Андрэ Нортон - Странствующий по Вуру

– … ки нен пла…

Кто-то зовет меня. Не из Внешнего Отряда. Все они давно ушли, ворота закрылись.

– Барт!..

Я затряс головой. Это слово меня тревожит… Это имя… да, имя. Но оно не имеет смысла! Я должен вспомнить…

Мою талию выпустили. Я упал лицом вперед и ударился обо что-то твердое. Не могу вспомнить… я был мясом, предназначенным для полулюдей! В последней надежде поискал пластинку на горле. Если бы только вспомнить! Но вместо этого я погрузился во мрак – возможно, Сила все-таки милосердна и я получу смерть без ритуала. Это была последняя мысль перед полным погружением во тьму.

Я двигаюсь, но не иду – скорее полусижу-полулежу на спине какого-то животного. Туман – мой разум затянут облаком. Я не могу думать. Кто я? Крепость пала, и полулюди высвободили растительную смерть – страшно накормили ее. Нет! Я не смею думать! Хочу оставаться во тьме – в пустоте отсутствия памяти и сознания!

Тело, которое несут куда-то, оно не мое. Я хочу освободиться от него! Освободиться…

Я попытался пошевелиться и понял, что я пленник. Я связан. Полулюди схватили меня!

Но тут со лба начала распространяться прохлада, прогоняя огонь, который пожирал меня изнутри. Я услышал откуда-то очень издалека повторяющиеся ритмичные звуки. Звуки? Слова? Слова, не имеющие значения, чуждые слова. Полулюди обездвижили меня своими словами-заклинаниями, как связали живыми веревками. Я попытался закрыть сознание для этих слов и уберечься от зла, которое они мне принесут. Как звучит защитное заклинание? Не могу вспомнить! Оно исчезло, его отняли у меня, и, безоружный, теперь я пленник. А звуки продолжаются.

– Вернись… Барт, Барт, Барт… вернись!

Прохлада растеклась по голове, утешая, смиряя хаос в сознании, который не дает мне думать.

– Вернись – ты Барт с'Лорн! Ты Барт с'Лорн! Проснись и вспомни! Вернись, Барт с'Лорн!

Барт – это имя. Когда-то я его знал. Где и когда? Кто это был? Товарищ по оружию? Родич? Кто… кто?..

Если бы я мог вспомнить, кто такой Барт, у меня был бы ключ… Ключ… У меня был ключ… Ключ! Цепочка, которая на мне! Но она моя… я получил ее, когда стал мужчиной, достиг возраста службы… я мог служить…

Голову заполняла боль – хуже любой физической боли, словно в самом мозгу идет война, двое сошлись в смертельной схватке.

– Барт с'Лорн! Проснись, Барт, проснись!

Холодное давление на голове – это не зло полулюдей. Оно благотворно, целительно… Целительно? Я знал целительницу. На мгновение в памяти возникло лицо, спокойное знакомое лицо, не тронутое свирепой схваткой, молодое, лицо той, что исправляет, а не разрушает.

– Барт…

Я не только мысль – я тело. Мое тело поддерживает меня… оно должно повиноваться моим приказам. Я личность… я … С огромным усилием я заставил тело повиноваться. Открыл глаза.

Мир вокруг неотчетливый, туманный, тело с трудом подчиняется приказам. Видеть! Это приказ – видеть!

Туман разошелся. Я могу видеть! Я лежу на спине большого животного. Но я не один. За мной на широкой спине сидит она, та, чьи руки прижаты к моему лбу. Именно от них исходит благословенная прохлада.

Зрение все больше проясняется. Мы едем по ряду между желобами с растительностью, держась точно посредине. Из желобов к нам устремляются щупальца, тщетно пытаются схватить, цветы, подобные открытыми ранам, стремятся поглотить нашу плоть, есть, глотать, убивать!

– Барт! – Та, кого я не вижу, та, что сидит за мной, снова произносит это имя. Руки сильней сжимают мой лоб, но это не то ужасное сжатие, которое я испытал при нападении и которое послало меня в благословенную тьму.

Я набрал полные легкие воздуха: наконец пришло понимание. Хотя только что я был кем-то другим, сейчас я тот, кого она назвала по имени. Я Барт с'Лорн. И как только я осознал эта, та, другая личность во мне предприняла последнюю отчаянную попытку, но на этот раз у нее не было сил овладеть мной.

– Илло! – воскликнул я, и это имя послужило еще одним ключом, открывшим прошлое. Я словно зашивал прорехи в ткани, чтобы рисунок ее снова стал цельным и понятным.

– Барт! – В ее голосе звучала радость. Я не видел ее лицо, но подумал, что на нем торжество: я сделал что-то такое, чего она от меня ждала, и сделал это своими силами. Я справился с задачей.

Задача? Только на мгновение эта вторая личность испустила крик, тень крика – задача, задание, долг. Я его не выполнил! Но это не так – я здесь, здесь и сейчас, я Барт с'Лорн.

Я медленно искал слова, а когда заговорил, мой голос прозвучал слабо, словно я очень долго болел.

– Что случилось?

– Ты был не в себе, – сразу ответила она. – Не знаю, что тобой овладело. Ты говорил, что мы должны добраться до ворот, прежде чем нас схватят. Тебя схватило одно из щупалец. Я выстрелила в него из станнера, а потом мы забрались на Витола и поехали. Я все время пыталась вернуть тебя. А кто такой Альманик? Ты много раз произносил это имя…

– Альманик… – повторил я. Да, снова промелькнула тень мысли и тут же исчезла, прежде чем я смог ее ухватить. – Кажется, это был друг и военный вождь. Это он приказал мне… Нет, не мне… тому, кто когда-то носил эту цепочку… что-то сделать. И носитель цепочки опоздал.

Я по-прежнему чувствовал слабость, но видел ясно. Мы все еще движемся по проходу, хотя здесь во всех ящиках буйная живая растительность, которая при нашем приближении начинает двигаться и извиваться. Теперь я знал, что питает эту извращенную жизнь, и по телу у меня пробежали мурашки.

– В чем дело? – сразу насторожилась Илло. Руки ее больше не были прижаты к моему лбу, они лежали у меня на плечах, словно ей необходим тесный контакт со мной.

– Они питаются… эти твари… их кормили плотью и кровью! Это было место… нет, не могу вспомнить! – Я и не хотел вспоминать! Ужас во мне становился все сильней. Мне приходилось напрягать всю силу воли, чтобы не впасть в панику.

– Не пытайся! – Ее приказ прозвучал резко. Снова руки легли мне на лоб, и со своим мастерством целительницы она отогнала от меня зло.

Я смотрел вперед. Там был густой туман – теперь я это вспомнил. Облака по-прежнему плывут вверху, но туман, который был таким густым, когда я в последний раз разглядывал эту часть сада (если такое злое место можно назвать садом), этот туман расселся, исчез. Я не знал, сколько мы прошли, но теперь перед нами дверь – закрытая дверь.

Здесь растения росли так же тесно, как наверху в джунглях. У меня возникло странное беглое впечатление, что когда-то они собирались тут на приступ, пытаясь прорваться через портал. Их широкая полоса уходила вправо, образуя реку растительности, которая поднималась все выше и выше, колонна растительности вздымалась над сеткой светящихся балок, цеплялась за стену, ища прохода.