Дэн Симмонс - Олимп

И тут же понял, что говорит серьёзно. Он был готов наброситься на зеленоватое привидение, удавить его, смачно плюнуть на труп… «И остаться неведомо где в одиночестве», – предупредил голос разума. Но Харман лишь отмахнулся.

– О горе! – воскликнул (или воскликнула) Ариэль, изображая испуг. – Теперь меня защиплет он до смерти!

Тогда мужчина прянул, выбросив руки перед собой. Малорослое, не выше четырёх футов, создание остановило его на лету и отшвырнуло на тридцать футов сквозь листву и путаницу лиан. После падения Харман минуты две не мог отдышаться, потом ещё минуту поднимался на колени. Поступи с ним Ариэль вот так же в любом другом месте – скажем, у Золотых Ворот Мачу-Пикчу, где они только что были, – супруг Ады наверняка сломал бы себе спину. Наконец мужчина встал на мягкий гумус, вгляделся в обступившую тьму и ринулся, разрывая густые растения и лианы, на маленькую поляну, где ожидал его призрак.

– Смотри-ка, – радостным и невозмутимым тоном произнесла аватара. – Мы уже не одни.

Здесь, на поляне, куда просачивались звёздные лучи, Харман видел гораздо лучше – и то, что предстало его глазам, заставило мужчину остолбенеть.

Вокруг, под сенью деревьев, в гуще папоротников он насчитал пять или шесть десятков довольно странных двуногих созданий, не схожих ни с людьми, ни с войниксами, ни с калибано. За все девяносто девять лет и девять месяцев жизни мужу Ады не доводилось встречать ничего подобного. Невысокие и с прозрачной кожей, как Ариэль, с органами, плавающими в малахитовой жидкости, твари напоминали очень грубые рисунки с человека. Но если у воплощённой биосферы были губы, щёки, нос и глаза молодого мужчины или женщины, да и черты парящего в звёздном сиянии тела наводили на соответствующие мысли, то эти мелкие зелёные существа не имели даже ртов, а вместо нормальных глаз на Хармана пристально, не мигая смотрели чёрные точки вроде крохотных угольков. Кроме того, странными были и трехпалые конечности, и бескостные с виду формы…

– Полагаю, ты ещё не знаком с моими верными служителями, – негромко произнёс, а может, произнесла Ариэль, мягким женственным жестом указывая на странных т варе и, столпившихся в тени. – Орудия сего мира, они появились прежде вашего рода. Имена у них самые разные – вот и Его Просперчество кличет этих созданий как пожелает, – а всё-таки у меня с ними много общего: мы сотворены из хлорофилла и пылинок, рассеянных но лесу для своевременного измерения прежде постлюдей. Так что теперь они зеки – помощники, работники и узники; хотя кто из нас не то, не другое и не третье сразу?

Харман продолжал изумлённо глазеть на зеленоватых существ. Они отвечали молчаливыми немигающими взорами.

– Взять его, – шепнул (или шепнула) Ариэль.

Четверо зеков вышли вперёд (мужчина никак не ожидал столь изящных движений от этих пряничных человечков), и не успел супруг Ады подумать о бегстве или сопротивлении, как его схватили цепкие трёхпалые руки. Один из новых знакомцев придвинулся вплотную, а его собрат неожиданно стиснул запястье Хармана (точно так же, как аватара биосферы сжала запястье Ханны считанные минуты назад) и протолкнул его ладонь через податливую бутылочного цвета кожу на груди подошедшего зека. Мягкий, напоминающий сердце орган послушно, словно ручной зверёк, лёг прямо в руку человека. В голове зазвучало эхо неизречённых слов: НЕ СЕРДИ АРИЭЛЯ: ОН УБИВАЕТ, НЕ ЗАДУМЫВАЯСЬ. ИДИ ЗАНАМИ И НЕ ПЫТАЙСЯ ПРОТИВИТЬСЯ. ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ ДЛЯ ТЕБЯ И ТВОЕЙ ЛЕДИ АДЫ, СЛЕДУЙ ЗА НАМИ.

– Как вы узнали про Аду? – вслух прокричал Харман. ИДЁМ.

