Борис Стругацкий - OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким

Здравствуйте, Борис Натанович. 9 января я задал Вам вопрос о степени Вашей эмоциональной вовлеченности в судьбы героев Ваших книг в процессе написания этих книг. Вы ответили в том смысле, что для всех Ваших знакомых авторов процесс написания книги – это бой на выживание, и здесь не до сантиментов и сладких слез, хотя возможны и исключения. А как же, в таком случае, чувства маленького мальчика, ждущего маму в холодном ленинградском подъезде из «Поиска предназначения»? А как же «злобные псы воспоминаний» и «подлый охлест по лицу» из «Волны гасят ветер», когда Максим Каммерер узнает, что теряет Тойво Глумова? А как же заключительные два абзаца из «Миллиарда лет» (окольные тропы)? Не верю я, хоть режьте, что ТАКОЕ можно было написать, не пропустив через сердце. Вот именно про эти три момента Вы мне ответьте, Борис Натанович: исключения это или нет? Дальше. А как же пушкинское: «Татьяна, милая Татьяна, с тобою вместе слезы лью»? А как же живые картинки, которые видел и записывал на бумагу герой «Театрального романа» Булгакова? А как же Багрицкий (И петь, задыхаясь, на страшном просторе...)? А как же струнка от сердца писателя к сердцу читателя? Неужели писатель – это факир, который играет на дудочке перед змеей? Та раскачивается в экстазе, а факир думает об аренде за помещение и о том, что чалма не по погоде...

Сергей Николаевич < lukin63@mail.ru> Москва, Россия - 08/26/11 19:48:57 MSK

Да разве спорил я с очевидностью, – что автор через сердце пропускает многое и многое из того, что пишет? Разве можно спорить с тем, что если работа захватила (а она захватывает всегда, – в большей или меньшей степени, но всегда!), факир совершенно не способен думать ни о чалме, ни об аренде, он вообще НЕ ДУМАЕТ, он слит со змеей, он сам – змея, и если в этот момент мама тихонько входит и осторожно спрашивает, не пора ли обедать, факир ни черта не понимает этого простейшего вопроса, и слава богу, что это мама, а не кто-нибудь посторонний, – факир ведь в этот момент – змея, он может и ужалить... Это все банальности и очевидности. Каждый автор в момент работы – актер, он играет своего героя в меру таланта своего, и в меру таланта своего – он и есть герой. Не помню, о чем у нас с Вами шла речь в том письме, на которое Вы ссылаетесь, но, видимо, я там о совсем другом говорю: о якобы существующей «самостоятельности» героев, об их способности якобы выходить из-под контроля автора, – вот этого нет и быть, по-моему, не может, хотя и писал Пушкин (Вяземскому, кажется) про Татьяну свою, что «она удрала штуку – вышла замуж». Это все – фигуры речи, не Татьяна удрала штуку, а сам Александр Сергеевич, открывший вдруг совсем новый поворот сюжета. А насчет того, что процесс работы над книгой – это борьба за выживание и нет в этой борьбе места для сантиментов, то это тоже совершенно верно: нет у факира ни времени на сантименты, ни душевных сил. Он – змея, и цел остается, пока остается змеей. Так что нет у нас с Вами никаких сколько-нибудь существенных расхождений в представлениях наших о творческом процессе. И слава богу!

Здраствуйте, Борис Натанович! Увлекаюсь творчеством АБС уже давно, и теперь очень рад, что в детстве познакомился с ним! Я с Украины, и хотел узнать, как Вы оноситесь к нашей стране. В Вашем творчестве я находил украинские элементы (украинская песня в «Граде обреченном»). Даже не верится, что общаюсь с таким великим человеком.

Сергей < sdzubenko@gmail.com> Харьков, Украина - 08/26/11 19:49:01 MSK

Наша мама родом из поселка Середина-Буда. Это Черниговская область, стык России, Белоруссии и Украины. Мама неплохо «гутарила на мове», во всяком случае, – все понимала и знала великое множество украинских песен. На домашних застольях, когда собирались у нас мамины родственники Литвинчевы, эти песни исполнялись хором, – Литвинчевы все как на подбор были голосистые, с прекрасным слухом, и я наслаждался этим хором от души. Я и до сих пор (хотя ни голоса нет у меня, ни слуха) «спиваю» эти песни, – когда мою посуду или лежу в больнице под капельницей. Моя Украина – эти песни. А в стране я бывал, но все более проездом, и ничего там толком не знаю.

Здравствуйте Борис, я бы хотел сделать игру по Вашей книге «Пикник на обочине». Вы не против?

Артём Негурица, 16 лет < Art_18_02_1995@mail.ru> Улан-Удэ, Россия - 08/26/11 19:49:06 MSK

Нет. Но имейте в виду, что договор на фильм «Пикник», заключенный нами еще в 90-м году, такие игры запрещает.

Хотелось бы знать, как Вы относитесь к запрету экстремистской литературы и вообще к уничтожению литературы в наших библиотеках после 5 лет хранения, обязательному введению прививок детям и др. – может ли это кончиться фашизмом?

Фаренгейт < j@mail.ru> Россия - 08/26/11 19:49:35 MSK

Я бы сказал: это уже фашизм. Всякий запрет на книги, а тем более, – уничтожение книг, – суть насилие, совершаемое над культурой. С книгами можно и должно бороться только книгами же. Все эти натужные попытки пресечь распространение «чуждой», «вредной», а теперь вот еще «экстремистской» литературы запретами и уничтожением, – есть следствие бессилия и неумелости идеологических инстанций противопоставить «чуждой», «вредной» идеологии – «полезную», «нашу», «достойную внимания». Любая книга должна быть доступна заинтересованному читателю, – будь то хоть «Майн кампф», хоть «Протоколы сионских мудрецов», – с соответствующим умелым и точным комментарием знающего и разумно мыслящего специалиста. Конечно, ни массовые тиражи такого рода литературы, ни восхваление этих текстов фанатиками не допустимы, но при желании каждый интересующийся такого рода текстами должен, повторяю, иметь возможность с ними ознакомиться. А вот что касается «обязательных прививок детям», тут я пас: ничего в этом не смыслю. Разве это плохо?

Здоровья, уважаемый г-н Стругацкий! В «Понедельнике» есть такая сцена. Автор идет по Соловцу, а ребятишки ему вслед кричат: «Стиляга! Тонконогий! Папина «Победа»!..». Что такое «Папина «Победа»? Это автомобиль «победа»? Почему папина, и как это связано с узкими брюками? Или это аллюзия на какую-то известную в те времена историю?

Виктор Бостон, США - 08/26/11 19:49:37 MSK

В конце 50-х шла бескомпромиссная борьба комсомольского начальства с так называемыми стилягами. Длинноволосые бородатые парни в узких брюках повсеместно подвергались поношению и унижению. Художник Пророков (отличный мастер, между прочим!) включился в эту кампанию картиной, изображающей волосатого, синего от пьянства чувака «с брюками, узкими как кран водопроводный», и с окурком «кэмела» на отвисшей губе. Чтобы подчеркнуть, что чувак этот не есть представитель славного рабочего класса или, скажем, трудового крестьянства, и вообще «не наш», изображен он был на фоне популярного тогда автомобиля «победа», а картина в целом называлась «Папина победа». Видимо, начитанные китежградские мальчишки учуяли в нашем герое пресловутого стилягу (джинсы, бородка и вообще) и встречают его надлежащим образом.