Федор Чешко - Тараканьи бега

Сигнал заткнулся, лишь когда Виталий, утирая лицо и нервно оглядываясь, распахнул наконец люк. Снаружи никого не оказалось. То есть это положительный человек староста сперва было решил, будто в коридоре никого нет, — решил потому, что рассчитывал обнаружить там человека. Промашку свою он осознал моментально (а равно осознал до конца и то, зачем сигнальные клавиши прилеплены к стенам не выше метра от пола).

— Докладывает исполнительный механизм-профилактор FK-11, номер по бортовому комплект-расписанию 325. Контрольный анализ среднесуточной атмосферной пробы для данного помещения показал отклонения от стандарта. Отклонения в пределах допустимой ошибки, — поспешил успокоить слушателя исполнительный электронный урод, но тут же и не замедлил смазать эффект: — Прошу разрешения на внеочередное тестирование систем жизнеобеспечения в целях выявления и устра…

Он так и ел Виталия всеми восемью фасетчатыми объективами своей вотч-системы, этот керамолитовый крабообразный монстрик; он алчно сучил манипуляторами — видать, горел нетерпением по самую корму врыться в контрольные узлы помянутых систем.

Виталий скрипнул зубами и рявкнул:

— Запрет операции! Пшел отсюда… то есть занять исходную позицию согласно этого… режима технологического ожидания. Экшн!

Механизм пискнул, мигнул зеленым индикатором и, даже не трудясь развернуться, шустро утопотал прочь.

Прикрывая люк, староста укоризненно сообщил двери душевой:

— Это, небось, диагностер текильные испарения унюхал. Ох, боюсь, икнется нам твоя пьянка. Думаешь, за анализами атмосферы только этот эфкашка следит? Вот как сунется Изверг в диагност-протокол…

— Не трусь, ничего не будет. — Студент Чинарев появился на пороге душевой одетым в аккуратный рабочий комбинезон и совершенно трезвым. — Не та концентрация испарений, чтоб поднялся настоящий алярм. А в крови до контрольного медосмотра все рассиропится. И хватит о грустном. Взял контейнер?

Вместо ответа Белоножко протянул ему полупрозрачный черный цилиндрик (это если можно назвать цилиндриком штуку, имеющую в сечении эллипс).

Чин-чин взял протянутое, буркнул «спасибо»… И опять спросил:

— Контейнер, говорю, взял?

Виталий жалостно сморщился:

— Совсем ты, Чин, мозги затекилил. Я тебе что дал?

Чинарев озадаченно глянул на вещицу у себя в руке, на старосту, и опять на вещицу, и снова на старосту… И вдруг захохотал — самозабвенно, захлебисто, с непристойными поросячьими провизгами. Хохоча, он открутил от загадочного предмета крышку и несколько раз пшикнул на Виталия чем-то вопиюще душистым.

— Ну ты отчекрыжил, ста-рос-та… — пропихалось наконец сквозь прочие издаваемые Чин-чином разнообразные звуки. — Ну у тя извилины ва-а-ще подвисли… Я давно оп… оп… ой, не могу!.. давно опасался, что твои вздохи по Ленк у добром не кончатся, — и нате, приехали: Белоножко с ума сошел! Семечницу с одеколоном спутал! Надежда курса! Ой, держите меня!!!

Виталий мучительно переживал случившееся.

— Нет, ну действительно же как специально одно под другое делали, — бормотал он, краснея и обескураженно скребя в затылке. — Ну ведь как две капли… Слушай, — тут Белоножко вдруг совершил невозможное: зарделся еще сильнее, — а что, это сильно заметно? Ну, что вздыхаю… А?

Чин-чин с видимым трудом вернул себя в более-менее нормальное состояние.

— Еще бы! Ты ей так хамишь на каждом шагу, что, по-моему, даже Изверг до всего допирает. Прими бесплатный совет: брось. Не по тебе девочка.

— Может, она по тебе? — Голубые глаза положительного человека Виталия нехорошо потемнели, но Чин-чин этого не заметил: он, стоя на четвереньках, заталкивал злополучный распылитель куда-то под койку.

— Не совсем так, — глухо донеслось из под-коечных недр. — Это я не по ней.

Белоножко вернулся к столотумбочке и принялся бесцельно передвигать валяющуюся на ней мелкую всячину.

— Слушай, Чин, а откуда он у тебя? Ну, одеколон этот чертов — откуда? Это ведь тоже нельзя… Контрольные системы теперь, наверное, совсем взбесятся!

— Наоборот, теперь-то они как раз и не взбесятся: он любую текилу перешибет. А «нельзя» — это про спиртсодержащие аэрозоли. А этот вроде специальный, такой можно… наверное. Все то можно, что нужно. Вот прикинь: если, к примеру, Ленок попытается меня изнасиловать (к чему дело упорно движется) — должен же я буду сдобрить свои древние грекоегипетские мускулы приятным ароматом!

Чинарев полез наконец из-под кровати, и Виталий, поспешно сунув руки в карманы, качнулся прочь от стола.

— Ну, Белоножка-Белоручка, что ты там копаешься? Нашел, наконец, контейнер?

— Нет, — пожал плечами староста. — Здорово ты его спрятал…

— Какое спрятал?! Он же прямо посреди стола…

Они перерыли всю каюту, но контейнер с эллипсетами так и не пожелал отыскаться.

— Вы опоздали на семнадцать минут, — Изверг, морщась, отхлебывал из прозрачной чашки нечто кофеподобное. — При повторном опоздании не допущу к завтраку. В космосе малейшая безалаберность равнозначна самоубийству — если вы не способны постигнуть это мозгами, придется апеллировать к вашим желудкам.

Правильный человек Виталий Белоножко покраснел, как блюдо первое номер два, и чуть ли не на цыпочках прокрался к своему месту. Чин-чин тоже уселся за стол и попробовал запустить ложку в содержимое тарелки. Содержимое оказало сопротивление. А еще оно (содержимое) затряслось — вероятно, от натуги. Или от отвращения к себе самому.

— Завтрак номер пятнадцать, — вполголоса пояснила Леночка, дисциплинированно завершавшая утреннюю трапезу. — Желе квазифруктовое витаминное. Гадость.

Чинарев скосился на доброхотную комментаторшу и едва не поперхнулся квазифруктовым фрагментом. Нет, вовсе не потому, что на Лене все еще был ТОТ костюмчик. Голову папиной Халэпы украшала цветастая косынка, под которой очертания головы казались очертаниями чего угодно, кроме именно головы. На темени косынку оттопыривало нечто вроде рогов, на лбу распирало подобье электромобильного бампера…

Перехватив чинаревский взгляд, Леночка недоуменно приподняла пушистые бровки:

— Ты чего? Ну, завивку делаю… Папа же просил не ударить в грязь лицом — тебе разве Белоножко не говорил?..

Чин-чин хотел было сообщить, что каждый понимает это самое «в грязь и тэ дэ» соразмерно своему умственному развитию, но вовремя вспомнил, как он сам давеча истолковал директорскую просьбу. Вспомнил и решил промолчать. А вот Изверг молчать не собирался.

— Насколько я знаю, подобные вещи делаются в пять минут какими-то там ультразвуковыми щипцами, — презрительно сказал космический волк. — Так что следующий раз, дабы не пугать экипаж, будьте любезны…