Филип Дик - Кланы Альфанской Луны

- Скажите, сошел ли я с ума? - спросил Чак у Смайла Раннинга Клама, который переместился на несколько метров в сторону, на более влажное место, - Я, наверно, поступаю очень нелогично, совершая такой нелепый поступок?

- Сумасшествие, - отозвалась липкая плесень, - строго выражаясь, всего лишь общепринятый термин. Я думаю, что вы просто круглый дурак, ведь Мэри Риттерсдорф, скорее всего, совершит какое-нибудь жестокое действие по отношению к вам, как только увидит. Но, вероятно, вы сами этого хотите. Вы устали. Борьба затянулась. К тому же те запрещенные стимуляторы, которые дал вам мой отец, не принесли пользы - они только прибавили вам страданий. - Затем он добавил:

- Может быть, вам следует идти в Коттон Мэтр.

- Что это такое? - Даже само название не очень-то понравилось Чаку.

- Это поселение депов. Вы можете остаться с ними, погрузившись в мрачную кому. - Ганимедянин произнес эти слова с ужасающим спокойствием.

- Спасибо за совет, - невесело усмехнулся Чак.

- Вашей жены поблизости нет, - продолжала плесень. - По крайней мере, я не ощущаю ее мыслей. Полетим в другое место.

- Хорошо. - Чак направился к челноку.

Когда липкая плесень втекла в кабину, она подумала:

- Есть еще одна возможность, которую вы не должны выпускать из виду. Возможно, Мэри уже мертва.

- Мертва! - Чак уставился на ганимедянина, отдернув руку от пульта управления. - Почему?

- Как вы заметили в разговоре с господином Хентмэном, на этой луне идет война. Естественно, есть и убитые, но их, к счастью, не так много. Но потенциальная возможность насильственной смерти все же очень велика. Последнее, что мы знали о Мэри Риттерсдорф, это обращение к ней трех мистиков, так называемого Святого Триумвирата, посредством ужасной шизофренической проекции в виде огненных букв в небе. Думаю, нам надо лететь в Гандитаун, где живет главный из трех святых Игнатий Ледебур, и попробовать разыскать ее - как бы это лучше сказать - среди всего этого хлама, многочисленных котов, жен и детей.

- Но разве Ледебур…

- Психоз есть психоз, - заключила липкая плесень, - и неизвестно, что следует ожидать от такого провидца.

- Правильно, - согласился Чак и кивнул. Через некоторое время челнок уже мчался по направлению к Гандитауну.

- Послушайте, господин Риттерсдорф, - сказала липкая плесень. - Я думаю вот о чем. В некотором отношении для вас было бы куда безопаснее, если бы она…

- Это мое дело, - отрезал Чак.

- Извините, - несколько мрачно излучила липкая плесень, стараясь по возможности скрыть эту мрачность.

Весь дальнейший путь до Гандитауна прошел в молчании.

Игнатий вытряс из кастрюли в таз кучу слежавшихся вареных макарон перед мордами двух черных овец. Затем он поднял голову и посмотрел на ракетный челнок, который садился на дорогу рядом с его хижиной. Закончив кормить овец, он лениво побрел к хижине с кастрюлей в руке. Его провожали коты всех мастей, с надеждой глядя в сторону кастрюли.

Зайдя в хижину, Ледебур швырнул кастрюлю в раковину, заваленную тарелками с остатками присохшей пищи, потом остановился на минуту и окинул взглядом женщину, которая спала под грудой грязных одеял на деревянных досках, служивших то кроватью, то обеденным столом. Затем нагнулся, подобрал с пола кота и снова вышел во двор. Прибытие космического челнока, конечно же, не явилось для него сюрпризом, так как он уже испытал видение, связанное с ним. Он нисколько не встревожился, однако настроение у него почему-то испортилось.

Из челнока показались две фигуры; одна из них человеческая, Другая студенистая и желтая. Фигуры двигались ему навстречу, с трудом пробираясь через заваленный мусором двор.

- Вы, наверное, будете рады узнать, - проговорил Ледебур вместо приветствия, - что альфанские военные корабли уже готовятся к высадке на наш маленький мир. - Игнатий улыбнулся, однако человек, который пристально смотрел ему в лицо, не стал улыбаться в ответ. Желтому пузырю, конечно, улыбаться было просто нечем.

- Поэтому ваша миссия, - продолжал Ледебур, слегка смутившись, - принесла весомые плоды.

Игнатию не нравилось исходящая от человека враждебность, которую он ощущал с помощью своего парапсихологического таланта. Гнев витал вокруг головы человека в виде зловещего красного нимба.

- Где Мэри Риттерсдорф? - спросил Чак. - Где моя жена? Знаете? - Он повернулся к ганимедской плесени, которая колыхалась возле него. - Он знает?

Липкая плесень излучила мысленную волну:

- Да, господин Риттерсдорф.

- А-а, вы ищете свою жену, - закивал Игнатий. - Да, она натворила много неприятного: убила одного мана и даже…

- Если не скажешь, где моя жена, - сказал Чак Игнатию, - я дух из тебя выбью. - Он сделал шаг навстречу гебскому святому.

Возбужденно поглаживая кота, которого он держал в руках, Ледебур сказал примирительно:

- Зайдем лучше ко мне. Я угощу вас чаем. Затем Ледебур отключился. Очнувшись, он обнаружил, что лежит на земле; в ушах звенело, в висках пульсировала кровь. Святой с трудом сел, пытаясь сообразить, что произошло.

- Господин Риттерсдорф ударил вас, - объяснила плесень, - скользящий удар пришелся чуть повыше скулы.

- Достаточно, - хрипло проговорил Ледебур. Почувствовав вкус крови во рту, он сплюнул, потом стал тереть скулу. К несчастью, парапсихологический талант здесь оказался бессилен.

- Она там, в хижине.

Перешагнув через святого, Чак Риттерсдорф подошел к двери, рывком распахнул ее и скрылся внутри. Ледебуру наконец удалось подняться на ноги; некоторое время он стоял, неуверенно озираясь, затем неохотно последовал за Чаком.

На пороге Ледебур остановился; коты, почувствовав свободу, запрыгали мимо него внутрь хижины, отчаянно мяуча. Липкая плесень предусмотрительно оставалась дожидаться развязки во дворе.

Риттерсдорф склонился над спящей женщиной и потряс ее за плечо.

- Мэри, проснись! - Он схватил голую руку женщины, свисавшую со стола, и сильно дернул. - Одевайся и пойдем отсюда. Шевелись!

Женщина, лежавшая в кровати святого Игнатия Ледебура, которая заменила ему жену Элси, нехотя открыла глаза и сощурилась, стараясь разглядеть лицо Чака. Затем моргнула, приходя в себя. Она резко села, схватила одеяло и обернула вокруг себя, прикрывая маленькие упругие груди.

- Чак, - проговорила Мэри Риттерсдорф, зевая, - я пришла сюда сама, по доброй воле. И не надо…

Чак вновь схватил Мэри за руку и рывком сдернул со стола. Грязные одеяла отлетели в сторону; по полу запрыгала металлическая кружка, разбрызгивая вокруг остатки кофе. Две задремавшие под столом кошки с криками бросились прочь из хижины, огибая стоящего на пороге Игнатия.

Обнаженная Мэри Риттерсдорф спокойно посмотрела на мужа.

- Не нужно указывать мне, что делать, - проговорила она и стала собирать разбросанные детали своего туалета: подняла с полу измятую блузку, затем сосредоточенно, не теряя самообладания, начала искать лифчик и трусики. По выражению ее лица нельзя было предположить, что за ней наблюдают двое мужчин.