Андрэ Нортон - Странствующий по Вуру

Поддерживая Илло за плечи, я двинулся в путь. Несколько первых шагов мы еще пошатывались, но потом вернулись силы. Мы шли за гарами, не оглядываясь.

Теперь все мое внимание было направлено только на воду, и по дороге мы не обменялись ни словом. И только когда протиснулись между кустами на самой кромке и окунули лица и руки, напились, передохнули, снова напились, – только тогда Илло заговорила:

– Должно быть, исчезло – все. – Я заметил, что она не оглядывается в сторону долины, которая перестала быть последним входом в подземный мир. – Это был их последний план – если те проберутся в город, уничтожить их всех!

Я повернулся на спину и лежал, глядя в серое небо. Должно быть, скоро сумерки, но низкий покров облаков не давал возможности определить точно. Надо собрать гаров, разбить лагерь. Да… снова темная мысль в сознании, но на этот раз она не исчезла, осталась.

– Как уничтожить то, что всего лишь – тень? – выпалил я.

– Они знали. – Теперь Илло чуть повернула голову назад – неохотно, как будто ей приходится заставлять себя. – Их знания привели к появлению зла; но, думаю, у них оставалось еще последнее, самое разрушительное средство. Пока они жили, они не могли им воспользоваться. Думаю, им было бы очень трудно уничтожить свой город, – он был частью их самих.

– Ты говоришь так, словно знаешь – но как ты можешь знать? – настаивал я.

Она приглаживала влажные волосы, которые несколько мгновений назад упали в воду и теперь облепили лицо – лицо это казалось худым, взрослым и уставшим. Таким я раньше его не видел.

– Я знаю… – Она немного помолчала в поисках слов; видно, нужно было выбрать особые слова… – Знаю здесь. – Пальцы обеих рук она прижала ко лбу над глазами, принялась растирать лоб, словно отгоняя боль – воспоминание о боли. – Это всегда было во мне – вначале призыв, потом это. Я всегда знала, что это правда. И когда призыв прекратился и я поверила, что Ката мертва, во мне осталась потребность – другой призыв, более глубокий, но я знала, что, если понадобится, он заставит меня ползти на коленях, когда я не смогу больше идти. И вот он – исчез!

– Тебя звали – Тени? – Я вспомнил этот призыв, но теперь он не казался мне таких страшным и неодолимым. Словно время воздвигло преграду между ним и моим нормальным миром.

Илло нахмурилась продолжая растирать лоб.

– Может, да, а может, еще что-то. Возможно, пришло время выполнения определенного условия. Никакой другой причины того, что мы, чужаки, наткнулись на эту цепочку, нет.

Я сел, поднял колени и обхватил их руками. Врожденное стремление к самостоятельности не позволяло согласиться с ее рассуждениями. Это просто ее дар, говорил я себе. Тем не менее в нас обоих есть нечто необычное. Мы единственные на всем Вуре, насколько мне известно, выжили после встречи с Тенью. Потом эта необычная буря – я таких на равнинах не встречал, – в которой погиб отец и перед смертью возложил на меня свой долг.

Люди, поклоняющиеся силам, большим, чем они сами, могут поверить, что у их судеб, их действий и поступков есть причины, которых они сами не понимают. Словно мы инструменты, выправленные и наточенные для выполнения определенного задания. Это задание возложено на нас, мы не сами к нему пришли.

Я посмотрел в вечернее небо, на котором появились первые звезды. Мы оба родились на Вуре, хоть в нас кровь людей с иных планет. Когда-то существа… люди, такие же, как мы, уже приземлялись здесь и были захвачены злом. Это зло оказалось способно извлечь из нас самих нечто существенное. Неужели у тех далеких пришельцев было с нами общее наследие?

Но на этот раз люди стали жертвами – за исключением Илло и меня. Если Тени могли подчинять людей, заставлять служить себе, то не может ли другая могучая сила, которая искала оружия против них, использовать нас с той же целью?

– Что нам теперь делать? – спросил я у себя и у неба, но ответила Илло:

– Ничего. Время все залечит. Мы никому не расскажем об этом. Оно ушло, все ушло – тот сад, в котором кормилось и размножалось зло – я думаю, ему нужны были эти растения, чтобы выжить, – и этот драгоценный город. Никто не ступит в него ногой, никто не будет искать то, что не предназначено для нас. Я целительница, я буду излечивать… Со временем память об этом ослабеет, превратится в легенду…

Я сел, вложил в рот пальцы и свистнул – позвал Витола.

– Не думаю, чтобы мы смогли легко забыть. Но ты права, мы должны молчать. Когда пройдут годы и все увидят, что больше опасности нет, на севере появятся новые владения. Может быть, завянет Чащоба. Наверно, она питалась тем, что было под ней. Их мир закрылся навсегда… – Я по-прежнему слегка чувствовал то, что испытал в городе, и наделся, что никогда не забуду это ощущение мира и покоя. – Ты права, это наша тайна, мы остались прежними, и никто не заметит разницы. – Я встал и широко раскинул руки, как будто с плеч моих спала тяжесть, спина распрямилась. – В конце концов какой образ жизни может быть лучше? Я странствующий по Вуру! – Я выкрикнул это в небо в порыве радости и возвращенной молодости.

К нам двоим под вечерним небом подошли Витол и другие два гара.