Кейт Лаумер - Чума демонов

И тут я услышал металлический грохот. Несколько мгновений спустя на полке зазвенели стоящие там предметы. Со стола спорхнули разложенные документы и разлетелись по полу. Свалилась бутылка виски и откатилась к стене. Я почувствовал, как койка накренилась подо мной, и включил интерком.

— Тейлор, — сказал я, — говорит капитан. Что случилось?

Возникла секундная заминка, прежде чем послышался ответ.

— Капитан, что-то врезалось нам в кормовую часть, похоже, что металлическое тело. Наверное, оно было огромным, потому что заставило корабль вращаться. Я уже послал ремонтно-восстановительную группу. — Я услышал какой-то фоновый шум, затем голос стал громче. — М-м… Капитан, мы обнаружили отверстие в кормовой переборке. Я изолировал этот отсек. Но там мог кто-то погибнуть.

Я выключил интерком и ринулся на корму. Мои посетители уже испарились. В коридорах мне попадались растерянные люди, задающие вопросы. На бегу я включил свой микрофон.

— Тейлор, объяви всему экипажу аварийное положение.

Бежать дальше стало трудно, так как палуба наклонилась. Под ногами катились какие-то шестеренки, гонимые центробежной силой. В воздухе висели облака пара. Я приказал включить свет во всем секторе.

Из пара возник Клэй со своей ремонтно-восстановительной бригадой.

— Сэр, — доложил он, — пробиты в двух местах внешняя и внутренняя оболочки, а обломки разлетелись по всему сектору. По крайней мере, трое мертвы и еще двое ранены.

— Тейлор, — сказал я в микрофон, — пошли сюда еще одну бригаду ремонтников. А также направь сюда медиков.

Клэй со своими людьми надели маски и ушли. Я забрал маску у человека, находившегося в резерве, и последовал за ними. В грузовом отсеке была большая пробоина. Отсек был герметично закрыт, предотвращая потери воздуха.

— Клэй, — сказал я, — бросайте все и залатайте эту дыру. Я пошлю сюда вам на помощь дополнительную команду.

Я попятился из пара на чистый воздух и велел всем отделам прислать мне отчеты. Хуже всего оказалось в запасной энергорубке, где были повреждены электрокабели и проводка связи. Мы были на самом краю серьезных повреждений, но все-таки нам повезло. Кстати, я впервые узнал о возможности столкновения с каким-то объектом на гиперсветовой скорости.

Удивительно, но угроза безопасности корабля разрядила напряжение. Люди занялись своими делами бодрее, чем за последние месяцы, лишь Крамер ходил с мрачным видом. Чрезвычайная ситуация восстановила, по крайней мере, на время, нормальную дисциплину на корабле. При неприятностях люди по-прежнему полагались на капитана.

Ремонтно-восстановительные группы работали без остановки следующие семьдесят два часа, заменяя кабели, занимаясь сваркой и последующим тестированием оборудования. Отдел Энергетики работал без продыха, налаживая системы обновления воздуха. Тем временем я ежечасно связывался с Отделом Наблюдений, надеясь, что хорошие новости смогут улучшить нравственную ситуацию.

И вот в воскресенье утром, сразу после рассвета, лейтенант Тейлор появился на мостике, причем вид у него был весьма бледен.

— Сэр, — сказал он, — мы понесли куда больший ущерб, чем думали вначале.

— В чем дело, лейтенант? — спросил я.

— Мы не заметили еще один объект. Очевидно, он прошел по касательной через морозильник, пробил трубы с хладагентом и впустил внутрь теплый воздух. Все свежемороженые продукты растаяли и сгнили. — Он издал такой звук, словно его вот-вот стошнит. — Я надышался гнилого воздуха. Простите, сэр… — И он убежал.

Это было уже настоящим бедствием.

У нас было не так уж много свежих, натуральных продуктов, но те, что имелись, были жизненно важными. Это был громоздкий груз, но химики еще не придумали искусственной пищи, которая удовлетворила бы все потребности человека. Длительное время мы могли прожить на витаминизированных концентратах, но все равно были продукты, которые мы не могли ничем заменить. Не помогала никакая гидропоника, мы должны потреблять хотя бы пару кило мяса и овощей в неделю, выращенных на солнечном свете, иначе умерли бы через несколько месяцев.

Я понимал, что Крамер не упустил такого случая. В качестве врача он был в своем праве заострить мое внимание на том факте, что скоро наше здоровье будет подвержено опасности. И я был уверен, что сделает он это максимально громко и публично при первой же возможности.

Лучшим моим противодействием было бы сделать общее заявление, подав факты в лучшем свете. Это могло хотя бы отчасти обезвредить то, что Крамер наверняка скажет позже.

И я сделал такое заявление, краткое и точное.

— Внимание экипажу, — сказал я по селектору. — Мы только что понесли серьезные потери. Мы лишились запасов замороженных продуктов. Это не означает, что придется урезать порции, на борту есть много концентратов. Но это значит, что нам предстоит страдать от недостатка полезных веществ в нашей диете. Однако мы прилетели сюда не на увеселительную прогулку. Мы совершаем миссию, которая не имеет права на провал. Я просто напоминаю вам всем этот факт. А теперь пусть все продолжают заниматься своей работой.

Я прошел в офицерскую кают-компанию, налил себе чашку синте-кофе и сел. На экране проплывали виды пляжа Ямайки. Из динамиков слышалось шипение волн, накатывающих на песок, и крики чаек. Глядя на красную корку, покрывающую Карибское море, я подумал, что это был плохой выбор, и набрал вид колосящихся полей.

В противоположном конце комнаты сидел за столиком с Киршенбаумом Мэннион. Они оба сгорбились над своими чашками и молчали. Я прикинул, на чьей они стороне. Мэннион, специалист по связи, был человеком нервным, но военным старой закалки. Дисциплина значила для него все. Главный энергетик Киршенбаум был шутником с холодными глазами, более умный, чем выглядел на первый взгляд. Все дело было в том, достаточно ли он умен, чтобы понимать, что теперь нам уже глупо идти на попятную.

В кают-компанию вошел Крамер и не стал терять времени даром. Он остановился в нескольких шагах от моего столика и громко сказал:

— Капитан, я хотел бы знать, каковы ваши планы теперь, когда у нас больше нет возможности продолжать полет.

Я отхлебнул синте-кофе и уставился на проплывающие по экрану поля. Я не стал ему отвечать. Если бы я мог довести его до бешенства, то должен был приложить к этому все усилия.

Крамер побагровел. Ему не нравилось, когда его игнорировали. Двое за дальним столиком подняли на нас глаза.

— Капитан, — еще громче сказал Крамер, — Как корабельный врач, я должен знать, какие меры вы принимаете, чтобы защитить здоровье людей.

Это было уже получше. Теперь он оборонялся, объясняя, почему имеет право задавать такие вопросы командиру. Но мне хотелось еще сильнее разгорячить его.