Кордвейнер Смит - Инструментарий человечества [сборник litres]

– Ты зовешь это танцем? – рявкнул лорд Сто Один. Покачал головой и мрачно добавил: – Я не вижу никакого танца.

– Вы не видите? Правда не видите? – воскликнула она.

Он вновь упрямо, сердито покачал головой.

Она повернулась к залу и испустила высокий, чистый, всепроникающий вой, который пробился даже сквозь пятинотную пульсацию конгогелия.

– Солнечный Мальчик, Солнечный Мальчик, услышь меня! – крикнула она.

Ступни продолжали отбивать ритм, выплясывая цифру восемь, пальцы – стучать по мерцающему, размытому куску металла, лежавшему в руках танцора.

– Мой любимый, мой возлюбленный, мой мужчина! – снова крикнула она, еще пронзительней и призывней.

Ритм музыки и танца нарушился. Танцор сместился в их сторону, явно замедлившись. Огни в зале, огромная дверь и внешний коридор упрочнились. Теперь Сто Один мог видеть девушку более четко; на ее теле действительно не было ни одного волоска. Танцора он тоже видел; молодой человек был высоким и до изнеможения худым, а металл в его руках мерцал, подобно воде, отражающей тысячи огней. Танцор произнес, быстро и сердито:

– Ты позвала меня. Ты звала меня тысячи раз. Входи, если хочешь. Но не зови меня.

– На этот раз тебя позвала не я, – запинаясь, поспешно ответила Сантуна. – А эти люди… Один из них очень силен. Он не видит танцоров.

Солнечный Мальчик повернулся к лорду Сто Один.

– В таком случае входи и танцуй, если хочешь. Ты уже здесь. Так что можешь и потанцевать. А твои машины, – он кивнул на роботов-легионеров, – танцевать не могут. Выключи их. – И он начал отворачиваться.

– Я не стану танцевать, но взглянул бы на танец, – ответил Сто Один с натянутой мягкостью. Ему совершенно не понравился этот молодой человек с фосфоресцирующей кожей, опасным металлом в руках и самоубийственно небрежной скачущей походкой. Здесь, глубоко под землей, было слишком много света и слишком мало объяснений происходящего.

– Да ты любитель подглядывать! Какая мерзость для такого старикана. Или ты просто хочешь быть мужчиной?

Лорд Сто Один почувствовал разгорающуюся ярость.

– Да кто ты такой, чтобы назвать мужчину мужчиной подобным тоном? Ты сам-то еще человек?

– Кто знает? Кого это волнует? Я подслушал музыку вселенной. Я закачал в эту комнату все вообразимое счастье. Я щедр. Я делюсь им с моими друзьями. – Солнечный Мальчик показал на груды лохмотьев на полу, которые, лишившись музыки, страдальчески зашевелились. Теперь, разглядев комнату более отчетливо, Сто Один понял, что кучи на полу были молодыми людьми, в основном юношами, хотя имелось и несколько девушек. Все они выглядели больными, слабыми и бледными.

– Мне все это совершенно не нравится, – заявил Сто Один. – Думаю, мне следует арестовать тебя и забрать этот металл.

Танцор развернулся на правой пятке, словно собираясь отскочить прочь.

Лорд Сто Один шагнул в комнату следом за Солнечным Мальчиком.

Солнечный мальчик совершил полный оборот, вновь встал лицом к лорду Сто Один и решительно вытолкал того за дверь твердой и необоримой рукой, заставив лорда сделать три шага назад.

– Флавий, забери металл. Ливий, арестуй этого человека, – рявкнул Сто Один.

Роботы не пошевелились.

Сто Один, чьи чувства и сила были на высшем уровне благодаря резкому повороту регулятора жизненных сил, шагнул вперед, намереваясь сам схватить конгогелий. Он сделал лишь один шаг – и замер в дверном проеме.

Он не испытывал подобного с тех пор, как врачи в последний раз отправили его в хирургическую машину, когда обнаружили в черепе рак кости из-за старой-престарой космической радиации и последствий преклонного возраста. Ему сделали протез для половины черепа, и на время операции Сто Один был обездвижен ремнями и лекарственными препаратами. На этот раз не было ни ремней, ни препаратов, однако силы, которые пробудил Солнечный Мальчик, оказались не менее могучими.

Танцор выплясывал огромную цифру восемь среди одетых в тряпье тел, лежавших на полу. Он вновь запел песню, которую робот Флавий повторил на поверхности Земли, – песню о плачущем человеке.

Но Солнечный Мальчик не плакал.

Его аскетическое, худое лицо кривилось в широкой насмешливой ухмылке. Он пел о скорби – однако выражал не скорбь, а глумление, смех, презрение к обычной людской печали. Конгогелий мерцал, северное сияние почти ослепило лорда Сто Один. В центре комнаты стояли два барабана, один с высокими нотами, другой – с еще более высокими.

Бум… бум… дум… дум… рум! – резонировал конгогелий.

Ритиплин, ритиплин, ратаплан, ритиплин! – гремел обычный большой барабан, когда Солнечный Мальчик проплывал мимо и вытягивал пальцы.

Странный Маленький барабан издавал, почти выкаркивал всего две ноты: кид-норк, кид-норк, кид-норк!

Когда Солнечный Мальчик затанцевал обратно к лорду Сто Один, тот подумал, что слышит голос девушки Сантуны, зовущей возлюбленного, но не смог повернуть голову, чтобы убедиться в этом.

Солнечный Мальчик остановился перед лордом Сто Один, его ноги подергивались в танце, большие пальцы и ладони вымучивали гипнотические диссонансы из сверкающего конгогелия.

– Ты пытался обмануть меня, старик. У тебя не вышло.

Лорд Сто Один попробовал заговорить, но мускулы его рта и горла отказались повиноваться. Что же это за сила, которая может предотвратить все непривычные действия, но позволяет сердцу биться, легким дышать, а мозгу (как естественному, так и искусственному) – думать?

Молодой человек продолжал танцевать. Он сделал несколько шагов в сторону, развернулся и вновь пританцевал к Сто Одному.

– На тебе перо иммунитета. Я могу убить тебя. Если я это сделаю, госпожа Ммона, и лорд Нуру-ор, и другие твои друзья никогда не узнают, что с тобой случилось.

Если бы Сто Один мог пошевелить веками, он бы широко распахнул глаза от изумления: суеверному танцору глубоко под землей были ведомы тайные дела Инструментария.

– Не стоит верить своим глазам, даже если видишь четко, – более серьезным тоном произнес Солнечный Мальчик. – Ты думаешь, что безумец нашел способ творить чудеса при помощи куска конгогелия, унесенного глубоко под землю? Глупый старик! Ни один обычный безумец не смог бы принести сюда этот металл, не взорвав его в процессе, а вместе с ним и себя. Ни одному человеку не под силу то, что сделал я. Ты думаешь: если аферист, взявший себе имя Солнечный Мальчик, – не человек, то кто же он? Что приносит силу и музыку Солнца так глубоко под землю? Кто позволяет несчастным мира сего видеть безумные, счастливые сны, пока их жизнь сочится и утекает в тысячи времен тысяч миров? Кто делает это, если не я? Можешь не спрашивать. Я отлично знаю, о чем ты думаешь. Я станцую это для тебя. Я очень добрый человек, пусть и не нравлюсь тебе.