Александр Зорич - Время — московское!

Помимо Тани, ради такого случая нарядившейся в серое платье с белым воротничком, в кабинете генерал-майора Колесникова обнаружились: осанистый каперанг с большим желтым лицом, представившийся Кролем; похожий на высушенного кузнечика генерал-полковник Долинцев; некто в штатском, отрекомендовавшийся Иваном Денисовичем; и сам хозяин кабинета, собственно Демьян Феофанович Колесников — грузный простоватый мужчина пятидесяти лет.

Нужно ли говорить, что присутствующих, кроме, конечно, Тани, я видел впервые в жизни? Слышать о них мне тоже не доводилось. Впрочем, на то они и генералы ГАБ — о таких не сочиняют анекдотов. И по каналу «Победа» не показывают.

Меня представили (к счастью, обошлось без выволочки за опоздание).

Мне поднесли кофе по-венски и шепнули: «Будьте как дома!»

Меня усадили в кресло перед длинным овальным столом. И Демьян Феофанович продолжил свой экскурс в историю секты манихеев (нашей земной, исторической), прерванный моим появлением.

Я обнял онемевшими пальцами горячую фарфоровую чашку и невольно залюбовался. Из моего кресла открывался отличный вид на широкий, ухоженный орнитариум, вмонтированный в стену.

За толстым стеклом хлопотали над цветущими кустами граната переливчатые крохи-колибри. Порхали луллиш — конкор-дианские птички величиной с тех же колибри, но только в отличие от колибри снежно-белые, с ярко-красными гребешками и затянутыми слепыми бельмами глазками, «птички-слепышки».

Их очень любила Исса, все собиралась завести себе таких, когда мы поженимся...

В орнитариуме светло и пестро — как в раю. И казалось, что не в мертвых недрах чужой, неприютной планеты собрались все мы, а на дивном острове Мадагаскар, у широкого окна в тропическое лето.

Не секрет, что интерьер кабинета может многое рассказать о его хозяине. Но самое веское слово о хозяине всегда говорит аквариум, орнитариум или террариум. Чем они больше — тем персона значительнее.

Но это еще не все.

Злочев когда-то целую лекцию мне на Глаголе прочел на эту тему, от нечего делать. По его наблюдениям — а кабинетов он повидал побольше моего, — аквариумы держат тихие зануды высокого полета: стратеги, штабные операторы, любители кропотливой работы. Террариумы обожают силовики, эксперты по диверсиям и ликвидациям. (Злочев мечтал именно о террариуме.) А орнитариумы, штуку дорогую и редкую, устраивают в своих подземных и надземных обиталищах те, кто работает с эксклюзивными, подчас непроверенными сведениями, с дерзкими проектами и инновациями. Те, кто пытается управлять будущим из дня сегодняшнего.

В кабинете Колесникова — орнитариум. Что же это получается, мы с Таней — «инновация»?

Полюбоваться птичками всласть я не смог. Стоило мне отдышаться и сделать первый обжигающий глоток, как Колесников повернул шишковатую голову белорусского фермера в мою сторону и сказал:

— А теперь оставим в покое манихеев и обратимся наконец ко второму вопросу, то есть к лейтенанту Пушкину.

Я весь напрягся. Вставать, не вставать? Что делать-то, когда обстановка, что называется, формально неформальная?

— Во-первых, я хотел бы воздать должное Александру Ричардовичу за проделанную работу. Благодаря вашей бдительности, Александр Ричардович, благодаря остроте вашего ума мы получили в свое распоряжение ценнейшую информацию, связанную с местоположением планеты, которую вы в своих отчетах назвали Глагол. Кстати, мы решили поддержать вашу инициативу. С некоторых пор в нашей документации эта планета проходите таким же названием. — Колесников сделал паузу, словно бы приглашая меня сказать слово. Было видно, что ткань разговора он чувствует так же хорошо, как опытный закройщик — сукно под своим лекалом.

— Благодарю вас, товарищ генерал-майор. Мне очень лестно слышать... насчет Глагола... Правда, это название придумал не я. Когда я прибыл в лагерь для военнопленных, другие офицеры уже называли планету именно так. А еще я хотел бы добавить, что к нашей удаче я имею косвенное отношение. Ключевой здесь была информация, полученная мною от Татьяны Ивановны Ланиной, а ею — от чоругов. Вот ей-то и нужно сказать спасибо.

— Ваша скромность делает вам честь, товарищ Пушкин. Но вы не беспокойтесь, доцента Ланину мы уже поблагодарили. Искренне поблагодарили. — Колесников учтиво кивнул, обернувшись к Тане.

Таня потупила глаза и, как обычно, зарделась. Я уже заметил, что вогнать ее в мак может даже услышанная мимоходом солдатская шутка, не говоря уже о похвале генерал-майора.

— Но я позвал вас сюда не только затем, чтобы петь вам осанну... Впрочем, вначале — слово капитану первого ранга Кролю, командиру Х-крейсера «Геродот». Он лично побывал в окрестностях планеты несколько дней назад.

Каперанг с желтым лицом и мраморными глазами (уже известные мне приметы бывалого волка Х-матрицы) поднялся и вытянулся по струнке — видимо, «будьте как дома», сказанное адъютантом Колесникова, он всерьез не воспринял. Обвел присутствующих стеклянным взглядом. И заговорил — коротко, дельно.

— Вверенный мне крейсер прибыл в указанный сектор пространства и обнаружил планетную систему с ожидаемой формулой. Четвертая планета имеет атмосферу. Присутствие конкордианских объектов в районе планеты стало очевидным с первых же секунд нашего пребывания. Эта планета, как вскоре выяснилось, и является искомым Глаголом. Помимо спутников связи и раннего предупреждения, на низких орбитах Глагола расположены крепость и четыре исследовательские станции типа «Рошни». Наблюдения за поверхностью планеты также подтвердили данные о геофизических, электромагнитных и гравитационных аномалиях, упомянутых в отчете лейтенанта Пушкина и других пленных офицеров. Помимо прочего, нашими приборами были зафиксированы эффекты, которые подпадают под определение «комплексных аномалий», то есть аномалий, связанных с отклонением от целого ряда физических законов.

— Что именно имеется в виду под «комплексными аномалиями»? — спросил генерал-полковник Долинцев, когда капитан сделал паузу.

Но вместо Кроля ответил Иван Денисович — высокий, наголо бритый человек в строгом сером костюме, сидевший рядом с Таней. На вид ему было лет сорок пять.

— Да это как раз понятно, — шутливо бросил он. — Когда у вас падает на пол чернильная ручка и вместо того, чтобы остаться там лежать, взлетает под потолок, перед вами обычная аномалия. А когда ручка прилипает к потолку и, извиваясь, ползет в направлении Северного магнитного полюса для того, чтобы, наткнувшись на преграду в виде светильника, расплавиться и выпасть вам на голову чернильным дождиком, — перед вами «комплексная аномалия».

Присутствующие заулыбались — затейливое объяснение Ивана Денисовича всем понравилось.