Это было последнее слово, перетекшее через дрожащую ладонь в больную голову мужчины. Внезапно его рука оказалась снаружи – вместе с вырванным сердцем зека, которое быстро сморщилось и умерло. А существо повалилось на спину, без звука осело на землю джунглей, усохло и скончалось на глазах. Ни Ариэль, ни зелёные человечки не обратили внимания на смерть коммуникатора. Призрачная аватара отвернулась и ушла в тёмные джунгли по еле заметной тропке.

Зеки по-прежнему держали пленника за руки, но железную хватку ослабили. Впрочем, Харман и не пытался сопротивляться, покорно шагая вслед за другими сквозь влажный сумрак.

Мысли бежали куда быстрее ног. Мужчина то и дело спотыкался в темноте, хотя и старался не отставать. Временами, когда листва над головой сплетала непроницаемый полог, Харман вообще ничего не видел, даже собственных ног, поэтому целиком полагался на маленьких зелёных поводырей, точно слепой, и предавался размышлениям. Он уже понял, что если хочет увидеть когда-нибудь Аду и Ардис-холл, то в ближайшие часы должен вести себя во сто крат умнее, нежели в последние месяцы.

Итак, первый вопрос: куда его занесло? У Золотых Ворот Мачу-Пикчу бушевала гроза, но там было утро, а здесь, в непролазных джунглях, царила ночь. Мужчина попытался припомнить всё, что узнал из книг о земной географии. Карты перемешались в голове, названия вроде «Азия» или «Европа» почти ничего не говорили рассудку. Правда, кромешный мрак подсказывал, что Ариэль не просто уволок (или уволокла) его на другую часть того же самого континента, где находился Мост. А значит, пешком супругу Ады нипочём не вернуться к Ханне, Петиру и летающей машине.

Отсюда вытекал второй вопрос: как удалось аватаре перенести Хармана в эти далёкие края? В зелёных шарах у Золотых Ворот мужчина не заметил ни одного факс-павильона. Да если бы Сейви хоть раз намекнула на связь между Ардисом и Мостом, колонистам не пришлось бы летать туда на соньере за оружием и боеприпасами или вот как сейчас – чтобы доставить Одиссея в целебную колыбель. Нет… Ариэлю известен какой-то иной способ перемещать людей в это тёмное, грязное место, полное насекомых и гнилостных запахов.

Кстати, почему бы просто не спросить об этом, пока его волокут сквозь тёмные заросли менее чем за десять шагов от воплощённой биосферы, как выражался старый маг? В крайнем случае бледное существо, тускло мерцающее при свете звёзд каждый раз, когда над головой расчищалось окошко, ничего не ответит.

Но Ариэль ответил (или ответила), причём на оба вопроса.

Сначала на второй:

– Недолго оставаться тебе в моём обществе, – промолвило малорослое привидение. – Несколько часов спустя мы должны предстать перед хозяином, немногим позже той минуты, как умолкнет пенье кочета – если, конечно, царственные птицы водятся в этих проклятых местах.

– Твой хозяин Просперо? – осведомился Харман. Аватара промолчала.

– И как называются эти проклятые места? – решил не сдаваться мужчина.

Дух рассмеялся, и смех его был подобен серебристому звону колокольчиков, только радости не внушал.

– Их следовало бы наречь Зыбкой Ариэля, ибо здесь десятикратно двести лет назад родиться довелось мне, а вернее – восстать и осознать себя как личность из миллиарда крошечных датчиков-ретрансляторов, которых до-"старомодные" люди, твои кровные предки, именовали мошкой. Деревья говорили со своими человеческими хозяевами, а также друг с другом, денно и нощно толкуя по старой замшелой сети, откуда и зародилась датосфера, бормоча о температурах, и птичьих гнёздах, и выводках, и фунтах на квадратный дюйм осмотического давления, пытаясь измерить фотосинтетические процессы – ни дать ни взять слезливый писарь, что теребит костяшки счётов, почитая их сокровищами. Зеки, любезные мои орудия – жаль, что маг-чудовище и хозяин похитил слишком многих для пустопорожней работы на Красной планете, – явились тем же путём, о да, почтенный гость, но всё же не отсюда, не отсюда.