Анатолий Шинкин - Космические перевозчики

"Парус" достиг нашей кормы, и большой палец стрелка тронул кнопку джойстика, а я придержал его стремление начать прицельную стрельбу, легонько придавив указательными пальцами виски.

– Федор, тормоз! Алексей, огонь!

Транспорт "Парус" под нашим огнем рванулся вперед, я отпустил пальцы. Стрелок вдавил кнопку джойстика, две ракеты и торпеда с "Паруса" ушли в "молоко" и рванули далеко впереди, сдетонировав на обломках Альянса. Наши снаряды кромсали транспорт. Корабли сблизились настолько, что автоматическая защита, принимала их за вражеские ракеты и работала в полную силу. "Парус" быстро обгонял "Надежду", двигаясь в эпицентре огненного смерча.

Над моей головой взорвался плазменный монитор, осколки сыпанули по спине Боцмана, толкнули его вперед. Федор оглянулся, азартно махнул рукой. Пока я выдирал и отбрасывал в сторону обломки экрана, Леха выхватил и защелкнул в креплениях запасной. Я уж старался не думать, что происходит сейчас в машинном отделении.

– Торпеды!

Леха, не присаживаясь, тронул джойстик. Торпеды вышли из наших аппаратов и тут же рванули в дюзах "Паруса". Боцман потянул на себя штурвал, уходя от столкновения с горящей, взрывающейся грудой металлолома.

– Разгерметизация в машинном, – Сашкин голос ворвался в уши штормом, когда мы уже готовы были праздновать победу.

На время боя все отсеки блокируются герметичными люками, и разгерметизация одного из них большой беды не представляет, но в отсеке Сашка, а у нас не принято оставлять в беде членов экипажа.

– Александр, осмотрись и доложи.

– Гости у нас, – Сашка говорил напряженно, будто передвигал неимоверные тяжести. – Десантура лезет через первый кластер.

– Мы идем, держись, – быстро осмотрелся: ребята в скафандрах. – Федор, следи. Придется пожертвовать промежуточным отсеком.

Выбрались в коридор и тщательно задраили рубку пилотов. Быстро прошли к машинному отделению. Леха, прячась за переборкой, распахнул люк, я ужом скользнул вперед, отмечая сверкнувший в метре от пола лазерный заряд из бластера, и сразу чесанул по вырезанному на противоположной переборке отверстию очередью из Калашникова.

Машинное отделение являло картину полного разгрома: разбросанные панели, остатки предохранителей, разбитые экраны и придавивший двухметровой фигурой эту груду мусора Сашка. Разбираться жив или нет некогда. Подскочив к вскрытой перегородке, я швырнул в кластер гранату и вслед за взрывом бросился вперед. Леха протиснулся следом. Два уже бывших космических десантника застыли памятниками самим себе, примагниченые к железу корабля башмаками скафандров.

– Должны быть еще трое, – подсказал Леха, сунулся в открытый люк кластера и сразу присел от сверкнувших над головой лазерных зарядов.

Я отстегнул от пояса две гранаты, одну отдал Лехе и показал два пальца. Мы одновременно выдернули чеки, сосчитали до двух и выбросили гранаты на корпус. После взрывов выскочили сами. Метрах в двадцати медленно удалялись, сливаясь с прозрачной темнотой, десантники с окончательно вычеркнутого из реестра транспортника "Парус".

Мы вернулись в машинное отделение. Сашка сидел на полу и недоуменно оглядывался. Поднялся сам – жить будет. С Лехой приставили к отверстию и тщательно обварили стальную плиту. Поддерживая под руки, повели неуверенно шагавшего Сашку в рубку пилотов.

Пока мы канителились с десантом, Федор успел собрать пылесосом осколки оборудования и прочий мусор, и рубка управления "Надежды" встретила нас чистотой и уютом.

Осторожно освободили Сашку от скафандра и усадили в противоперегрузочное кресло. Механик вяло протестовал:

– По голове саданули слегка…

– Жизненно важные органы не задеты, – подтвердил Леха и, проткнув иглой шприца ткань комбеза, бережно выдавил Сашке в бедро кубик промедола. – Пару часов будешь любить весь мир, включая и врагов своих, а там и в строй вернешься.

– Лежи, болей, – я подал Сашке туб с виноградным соком. – Федор, что с обстановкой?

– Тишина, капитан. Мы не задираемся, нас не трогают.

– Найти бы, на кого задраться. Алексей?

– Боекомплект – ноль, защита – нуль, но стремление выжить и победить пока теплится., – Леха, направляясь к своему креслу, ткнул кнопку включения кофеварки. – Я правильно понял, что задача думать за противника не потеряла актуальности?

– Достигла апогея. Растешь: въехал в проблему раньше Александра.

– Это у меня голова сейчас ранена, – благодушно и расслабленно отозвался Сашка, видимо, начал действовать промедол.

– Не напрягайте больного. Вопрос о местонахождении "Мускулиноса" остается открытым, а пока спрячемся за обломками "Паруса". Он догорел?

Вместо ответа Федор плавно подвинул фишку реостата, сместив к центру экрана нижнюю полусферу. Истерзанный взрывами, зияющий многочисленными рваными пробоинами, бывший транспорт "Парус" плыл ниже нас в теперь уже бесконечном холодном полете. Тяжелое и грустное зрелище, пожалуй, наша "Надежда" выглядит сейчас немногим лучше.

– Федор, прижмись вплотную: "Мускулинос" наверняка знает местонахождение своего бывшего напарника и не будет особенно вглядываться, благо камни и обломки создают дополнительные помехи.

– Кофе пейте, – Леха протянул мне и Федору пластиковые стаканчики. – Есть предложение не заморачиваться усложнением очевидного решения. "Мускулинос" по времени уже тормозит на орбите Земли-2 и готовит к высадке штурмовую группу.

– Федор, выскажись.

– Командир, ты говорил, – раньше Федора подал расслабленный голос Сашка, – что Светка, куда бы ни шла, всегда оказывается рядом с Боцманом. Любовь у нее. – Сашка блаженно улыбнулся и обвел нас ласковым взглядом.

Мне случалось испытывать на себе действие этого обезболивающего. Почти сразу после укола жгучая разрывающая боль притихает, а сознание, вроде бы ясное, наполняется теплой эйфорией, бескорыстной любовью и нежной жалостью к ближним.

– Замечание нашего болящего не лишено смысла. Федор, как?

– Устал позориться, – Боцман повернул к нам обрамленные "штурманской" бородкой ярко-красные пятна щек. – Здесь она. Нутром чувствую.

– Ты резко не поворачивайся, – торопливо предостерег Леха, – а то ненароком штурвал своим "нутром" снесешь.

Мы захохотали, Федор рачьи закраснел; Сашка прощающе улыбнулся и укоризненно покачал головой.

– Абордажа не избежать. Федор, уступи место капитану. Твоя девушка куролесит, тебе и суетиться. Готовь все, что стреляет и взрывается. Скафандры с максимальной автономией. Алексей, ты глаза и уши. Ждем.