Генри Каттнер - Долина Пламени (Сборник)

Буркхальтер знал. Бродячие Псы были изгнанниками, сторонившимися городков, а иногда совершавшими на них набеги. Они были вне закона.

— Но теперь наступает новое время. Мы не можем жить в городах; мы не хотим. Но места достаточно всем. Мы по-прежнему не понимаем, зачем создавать эти кон… консульства; и все же мы верим вам. И мы получили указание.

Буркхальтер знал и об этом. Это было указание Коуди, прозвучавшее во всех племенах Бродячих Псов, — указание, которого они не ослушаются.

— Некоторые племена Бродячих Псов должны быть уничтожены, — сказал он. — Немногие. Вы сами убиваете их, когда только они попадаются..

— Людоеды, — вставил Мэттун. — Да. Мы убиваем их.

— Но их меньшинство. У основной массы Бродячих Псов нет повода к вражде с городскими жителями. И наоборот. Мы хотим прекратить набеги.

— Как вы рассчитываете это сделать?

— Если выпала тяжелая зима, это не значит, что племени придется голодать В городах есть способы изготовления продуктов, дешевые способы. Мы вполне можем позволить себе обеспечить вас питанием в случае голода.

С рычанием Вайн стукнул бокалом с виски по столу. Мэттун сделал успокаивающий жест своей большой ладонью.

— Полегче, Арбитр. Он не знает… Слушай, Буркхальтер. Бродячие Псы совершают иногда набеги, это верно. Они охотятся; чтобы жить, приходится бороться. Но они не просят милостыни.

— Я говорю об обмене, — сказал Буркхальтер, — честном обмене. Мы не можем окружить каждый городок энергетическим щитом. И не можем использовать бомбы против кочевников. Многочисленные набеги были бы просто досадным фактом. Пока что набегов было немного; с каждым годом все меньше. Но почему они вообще должны быть? Если избавиться от побудительных мотивов, не будет и следствия.

Бессознательно он прощупал мозг Алверса и обнаружил мысль — хитрую, нечистую, голодную мысль, алчную настороженность хищника; и еще — образ спрятанного оружия. Буркхальтер прекратил зондирование. Он не желал знать. Он должен был дождаться действий Коуди, несмотря на весьма сильный соблазн спровоцировать открытое столкновение с Ал-версом. Этим, однако, он мог восстановить против себя остальных Бродячих Псов: они ведь, в отличие от Буркхальтера, не могли читать мыслей Байна.

— А что менять? — проворчал Байн.

Ответ у Буркхальтера был готов.

— Шкуры. Они пользуются спросом, они в моде. — Он не добавил, что это модное поветрие было вызвано искусственно. — Прежде всего меха. И…

— Мы не краснокожие индейцы, — сказал Мэттун. — Вспомни, что с ними стало! Нам ничего не нужно от городских жителей, разве только когда мы голодаем. А в таком случае, что ж, мы могли бы меняться.

— Если бы Бродячие Псы объединились…

Алверс усмехнулся.

— В прошлые времена, — произнес он высоким, тонким голосом, — объединившиеся племена были уничтожены бомбами. Нет, приятель, мы не собираемся объединяться!

— Он, однако, верно говорит, — заметил Мэттун. — В этом есть смысл. Это наши деды враждовали с городами. А мы совсем неплохо приспособились. Мое племя не голодало уже семь зим. Мы кочуем, двигаемся туда, где есть чем поживиться, и сводим концы с концами.

— Мое племя не совершает набегов, — проворчал Вайн, наливая себе еще виски.

Мэттун и Алверс выпили лишь по две порции; Вайн же продолжал пить, но его возможности казались неограниченными.

— Все как будто честно, — сказал Алверс. — Мне только одно не нравится: этот парень — лыска.

Вайн развернулся всем своим огромным туловищем и пристально посмотрел на Алверса.

— Что ты имеешь против лысок? — сурово спросил он.

— Мы ничего о них не знаем. Я слыхал рассказы…

Вайн оборвал его какой-то грубостью; Мэттун рассмеялся.

— Ты не слишком вежлив, Кит Карсон. Мы в гостях у Буркхальтера. Не стоит бросаться словами.

Алверс пожал плечами, отвернулся и потянулся. Затем он полез рукой под рубашку — почесаться; неожиданно, словно пущенный из рогатки камень, Буркхальтера ударила мысль об убийстве. Ему потребовалась вся его сила воли, до последней капли, чтобы остаться неподвижным, когда вновь показалась рука Алверса — уже с пистолетом.

Вайн и Мэттун успели увидеть оружие, но у них не было времени вмешаться. Мысль о смерти предвосхитила пулю. Вдруг комнату осветила вспышка ослепительного багрового света. Что-то блестело, двигаясь между ними подобно невидимому вихрю. Наконец их глаза привыкли к сияющему свету; они стояли там, где вскочили со стульев, с удивлением глядя на представшую перед ними фигуру.

На нем был алый костюм в обтяжку, с широким черным поясом, лицо закрывала безучастная серебряная маска. Торчавшая из-под нее иссиня-черная борода ниспадала на грудь. Под обтягивающей одеждой проступала необычайно развитая мускулатура.

Он подбросил в воздух и снова поймал пистолет Алверса. Затем, с глубоким довольным смехом, взял оружие обеими руками и разломал его, превратив в груду искривленных, покоробленных обломков.

— Хочешь сорвать договор, да? — сказал он. — Ты, мерзкое ничтожество. Вполне заслуживаешь, чтоб тебе как следует морду начистили.

Он шагнул вперед и ударил Алверса ладонью в бок. Звук удара показался оглушительным. Алверс взлетел в воздух и врезался в дальнюю стену. Вскрикнул, он свалился на пол безжизненной грудой.

— Вставай, — сказал Коуди. — Ничего с тобой не случилось. Может, разве ребро сломано, вот и все.

Шлепни я тебя по башке, шею бы свернул напрочь. Вставай!

Алверс с трудом поднялся на ноги; на его побледневшем лице выступили капли пота. Двое других его товарищей наблюдали за происходящим безучастно, но настороженно.

— Разберусь с тобой чуть позже. Мэттун! Вайн! Какое вы к этому имеете отношение?

— Никакого, — ответил Мэттун. — Никакого, Коуди. Ты это знаешь.

Серебряная маска оставалась бесстрастной.

— Ваше счастье, что знаю. Теперь слушайте. Что я сказал, остается в силе. Скажите племени Алверса, что им придется найти другого вожака. Все.

Он сделал несколько шагов вперед. Руки его обхватили Алверса; тот завопил в неописуемом ужасе. Затем снова вспыхнул красный огонь, а когда свет погас, обеих фигур уже не было в комнате.

— Есть еще виски, Буркхальтер? — поинтересовался Вайн.

Коуди вышел на телепатическую связь с Немым, Хобсоном. Как и трое других Коуди, он носил такой же, использующий модулированную частоту, шлем, как Немые; никакой лыска или параноид не мог настроиться на эту замаскированную длину волны.

Это было через два часа после захода солнца.

Алверс мертв, Хобсон.

При телепатическом общении не пользуются сложными оборотами обычной разговорной речи.

Необходимость?

Да. Абсолютное подчинение Коуди, — причудливое сочетание четверых Коуди в одном образе, — необходимо. Нельзя допустить, чтобы кто-либо ослушался приказа Коуди и остался безнаказанным.