Сэм Хьюз - Отдел антимеметики

Внутри лежат фигуры, освещенные скудным светом, падающим из шлюзового коридора — комки, которые вполне могут оказаться мертвыми человеческими телами. Собственная тень Уилера перекрывает большую часть света, и он достает фонарик. Здесь, внизу, стоит абсолютная тишина, а неприятная температура заставляет его потеть. Остальная часть исполинского бункера пуста, насколько далеко может достать свет его фонарика, — но он недостаточно мощный, чтобы полностью осветить столь большое пространство, так что трудно сказать наверняка.

Он продвигается вглубь помещения. По мере того, как он подходит ближе, в его ушах нарастает громкий шум. Уилер насчитывает… четырнадцать мертвых тел. Тринадцать их них лежат в грубом подобии круга вокруг четырнадцатой, — женщины, лежащей на спине. Прямо снаружи круга стоит армейский грузовик с бесполезными остатками сложного технического устройства в кузове. Это, предполагает Уилер, и есть антимеметическая боеголовка. Кабель, ведущий к блоку управления, лежит на полу, прямо под рукой мертвой женщины.

— Ох, — произносит он с ноткой сожаления в голосе, — Так ты, значит, и есть та самая.

Ее пропуск выглядит не так, как остальные. На нем есть яркая красно-оранжевая диагональная полоса, проходящая по всей длине. Уилер подбирает его. В его черепе нарастает рев. Он не может сначала разглядеть, но что-то беспокоит его зрение, золотое с белым пятно на краю зрения, образованное сочетанием густой темноты и яркого света фонарика. Он прищуривается. Там написано: «Мэрион Уилер / Директор Зоны».

Сбитый с толку, он долго и пристально рассматривает пропуск, даже точно не понимая, зачем. Это, конечно, очень распространенная фамилия; если бы он останавливался и глядел с таким же удивлением на каждую Уилер, которую он встречал в своей жизни, то он бы никогда ничего не добился. Но все же, именно она держит свою руку на переключателе, именно она положила конец этой локальной вспышке. Из всех погибших сотрудников Фонда в этой проклятой Зоне, именно она, единственная, не умерла без всякой причины. Он чувствует, будто должен сказать несколько слов.

Но они не приходят к нему в голову.

Он быстро обходит по кругу весь периметр бункера, осматривая пол и стены, пытаясь найти что-либо интересное, но не находит ничего, кроме строительных лесов и инструментов. Затем он возвращается через шлюз к грузовому лифту, бросает на него долгий, разочарованный взгляд, и решает, что использовать его снова будет небезопасно.

Аварийная лестница прекрасно освещена, но тридцать этажей выглядят будто целая гора. По пути наверх Уилеру трижды приходится остановиться, чтобы дать своим ногам отдохнуть.

Пропуск Директора Зоны открывает ему все. Каждую комнату управления, каждую камеру содержания, каждый файл. Он получает в свое распоряжение всю историю целиком. Он ставит последнюю часть на свое место — оставляет заметку, следуя все тому же безнадежному, но тщательно исполняемому ритуалу, как и все остальные сотрудники Отдела Антимеметики до него. Он выходит из «камеры обратного сдерживания» SCP-3125 с предельно понятными письменными инструкциями самому себе, и точно знает, куда ему нужно идти.

Когда он отходит по лесной дороге подальше от Зоны, он достигает, а затем и пересекает границу антимеметического кратера. Он расправляет плечи, снова входя в среду обитания SCP-3125. Уши закладывает, будто он находится в свободном падении.

— Где ты был прямо сейчас? — кто-то спрашивает его.

Он прекращает ходьбу и щурится от сильного света прямо перед ним, прикрывая свои глаза. Он лишь может едва разглядеть фигуру, стоящую там. Деревья по обе стороны от них шуршат и движутся. Они слишком высокие. Это столбы из пауков, высотой с небоскреб. Волна страха настигает Уилера, сопровождаемая странным облегчением. Вот и все.

— Почему я не могу отслеживать тебя? — продолжает неизвестный человек. Его голос кажется слабым. — Ты такой слабый , будто тебя не существует. Я лишь потратил два дня, пытаясь снова тебя обнаружить. Что с тобой не так?

Уилер ничего не отвечает.

Человек уже ближе. Он не идет, но расстояние между ними сократилось в два раза, и хотя он все еще слишком яркий, чтобы смотреть на него, его голос стал слышаться легче. Его тело мерцает и размывается. — Ты не один из Них, — говорит он. — И ты не один из Нас. И ты уж точно не герой . Меметически ты дерьма не стоишь. Почему же тратишь на это свое время, чем бы оно ни было? Тебе просто стоит убить себя. Это не сработает.

Уилер это знает.

Свет исчезает, и фигура резко обретает четкие очертания, становится физической. Это настоящий человек. Тощий, слегка за двадцать: неряшливый, с неостриженными волосами и небольшой бородкой. На нем нет верхней одежды, а на ключице зияет глубокое черное отверстие — очевидно, что его сюда очень тяжело ранили. Кровь текла по груди, пропитав его джинсы и залив предплечья, засохнув черной коркой. Свежая кровь все еще вытекает, образуя густые слои, что не представляется возможным. Уилер не обращает внимания на второе отверстие у него в животе, неспособный оторвать взгляд от такого количества крови.

Уилер пытается сохранять спокойное выражение лица, но он знает, что это не сработает. Его левая рука, раненая рука, начинает дрожать. Какая-то его часть все еще хочет спросить парня «почему». Но на этот вопрос не существует возможного ответа.

— Именно этим на самом деле является человечество, — объясняет человек, разводя руками в жесте, словно показывая на весь мир. — Мы врали себе тысячи лет, что можем быть лучше. Но вот так дело обстоит на самом деле. Вот, чем мы были всегда. Мы никогда не были чем-то иным.

— Это… — начинает Уилер, затем прерывается, вдруг о чем-то вспомнив. Он прижимает левую руку к груди, правой рукой выхватывает пистолет и стреляет. Это — хороший выстрел. Это — удачный выстрел. Пуля попадает мужчине прямо в глазное яблоко и вылетает с другой стороны черепа. Он падает, взмахнув руками, и приземляется прямо на свое изуродованное лицо.

Уилер задыхается, вспомнив о том, что должен дышать. Он едва не роняет пистолет, сжимая его рукоятку крепче и целясь на разорванные останки головы. Его тошнит, но ему удается сдержать себя. Внутрь — через рот, наружу — через нос. С ним все в порядке. — Он и так уже слишком долго говорил, — словно извиняясь, произносит Уилер.

Он достает спутниковый телефон Фонда из рюкзака, нажимает несколько кнопок, вводя координаты, а затем отходит подальше вдоль дороги. Он поддерживает визуальный контакт с убитым человеком так долго, насколько это возможно, разворачивается, встает на колени, положив телефон на дорогу возле него. Следуя детальным инструкциям, найденным в пункте управления, он крепко прижимает ладони к лицу, закрывая глаза, и прижимается лицом к земле. А затем произносит: