Мэрион Брэдли - Король-олень (Туманы Авалона - 3)

Моргейна покачала головой и заметила:

- Не зови Изотту королевой Корнуолла - в Корнуолле нет королев, кроме меня. Марк правит там лишь как мой наместник - и если он этого еще не понял, пора ему об этом сообщить.

- Думаю, Изотте все равно, как там себя именует Марк, - сказал Гавейн, взглянув в сторону длинного стола, за которым сидели дамы. К Гвенвифар и ирландской королеве теперь присоединилась еще и Моргауза, и туда же как раз подошел Ланселет. Гвенвифар улыбнулась ему, а Моргауза отпустила какую-то шутку, заставившую Ланселета рассмеяться, - но Изотта Корнуольская лишь смотрела перед собой невидящим взором, и ее прекрасное лицо казалось бледным и осунувшимся. - Я никогда еще не видел дамы, которая выглядела бы столь несчастной, как эта ирландская королева.

- Сомневаюсь, что я бы выглядела намного счастливее, окажись я женой старого герцога Марка, - заметила Моргейна. Гавейн обнял ее, едва не задушив при этом.

- Артур и так не слишком-то хорошо поступил, выдав тебя за этого старикана Уриенса, Моргейна. Ты тоже несчастна?

Моргейна почувствовала, как что-то сдавило ей горло, словно ей вдруг захотелось расплакаться.

- Быть может, женщины вообще не бывают счастливы в браке...

- А я бы так не сказал! - возразил Гарет. - Лионора выглядит вполне счастливой.

- Ах, но ведь Лионора замужем за тобой! - рассмеялась Моргейна. - А мне не выпало такой удачи - я всего лишь твоя старая кузина.

- И все же, - сказал Гавейн, - я не намерен порицать мою мать. Она была добра к Лоту до последних его дней, и пока он был жив, она никогда не выставляла своих любовников напоказ. А Гвенвифар... - Гавейн скривился. Какая жалость, что Ланселет не увез ее подальше от этого королевства, пока у Артура еще было время найти себе другую жену. Впрочем, я полагаю, из юного Галахада в свое время выйдет неплохой король. Ланселет ведь происходит из королевского рода Авалона - да и его отец, Бан из Малой Британии, тоже был королем.

- И все же, - заметил Гарет, - мне кажется, что твой сын, Моргейна, стоит куда ближе к трону, чем сын Ланселета.

И Моргейна вспомнила, что он был тогда уже достаточно большим, чтобы запомнить рождение Гвидиона. Гарет же продолжал:

- А Племена будут верны сестре Артура - ведь в давние дни, в те времена, когда власть передавалась по женской линии, именно сын сестры был законным наследником.

Он нахмурился, задумался на мгновение, потом поинтересовался:

- Моргейна, это сын Ланселета?

Подобный вопрос показался Моргейне вполне естественным - ведь они дружили с детства. Но она лишь покачала головой, пытаясь перевести охватившее ее раздражение в шутку.

- Нет, Гарет. Будь это так, я бы давно тебе об этом сказала. Тебя бы это порадовало - тебе ведь нравится все, что делает Ланселет. Прошу прощения, кузены, но мне следует теперь пойти побеседовать с вашей матушкой - ведь она всегда была добра ко мне.

Моргейна развернулась и неспешно двинулась к возвышению, на котором сидели дамы. Зал тем временем заполнялся людьми: всем хотелось поприветствовать старых друзей, и гости сбивались в небольшие группки.

Моргейна всегда не любила скоплений народа, - а кроме того, в последние годы она слишком много бродила по зеленым уэльским холмам и совершенно отвыкла от запаха множества тел и дыма, которым тянуло из очага. Двинувшись вбок, она столкнулась с каким-то человеком. Хотя Моргейна весила немного, но от этого столкновения он пошатнулся и схватился за стену, чтобы удержаться на ногах - и внезапно Моргейна поняла, что оказалась лицом к лицу с мерлином.

Она не разговаривала с Кевином со дня смерти Вивианы. Моргейна холодно взглянула на него и отвернулась.

- Моргейна...

Моргейна пропустила это обращение мимо ушей. Тогда Кевин столь же холодно произнес:

- С каких это пор дочь Авалона отворачивается, когда к ней обращается мерлин?

Моргейна глубоко вздохнула и ответила:

- Если ты именем Авалона просишь выслушать тебя, то я готова слушать. Но это не подобает тебе - человеку, отдавшему тело Вивианы для христианского погребения. Я зову это деянием предателя.

- Кто ты такая, леди, чтобы говорить о предательских деяниях? Ты, ведущая жизнь королевы в Уэльсе, в то время как трон Вивианы на Авалоне пустует!

- Я попыталась однажды говорить от имени Авалона, - вспылила Моргейна, - но ты приказал мне умолкнуть! - и она опустила голову, не дожидаясь его ответа.

"А ведь он прав. Как я смею говорить о предательстве после того, как сбежала с Авалона, по молодости и глупости не поняв замыслов Вивианы? Лишь недавно я осознала, что она дала мне власть над королем; я же отказалась от нее и позволила Гвенвифар отдать короля в руки священников".

- Говори, мерлин. Дочь Авалона слушает.

Несколько мгновений Кевин лишь молча глядел на нее, и Моргейна с грустью вспомнила те годы, когда он был ее единственным другом и союзником при этом дворе. В конце концов, он произнес:

- Твоя красота, Моргейна, как и красота Вивианы, с годами лишь делается более зрелой. По сравнению с тобой все женщины этого двора, включая и эту ирландку, не более чем раскрашенные куклы.

Моргейна слабо улыбнулась.

- Ты ведь не за тем остановил меня, грозя громами Авалона, чтоб осыпать меня льстивыми похвалами, Кевин.

- Разве? Прости, я погорячился, - но ты и вправду нужна на Авалоне, Моргейна. Та, что восседает там сейчас... - он осекся и с беспокойством спросил: - Неужели ты так любишь своего старого мужа, что не можешь расстаться с ним?

- Нет, - отозвалась Моргейна. - Но я и там тружусь во славу Богини.

- Это я знаю, - согласился мерлин. - Я так и сказал Ниниане. И если бы Акколон мог наследовать отцу, то в тех краях вновь возродилось бы почитание Богини... Но Акколон - не наследник, а старший сын Уриенса - простак, которым помыкают священники.

- Акколон - не король, он друид, - сказала Моргейна. - А смерть Аваллоха ничего бы не решила - в Уэльсе уже утвердились римские обычаи, а у Аваллоха есть сын. "Конн, - подумала она, - который сидел у меня на коленях и звал меня бабушкой".

Словно услышав ее невысказанную мысль, Кевин произнес:

- Жизнь детей непрочна, Моргейна. Многие так и не доживают до зрелости.

- Я не стану убивать - даже ради Авалона! - отрезала Моргейна. Можешь так им и сказать!

- Скажи им об этом сама, - предложил Кевин. - Ниниана сообщила, что ты приедешь к ним вскоре после Пятидесятницы.

Моргейна почувствовала, как ее желудок скрутило и по спине побежали морашки.

"Так значит, им все известно? Неужто они наблюдали, как я изменяю моему доверчивому старику-мужу с Акколоном, и порицали меня?" Ей вспомнилась Элейна, дрожащая и пристыженная, какой она была, когда ее застали нагой в объятиях Ланселета. "Неужто они знали о моих планах прежде, чем я сама поняла, что буду делать?" Но она делала лишь то, для чего ее предназначила Богиня.