Андрей Богданов - В нужное время в нужном месте

– Что будем делать с летунами?

– Семья устала. Думаю, будет справедливо съесть летунов прямо на поляне, у вертолетов. Это символично перед большой битвой. Когда еще достанем свежего мяса… А наши мальчики прекрасно справятся с полетом сами.

– Согласен. Все наши трупы из оврага принесли?

– Да. Пришлось понырять…

– Оружие Фехтовальщика?

– Нет возможности, овраг превратился в сплошное болото.

– А ключ?

– То же самое.

– Может, обронили, когда несли?

– Исключено. Его тут же обыскали, господин Акелла. Единственная ценность, что была у Фехтовальщика, – шкатулка с бриллиантами… Ключа не было.

– Куда же он его мог спрятать?

– Судя по нашим данным, господин Акелла, ключ довольно большого размера, похож на трезубец, размером примерно с саперную лопатку…

– Я знаю.

– Извините, господин Акелла!

– Дальше.

– Округу обыскали в радиусе двухсот метров. Безрезультатно. Он был без ключа.

– Возможно, ты прав. Это совсем неопытный Фехтовальщик. К тому же связи с земными не поддерживает… Да и под гипнозом ни о машине, ни о ключе ничего не сказал. Увы. Но будем откровенны: довольно того, что мы его самого заарканили. У тебя еще есть новости?

– Да. По нашему следу шли пятнадцать панд. Мы их убили. Но с большим трудом. Очень верткие и умные звери.

– Я предупреждал. Потерь нет?

– Нет.

– Ты свободен. Занимайся подготовкой к отлету.

– Есть, господин Акелла!

Что за бредятина? Какой еще трезубец? Какой ключ? Что за машина? Весьма примечательный диалог. Это же надо! В поисках этого загадочного ключа-трезубца они всю округу перерыли! Наверное, жутко ценная вещь…

Акелла с поваром:

– Покормите нового брата.

– Чем?

– Дайте хороший сухпай, наших стимуляторов, витаминов и чистой воды. Он будет новым членом семьи.

– Есть!

Это уже лучше. Про меня наконец-то вспомнили. Новые хвостатые братья. Из новой хвостатой семьи.

Через минуту полог палатки откинулся. Не спросив разрешения, вошла одна из моих беременных сестер-невест, Жанна. Ничуть не стесняясь, протянула пакет сухого пайка и флягу с водой.

– Ешь.

– Слушай, сестра-невеста Жанна, тебе самой-то не противно? – гаркнул я.

– Что противно? – Девка потрясенно замерла с протянутым пакетом и фляжкой. Жанну ошеломил, видимо, не сам вопрос, а то, что я вспомнил ее имя.

– В такой гадюшник входить не противно? Ослепла, что ли?! Или нюх потеряла?! Твой новый брат лежит весь в грязи, немытый, неодетый… Как пес подзаборный! Подстилка вся воняет непонятно чем! А мне, кстати, и в туалет сходить охота! Или под себя гадить прикажешь?

Жанна покраснела. Нахмурилась… Сказала тихо:

– Да я, собственно… Мне приказали… Я принесла.

– Я тебя, Жанна, лапочка, не упрекаю, – ласково прошептал я. – Просто согласись, что я прав.

– Прав, – твердо сказала девка и похотливо перевела взгляд на мое мужское достоинство. Достоинство тут же начало активно реагировать на взгляд. Девка ощерилась.

– И что же мне делать?

– Не то, о чем ты подумала. Сейчас же беги к завхозу. Передай в точности мои слова. Если он не примет надлежащих мер, я доложу обо всем Акелле.

– Хорошо.

Через десять минут ко мне вошли двое вооруженных боевиков и Жанна с большим свертком.

– Пойдем, Бонифаций, – сказала Жанна, – ты вымоешься и переоденешься.

Со стороны наш небольшой кортеж, вероятно, смотрелся забавно. Впереди шел вервольф с автоматом и фонарем «летучая мышь». За ним в чем мать родила маршировал я, демонстрируя безупречную осанку и неугомонный фаллос, раскачивающийся из стороны в сторону. Потом опять вооруженный вервольф. В арьергарде гордо шествовала Жанна с огромным свертком цвета хаки. Меня торжественно вели на помывку и оправку. Вся пещера, бросив дела, провожала нас, раскрыв рты и выкатив глаза.

Пред выходом из палатки я замешкался и, улучив момент, схватил раскаленную серебряную пулю. Через несколько шагов, стараясь не терять непринужденного выражения лица, швырнул обжигающий кусок серебра в дальний угол, рядом с грудой камней.

Учитывая походные условия, санитарный блок пещеры отвечал самым высоким требованиям. Пластиковые зеркала, подставки под мыло и бритвенные принадлежности, раскладные скамеечки, вешалки. Рядом – что-то вроде туалетных кабинок с импровизированными унитазами: проточная вода смывает нечистоты в глубь пещеры. Освежители воздуха. Туалетная бумага высшего качества… Ценят уют ребята! Похвально.

Почистив зубы и побрившись, я тщательно намылился и с наслаждением принял холодный душ, стараясь до основания соскрести грязищу и волчатину, впитавшуюся в кожу.

Все это время боевики не сводили с меня русских автоматов. А Жанна – влюбленных волчьих глаз.

Закончив, быстро переоделся в новенький камуфляж немецкого производства.

– Ну что? Вперед, вервольф-коммандос! Нас ждут великие дела! – воскликнул я. И процессия в том же порядке двинулась обратно.

За время гигиенического турне мою палатку идеально вычистили.

Связывать нового брата не стали. Просто посоветовали до особого распоряжения не покидать брезентовых стен. Для порядка у входа в шатер выставили охранника.

Я с аппетитом навернул и в самом деле неплохой сухпай, съел витамины и стимуляторы, закурил, откинулся на свернутый матрац и стал ожидать дальнейшего развития событий.

Часа через полтора притопал Акелла.

– Как видишь, я тебе доверяю, – сказал Акелла, присаживаясь на свой любимый раскладной стульчик. – Тебя не связывают, я без оружия. Согласись, Фехтовальщик, внук моего кровника, убийца и палач моей дочери мог бы ожидать куда как худших условий.

– Зато твой враг, Фехтовальщик Афанасий Македонский не мог ожидать более коварной мести, – парировал я. – Внук стал оборотнем, правнуки и все остальные потомки будут из той же стаи. За что боролся, на то и напоролся.

Акелла рассмеялся; его черные глаза блестели неподдельным счастьем.

– Ты очень неглуп, Фехтовальщик. Что еще пришло тебе на ум?

– Зачем тебе вся эта канитель со мной?

– Ты же сам только что сказал.

– Это половина правды. Или даже меньше. Основная часть твоего замысла скрыта от меня. Буду крайне признателен, если удовлетворишь любопытство.

– Удовлетворю. Насколько я понимаю, ты знаком с основами колдовства и черной магии, способами превращения в оборотней и особенностями нашей жизни?

– Более-менее. Утром, когда организм очистился от дурмана, я понял, как вы меня обратили. Вначале чей-то укус, потом мясо. Сначала оборотня, потом человеческое. Человеческая кровь в вине. И еще фонарь, идеально выдающий лунный спектр.

– Браво, браво… Все точно. Надеюсь, ты понимаешь, что пути назад нет?

– Понимаю. А кто мой Альфа? Просто занятно. Ведь если я его убью, все равно ничего не изменится.