Денис Ватутин - Легенда вулкана

— Пойдем, — кивнула Лайла.

Я попытался всучить Ирине ПМ, но она отказалась, сославшись на то, что привыкла к своему бластеру, а он теперь неизвестно где. Мы, держа стволы наготове, осторожно вошли внутрь. Это оказалось патрульное помещение, которое примыкало к небольшому бытовому сектору. По стенам горели яркие стеклянные трубки, стол, пульт охраны с тревожно мерцающими огоньками, и что-то противно гудело. На голой бетонной стене, отбрасывая длинную черную тень на пол, висел красный огнетушитель с почти оторвавшейся от корпуса инструкцией. Атмосфера казалась мне тревожной: я не мог отделаться от ощущения, что мы здесь не одни. Сделал Лайле знак не шуметь, и она послушно кивнула. Ирина замерла сзади.

— Только не стреляйте, прошу вас, — словно гром среди ясного неба, раздался чей-то голос, усиленный внешними динамиками.

Мы с Лайлой резко развернули стволы на звук, и я, признаться, чуть не выпустил заградительную очередь — нервы были на пределе.

— Кто тут? — спросил я.

— Я без оружия, я не охранник. — Голос звучал совсем рядом, но немного глуховато.

Я остановил свой взгляд на столе, где валялись две включенные игровые приставки и какие-то куски нарезанной бумаги с нелепыми каракулями, заменяющие, видно, колоду игральных карт.

— Вылазь давай, — приказал я, — только аккуратненько и без лишних движений. Руки чтоб видно было…

— Да, хорошо, — ответил голос взволнованно, — только не стреляйте.

Сперва из-под стола показались руки: две ладони с рукавами военного комбеза. Затем макушка буро-охристого шлема с распахнутым забралом, в котором, в свою очередь, виднелось испуганное лицо с широко раскрытыми болотно-зелеными глазами и смешным носом, про который говорят «картошкой». Немного пухлые щеки, почти совсем белые.

Казалось, этот человек пытается парализовать нас своим безумным взглядом.

— Кто такой? — спросила Лайла резким командным голосом, направив на него оба своих пистолета.

— Я не охранник! — выдохнул человек, будто у него в груди скопилось много воздуха. — Я… я… это… член летного состава…

— Чей член? — сощурившись, переспросила Лайла.

— Я — пилот, — быстро пояснил сидевший под столом.

— Вот ты-то нам и нужен, парень, — кивнула Лайла.

— А вы очень нужны мне. — Он часто заморгал.

— Именно мы, ты ничего не путаешь? — Меня еще слегка потряхивало после перестрелки, и этот парень вызывал какие-то подозрения.

— Ну да, — он поболтал над столом своим пухлым подбородком, — вы ведь из тех ребят, которые наделали столько шуму у заброшенной Башни, с танками? По крайней мере, твою фотку я точно видел…

Он качнул головой в мою сторону, продолжая держать руки поднятыми вверх.

— Вообще мы мирные люди, почти пацифисты, — ответил я, — и все, что нам сейчас надо, — это воспользоваться услугами вашей авиакомпании. Есть билеты на ближайший рейс? Нас трое, мы без багажа и очень спешим.

Лайла бросила на меня выразительный взгляд.

— Я вам помогу, — быстро закивал он, — а вы поможете мне…

— Не в том ты положении, парень, чтобы чего-то хотеть, — хмыкнула Лайла.

— И правда, — согласился я, — у нас последнее время большие проблемы с филантропией…

— Нет-нет, все в порядке, — горячо перебил он меня. — Я давно уже хочу отсюда свалить, а мне не дают! Летать не дают, дембеля не дают, оклад без летных часов копеечный, вы же понимаете… Скука смертельная, как в тюряге… Кроме этого ангара, я уже почти два года нигде не был… Это просто…

— Все, пробил час избавления, пора за работу. — У меня сложилось впечатление, что он не только нигде не бывал, но и ни с кем не общался.

— Вылезай, живо, — приказала Лайла, — и дуй готовить машину. Быстрее, а то мы тебя пристрелим.

— Не надо, что вы! — Он вытаращил глаза. — Я же говорю! Я хочу на волю, я стану Охотником, как вы! Я здесь с ума схожу…

Он кряхтя вылез из-под стола, полноватый, среднего возраста, с летными нашивками на комбезе и неким подобием брюшка.

— Руки можно опустить? — спросил он.

Лайла обшарила его портупею, все карманы, даже сапоги проверила, пока я держал его на мушке.

Мы отконвоировали его к вертолетам.

— Чтобы ускорить процесс, мне нужен помощник, — сказал он.

— Как тебя зовут? — осведомилась Лайла.

— Лейтенант Марсель Гриссо! — Он щелкнул каблуками и отдал честь. — Я, честно говоря, хотел сократить имя, но мне показалось, что «Марс» будет слишком претенциозно, и…

— Слушай, Марсель, — Лайла легонько ткнула его стволом пистолета в живот, — если ты летаешь так же, как треплешься, — мы лучше воспользуемся самоучителем, а тебя все же пристрелим. Ты понял, земляк? Странный, помоги этому очумелому: будет много болтать — пристрели, как собаку… у нас мало времени…

— Зачем же? — засуетился тот. — Я уже бегу…

Он кинулся к одной из крупных машин в центре ряда и принялся развязывать шнуровку на брезенте, я стал помогать.

— Вот она, моя девочка, моя красавица, наконец-то, — бормотал он, охая, ковыряясь в узлах.

— Почему это вертолет — девочка? — не выдержал я. Мне показалось, что он и вправду тут свихнулся.

— Гордая птица, — пояснил он. — Я зову ее Кэт.

— Кэт?

— Это довольно удачная местная модификация десантно-штурмового вертолета Ка-56, — начал охотно пояснять он. — Прямой потомок легендарной «Черной акулы». За счет незначительного увеличения объема фюзеляжа и уменьшения самой силовой установки, без снижения ее мощности, удалось добавить небольшую десантную кабину, а для условий разряженной атмосферы Марса были установлены…

Я хотел было его заткнуть, но понял, что это только замедлит процесс. С большим трудом, второпях (Лайла подгоняла нас каждую минуту), мы стянули-таки брезент, а затем притащили длинный топливный рукав, о который Марсель чуть два раза не споткнулся, суетливо перебирая своими короткими ножками.

Честно говоря, я начал разделять опасения Лайлы насчет его профпригодности, но выбора у нас уже не оставалось. Странно, что дело вообще двигалось, так как Марсель делал много лишних движений, говорил массу лишних слов и начинал отчаянно жестикулировать, хватая ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба, когда я спрашивал его, что делать дальше.

— Вот эту… на себя тяни, — подобные формулировки были еще самыми точными из всех его указаний.

Я видел, что Лайла нервничает. Мы включили какой-то рубильник, и на центральной створке ворот загорелся красный перечеркнутый кружок.

Все же в глубине души я в чем-то сочувствовал этому несчастному — впервые за долгое время он ощутил себя нужным и ради этого даже дезертировал в считаные секунды. Его трясло и распирало от предвкушения свободы.

Наконец нам удалось запустить заправочный насос, который никак не хотел включаться, и топливный рукав разбух, слегка пульсируя…