Наталия Ипатова - Наследство Империи

— Отлично.

Она кинулась в рубку со всех ног, а Норм последовал за ней.

— Харальд?

— Я уже знаю. Есть какие-то новые данные, зацепки? Вы расспрашивали других детей?

— Какую ценность может представлять Брюс? Кому он так уж нужен, кроме нас?

— В Галактике, Натали, происходит много странного. Но, я думаю, мы не можем ждать ничего хорошего от людей, которые... которые желают завладеть им в обход нас.

— Вот что. Не имеет ни малейшего смысла возвращаться на Нереиду. У планеты свои проблемы, у меня — свои. Мне нужен прыжковый корабль. В полное мое распоряжение. Сделаете?

— Это практически невозможно, Натали. Комитет контролирует все, что способно войти в гипер. Мы же эвакуируем людей.

Натали даже зажмурилась от негодования. Этот мямля не в состоянии даже воспользоваться служебным положением! К счастью, ее осенило прежде, чем свекор прервал сеанс.

— А «Балерина»?

— «Балерина»?! — Эстергази выглядел совершенно ошарашенным. — Но... я не могу распоряжаться... сами знаете кем!

— А почему, собственно? Вы всю жизнь ему служили. Ваш сын погиб, защищая его планету. Вы — часть его Импе... ну, неважно. То есть важно. Вы — единственное, что у него осталось, он обязан вас защищать. Он будет последней сволочью, если откажет.

— Я же не могу сказать ему все это... в таких выражениях!

— Попросите. «Балерина» — идеальный вариант. У неё крошечный жилой отсек, она не может представлять интереса для эвакуационной программы Нереиды. Вы можете ее отпустить.

— Хорошо, — покорно согласился Харальд. — Я попрошу. Немедленно. Оставайтесь на связи.

— Мадам, — вклинился в паузу Норм. — Все ресурсы, которые вы в состоянии мобилизовать для вашего сына... Могу я рассчитывать, что вы сделаете то же самое для Мари? Возьмите меня на буксир. Пригожусь.

— И меня.

На детский голосок обернулись все, кто пребывал в рубке по долгу службы.

— У меня тоже есть достоинства, которые вам пригодятся, — заявила Игрейна, стоя на пороге с пледом, волочащимся по полу наподобие королевской мантии. — У меня не бывает истерик.

— Игрейна, — начал Норм, — тебе лучше бы остаться в безопасном месте.

— Полностью с тобой согласна, — ехидно парировала девочка. — Самое безопасное место в Галактике — в метре от тебя.

— Я, разумеется, полечу, — осторожно сказал Кирилл. — Но есть только одна крохотная загвоздка, советник, — «Балерина» серьезно повреждена. Такие экспедиции непредсказуемы, хотя ничего невозможного в них нет. Нужен ремонт, и нужно снаряжение, топливо, провизия, ну... вы понимаете. Условия, в которые мы с вами тут поставлены...

— Все будет.

Она полетит на «Балерине»!

Погасив картинку, извещавшую его о том, что сеанс связи с диспетчерской ЧС окончен, Кирилл салютнул предкам-викингам банкой контрабандного пива — на удивление мало в Галактике мест, где варят приличное пиво! — и крутанулся с кресла-вертушки, потому что сидя переварить эту новость не мог. Разве что не заорал.

Было время, и заорал бы. Все равно никто не видит. Было время, он сам себя безумно раздражал: слишком щуплый, слишком мелкий, дурацкая тощая шея в форменном воротничке и не менее дурацкие уши. Слишком молодой, чтобы принимать самостоятельные решения, и слишком импульсивный, чтобы ему это позволили. Теперь, когда ему стукнуло тридцать семь, стало очевидно, что маленькая собачка — до старости щенок. И даже если когда-то он тешился надеждой, что солидность, а с нею и уважение, придут с возрастом, оказалось, что идут они, по всей видимости, пешком. Перебрасываясь с места на место, Кирилл намного их обгонял.

Она полетит на «Балерине»! Надо хоть прибрать тут... Тьфу! Думая о ней, Кирилл терял связность мысли, а глядя на нее, испытывал почти непреодолимое желание перебирать карандаши, теребить салфетку или краешек скатерти или проверить ногти на предмет чистоты. И он считал до сих пор, будто его либидо заточено под девятнадцать лет?

Лучше думать о Брюсе.

Итак, Эстергази наконец потребовали платы за верность. Причем в такой форме, что скажешь «нет» — и можешь ежедневно плевать в свои глаза, в зеркало. Всякая власть кончается на орбите — это закон свободной торговли, первым усвоенный его анархической натурой. Между галактиками нас перемещает деловой интерес. Или долг.

Велика Галактика. А отступать некуда.

Он полетел бы за мальчишкой Эстергази, даже не имея шанса на парсек приблизиться к его красавице матери. Потому что, как бы ни была она хороша, Харальд Эстергази, Адретт Эстергази и, черт его побери, Рубен стояли впереди нее в очереди его, Кирилла, долга. Свои авансы они внесли тысячу раз. Тысячи жизней недостаточно в уплату этого долга.

А просят всего-то — слетать!

И еще одно соображение заставляло его так и эдак вертеть в руках пивную жестянку. Размышлять. Эстергази никогда не попросили бы его... им это не свойственно. Стало быть, они вынесли за скобки эту проклятую приставку экс-. А сами остались в скобках. Вместе с ним.

Наше частное пространство. Моя Империя.

Кое-что изменилось. Он повидал жизнь и сформулировал свои собственные правила. Живое знание, оно разительно отличалось от давнишнего: «Смотри на Руба, вот он все делает правильно». Признаться, сейчас ему столь же хотелось вернуть старый титул, как двенадцать лет назад — избавиться от него. Сейчас эта ноша ему по плечу.

Мы все уже взрослые. Это значит — у нас есть мужество принять себя такими, какие мы есть. Стыдно вспомнить: когда-то я хотел быть Рубеном. Для всех, включая родителей и девушку. Что ж, сейчас я могу позволить себе роскошь стать для нее Кириллом.

Более того, сейчас она нуждается именно в Кирилле!

В одиночку она никогда не найдет Брюса. А общее дело, оно того... сплачивает. И Рубен уже не имеет к этому никакого касательства.

В общем, это была тема из тех, что поглотят тебя целиком и сомкнутся над головой. А потому следовало оной головой потрясти, может, даже душ принять и браться за работу. Скоро ребятки из технической службы подвалят, следует подготовиться их принять. Задача эта, учитывая специфику «Балерины», была особенно деликатной. На подобный случай имелось у Кирилла два комплекта документации. Один — в памяти бортового компьютера, в полном соответствии со стандартом списанного армейского ТГС. И другой, выполненный по старинке на папиросной бумаге, учитывающий все «бутербродные» панели, проложенные изнутри непроницаемым для сканера полостей фиброном, фальшивые короба там, где согласно стандарту должны проходить настоящие, и настоящие там, где они проходили реально, с учетом извращений технической мысли. Был у него в хозяйстве даже «сундук» — емкость для провоза «персон», с унитазом и двумя складными жесткими койками, одна над другой. «Персон» за отчетный период ему приходилось возить всего два или три раза, парочку секретных спецов и беглого диктатора с женой. Двум последним было неудобно, но ничего, не жаловались. Спецы, те оказались более капризны. Спецам обещали деньги и условия, тогда как диктаторам, вообще говоря, шкуру бы спасти. По некоторым причинам к диктаторам Кирилл относился с большим пониманием.