Анатолий Шинкин - Космические перевозчики

– От… О… Молчу, молчу…

– Вода прибывает, и по нашим расчетам через сорок дней накроет всю планету, за исключением одной двуглавой горы, – академик обвел взглядом собрание. – Из безбрежного океана будут торчать две вершины – Рат и Ара. На них разместим дезинтегратор. Приподнимем дно на Южном Полюсе, разгоним облака, выпуская тепло в космос, и сформируем "полярную шапку".

– А почему сначала на юге? – не удержался от вопроса Сашка

– По существу вопрос, – оценил академик и разъяснил. – Мы в северном полушарии, и возможные негативные последствия будут от нас дальше.

– Только поэтому? – уточнил Леха, упрямо вглядываясь в лицо академика.

– Хорошо-хорошо, – Иван Петрович устало махнул рукой. – Мне представляется, аналогичный случай имел место быть в истории Земли, и я решил не отступать от библейского образца.

– Пройти проторенной дорожкой, – засмеялась Надя. – И ковчег построите?

– Ковчег есть, – академик улыбнулся. – Купол герметичен и не привязан к грунту. Он всплывет, но большую часть населения, детей и женщин, мы эвакуируем, переоборудовав транспорт "Надежда" для перевозки людей.

– Прямым ходом в руки Службы Безопасности, – в тон закончила Женька.

Тишина, последовавшая за ее словами, подчеркнула царящее в зале напряжение, и я еще раз оценил дисциплинированность ученых людей. Мозги от свалившейся проблемы "дымились" у всех, но никто не спешил перебивать высказывающихся, и все внимательно выслушивали друг друга.

– Я не люблю Андрея, – слова вырвались сами собой, испугали и озадачили.

Светка прекратила перманентную подготовку к встрече с Федей Боцманом: перетряхивание гардероба из двух десятков разноцветных платьев, размером с купальники, перемежаемую балетными прыжками, от которых вздрагивало все двухэтажное здание гостиницы, по-бычьи тупо наклонила вперед голову и уставила на меня удивленные очи.

Я закрыла и отложила в сторону сборник поэтов "Серебряного века", который листала, готовясь к уроку литературы для наших "перековывающихся космических головорезов".

Бойцов, вместе с захваченными на "Мускулиносе", набралось до полусотни, и ученный народ, профессора и академики, выстраивались в очередь тряхнуть стариной и заполнить "девственные мозги", знавшие до того только воинский строй да устав, свежими знаниями о всемирной истории, культуре и основах точных наук.

Две учебные группы уже со второго дня начали мельчать и дробиться на факультативы по интересам, предпочтениям, способностям и базовой подготовке. Образовался и класс гуманитариев из двух человек: Никиты и Василия – моих старых знакомых. Василий во время занятий зевал, Никита – спорил, яростно рубил рукой воздух:

– Делить народонаселение на классы, роды и виды сложно и не нужно. Принимать каждого как целый мир.

Тема социального неравенства для землян в разряде вечных, актуальных и неразрешимых. Александр Блок и бродящая по улицам дюжина революционных бандитов оказались кстати. Василий честно пытался слушать и вникать, тараща слипающиеся глаза и сдерживая зевоту. Попытался даже высказаться по теме:

– Я про революционеров знаю. Ни злобными, ни алчными они сначала не были и бескорыстно хотели счастья для всех людей. Только революция затянулась, и революционеры захотели есть. – Василий, рассказывая, сумел немного разогнать сон и заговорил более энергично. – Точно. Мне дед рассказывал, а ему его дед. Некоторые хотели потерпеть, победим, мол, а там и хаванем от пуза, но другие терпеть не хотели и начали грабить и разбойничать сразу. Наелись на халяву, выпили крепко и совершили революцию. Только смотрят денег и свободы на всех не хватает и решили меж себя поделить. Вот.

После столь длинной речи Василий посчитал программу урока выполненной и уже не мешал своим глазам закрыться.

– Похоже на правду, – прокомментировала я "преданья старины глубокой". – Не исключено, что именно предки Василия и были теми революционными матросами, движущей силой революции.

– Бойцы не организуют переворотов, – горячо возразил Никита, – они – "пушечное мясо" бунта, которым руководит считающий себя обделенным вор-вождь-организатор-зачинщик. Но бойцы несут в себе "музыку революции" – фон из ярости и ненависти, насладившись которыми, беспощадные готовы довольствоваться бессмысленной победой.

Просто удивительно, откуда парень такого нахватался, неужели сам придумал. Мы спорили чуть ли не по каждой строчке, но выводы и предположения Никиты всегда оставляли поводы для сомнений и место для вопросов. Никита приводил примеры из реальной жизни, я "танцевала" от литературной ценности произведения, горячилась и "выдавала" развернутые периоды и аргументированные монологи, с радостным удивлением убеждаясь, что мои речи вызывают искренний интерес.

Остановились, когда Василий всхрапнул особенно громко и стукнулся лбом о стол.

– Фейс оф тейбл, – прокомментировал Никита, и мы расхохотались. Василий, потирая ладонью лоб, смущенно хихикал.

Ежедневное общение с Никитой окрыляло, и я летала в открывшемся новом мире, которым, оказывается, можно управлять, который можно изменять, улучшать и делать счастливым и радостным. Вся прежняя наша работа: перевозка грузов из пункта "а" в пункт "б", драки со встречными кораблями, – казались незначительной мелочью и возней.

– Я не люблю Андрея, то есть… не влюблена.

– А вчера, бесстыдно тиская командира перед ученым советом, даже я краснела, – Светка вышла из ступора и насмешливо сверкала голубизной глаз из-под красно-рыжей копны, – ты влюблена была? – Светка ткнула кнопку музыкального центра, и не громкая мелодия "Лебединого озера" наполнила комнату. – Или втихорца готовила уходящему на опасное задание герою развесистые рога?

– Не смейся, – на Светку всерьез обижаться у меня никогда не получалось. – Это Андрей меня тискал, а я чувствовала…

– Жаркое прикосновение крепких мужских рук.

– Я искренне как подруге. Кстати, до сих пор мучаюсь. Ты извини, что я тебя перед мужиками тогда заголила.

– Ой-ой ой! Девочка не целованная. Да, ты мне триумф подарила, за что я тебе по гроб благодарна, – Светка сделала вертикальный шпагат и любовно прижалась щекой к колену. – Покажи я свою красивую попку, – а красивее в моем теле только грудь,- просто так, и народ немедленно осудит за разврат и цинизм. А тут я, вроде, ни при чем, а народ насладился великолепным зрелищем. Федю пришлось от управления отстранить, лучшим в себе в штурвал упирался и сбивал корабль с курса.