Евгения Федорова - Вселенская пьеса. Дилогия (СИ)

— С чего ты вообще взяла, что мы сможем забрать кого-то из тюрьмы?

— Так бывает, что победителей не судят и им положена награда, это возможно, — нахмурившись, сказала Ванесса. — Скажи, я красивая?

Яр вздрогнул и расслабился. Его отпустило, словно это был тот самый вопрос, единственный, который мог развеять иллюзию.

— Да, — ответил он, улыбаясь. — Как уже выпущенная из ствола пуля.

— У меня давно уже нет никакой химии, если ты думаешь об этом, — сказала она, встала и выглянула за дверь. — Токоо, принеси мне по кредиту болеуталялку. Толстяк знает, я завтра заплачу.

— Сделаю, Перышко, — согласился охранник. Яр удивленно смотрел на Ванессу, массируя висок, но та не отреагировала, так и стояла у двери, пока в щель не сунулась толстая рука и не передала ей какой-то флакон.

Она положила его Яру на колени поверх покрывала бережно, как нечто очень ценное:

— Выпей, оно поможет уснуть. Я сказала, что ты будешь участвовать завтра в нырялке. Через затопленные тоннели нужно будет попасть в зал, там, где на дне лежат стержни. Вперемешку, урановые и алмазные. Какой-то из этих стержней может оказаться тем самым информаторием, который ты ищешь. Это было бы логично, потому что самое укромное и труднодоступное место — именно там. Хороший случай привел тебя сюда вниз.

— Не уверен, — крутя флакон в руке, пробормотал Яр. — И как я найду среди урановых радиоактивных стержней тот, что нужно? Там, небось, фонит…

— Уровень там высокий, вода отравлена, но ты ведь здесь совсем новенький? — она выжидающе смотрела на Тверского.

— Пару местных суток, — согласился он.

— В твоей крови наноботов сейчас столько, что можно и за урановый стержень схватиться, — сказала она негромко. — Мало кто знает об этом и, естественно, никто не расскажет тебе такое. Боты все починят, правда и помрет их изрядно. Но у меня есть еще один секрет. Обещай, что если будет случай, ты увезешь меня отсюда!

— И ты поверишь, если я скажу «да»? Почему? — удивился Тверской.

— Земляне всегда держат свое слово, — она была уверена в этом на все сто, и Яр не стал ее разочаровывать. Спросил о другом:

— Если я тебя возьму с собой, мы все равно попадем на корабль этого зарвавшегося мальчишки Дорова. Он тебя…

— Не смей его так называть, — с плохо скрываемой яростью потребовала Ванесса. — Ты даже его пальца не стоишь.

— Ну, конечно, — кисло ухмыльнулся Яр. — И слово свое я не держу и действую только так, как удобно мне.

— Что же, тогда мне не повезло, — ее голос стал скучающим. — Там, внизу на стенах такие же линии, как в коридорах. Этот зеленый свет распространяется через воду и на торцах алмазных стержней отражается. Уран не обладает такой кристаллической решеткой. Алмаз же в некоторых, редких стержнях, выходит на поверхность. Будешь нырять — ищи зеленый блик.

— А маяк?

— Не знаю.

Она пожала плечами, легла, вытянувшись в струнку, некоторое время смотрела в потолок, потом закрыла глаза. Яр, помедлив, выпил горьковатую жидкость и, тут же ощутив головокружение, опустился рядом. Его сознание стремительно проваливалось в сон.

— Остальное ты знаешь, наверное видел, — Тверской потянулся было к щеке, но отдернул руку. — Ныряли мы, Ванессу придавило.

— Это был единственный толчок за все время, — обратил я внимание полковника на очевидную вещь.

— Я был предупрежден. Ванесса перед самым купанием объяснила, что будет устроен обвал. Где и на кого будет направлен удар, никто не знает. Это — оправданный риск, вот и все. Очередное развлечение.

— Вот как, — я задумался.

— Я обещал Вени, что если мы уберемся отсюда, то возьмем ее с собой. Я сдержал свое слово. Когда мы прибыли на Шквал… пилюлькин был очень зол. Я его таким злым никогда не видел, из чего сделал вывод: нашей гостье… временной пассажирке… опасно находиться без присмотра. Пока я сам был в лазарете, пришлось попросить Макса и Анатолия не спускать с нее глаз. Бартика же, уж прости, я запер в карцер до твоего пробуждения. Сам решишь, что с ним делать.

Вени я никуда не выпускаю, она все время под моим приглядом, потому что я не очень уверен в своих коллегах. Девка эффектная, правда Доров? Ну а пилюлькин решил, будто у меня с ней роман.

— И ты даже не думал об этом? — прищурился я.

— Почему не думал, думал, — не стал отпираться Тверской. — Если у тебя под боком такая баба, как об этом можно не думать? Но это не значит, что я перестал оценивать и делать выводы. Сейчас она под моей защитой, до любой ближайшей планеты, где я ссажу ее. Но координаты возьму непременно, когда все закончится, ухлестну за ней.

— Чего-то я не понимаю, — вяло отозвался врач и обреченно поплелся к шкафам, открыл выдвижную нишу из которой, как из морозилки в тепло палаты потек белесый пар. Покопался там и достал какой-то баллон.

— Обещанный виски? — с надеждой спросил я, но врач помотал головой.

— Ну а чего тут не понять? — словно бы удивился Яр. — Если госпожа Дорова сунулась за обиженным супругом в самое пекло, то почему я не могу верить, что настоящая любовь может спасти даже самую заблудившуюся душу?

— Ты вот это сейчас серьезно? — скривился я.

— Это он заливает, — Змей подошел к Тверскому.

— Чего тебе, пилюлькин? — осведомился тот.

— Заткнись и закрой глаза, я тебе фейс поправлю. И, еще раз меня назовешь иначе, чем по имени отчеству, найдешь у себя в завтраке слабительного столько, что с унитаза двое суток не слезешь!

— Ой, напугал-то как, — пробормотал Тверской, но уже без сарказма, и покорно замер. Не знаю. Не знаю, я бы нашего врача злить не стал. Клятва Гиппократа само собой, но слабительное — священно!

Рубка Шквала. Тихо, едва слышно поскрипывает кресло под мерно раскачивающимся на своем месте Риком. Пилот думает и мне не хочется нарушать эту тихую, приятную задумчивость.

Играет музыка, позаимствованная у Змея, снова Бах, снова тихая и пронзительная, переливается мелодия, то успокаивая, то пробуждая.

Я кручу в руках информаторий, вглядываясь в столбцы цифр на мониторах.

Мне кажется, или мы потерпели фиаско? Так спросил меня Рик, когда неизвестный корабль в третий раз ушел в гиперпрыжок. Мы не успевали нагонять его, и он убегал снова. А ведь задание ясно: догнать, взойти на борт и вставить информаторий в управляющий модуль.

Но, если он так и дальше будет убегать, появляясь то там, то здесь, что мы можем сделать? Уповать на удачу?

— Зачем ты взял Бартика с собой? — неожиданно спросил Рик. Я даже вздрогнул.

— Боялся, что он сболтнет лишку про коменданта, — проворчал я, включая сканер. Ну здрасти, милая моя, тут как тут, камера. Повернул показания сканера к Рику, тот кивнул.

— Его бы убили, он понимает это?