Кордвейнер Смит - Инструментарий человечества [сборник litres]

Здесь было не с чем сражаться, ничто не могло бросить вызов рассудку, вырвать живую душу из тела с корнями, сочащимися миазмами, словно кровью.

В Солнечной системе ничто не двигалось. Он мог вечно носить пробойную установку – и быть своего рода телепатическим астрономом, человеком, способным почувствовать, как жаркая, теплая защита Солнца пульсирует и пылает рядом с его живым разумом.

Вошел Вудли.

– Мир тикает, – сказал Андерхилл. – Докладывать не о чем. Неудивительно, что светопробойные установки появились только после открытия плоскоформирования. Здесь, в недрах горячего Солнца, так тихо и приятно. Можно ощутить, как все кружится и вращается. Здесь уютно, и определенно, и компактно. Будто сидишь у себя дома.

Вудли хмыкнул. Он не был склонен к полету фантазии.

Андерхилл невозмутимо продолжил:

– Наверное, быть древним человеком было очень приятно. Интересно, зачем они уничтожили свой мир войной? Им не нужно было плоскоформировать. Не нужно было отправляться в космос, чтобы заработать на жизнь среди звезд. Не нужно было уворачиваться от крыс и играть в игру. Они не могли изобрести светопробой, потому что он им не требовался. Верно, Вудли?

– Угу, – снова хмыкнул Вудли. Ему было двадцать шесть, еще год – и он выйдет в отставку. Он уже выбрал ферму. Десять лет он упорно трудился, занимаясь светопробоем с лучшими из них. Он смог сохранить рассудок, не слишком задумываясь о своей работе, решая проблемы по мере их возникновения и забывая о своих обязанностях до следующей чрезвычайной ситуации.

Вудли никогда не стремился к популярности среди напарников. Никто из напарников не испытывал к нему приязни, а некоторые даже злились на него. Подозревали, что время от времени он скверно думает о напарниках, но поскольку никто из них так и не сформулировал четкую жалобу, другие светопробойщики и главы Инструментария его не трогали.

Андерхилл по-прежнему не мог надивиться их работе.

– Что в действительности происходит с нами, когда мы плоскоформируем? – весело болтал он. – Как думаешь, это похоже на смерть? Ты когда-нибудь видел человека, из которого извлекли душу?

– Извлечение души – всего лишь фигура речи, – ответил Вудли. – После всех этих лет мы по-прежнему не знаем, есть ли у нас душа.

– Но я видел одну. Я видел, как расщепился Догвуд. Получилось нечто странное. Влажное и липкое, словно кровоточащее, оно вышло из него – и знаешь, как они поступили с Догвудом? Его забрали в ту часть госпиталя, куда мы с тобой никогда не ходим, на верхний уровень, к остальным, туда, куда отправляются те, кто попался крысам Наверху-и-Снаружи и выжил.

Вудли сел и раскурил старинную трубку. Он жег в ней что-то под названием «табак». Это была дурная привычка, но она придавала ему лихой, авантюрный вид.

– Послушай меня, малыш. Не тревожься об этом. Светопробой постоянно совершенствуется. Напарники совершенствуются. Я видел, как они пробили двух крыс на расстоянии сорока шести миллионов миль друг от друга за полторы миллисекунды. Пока людям самим приходилось работать с пробойными установками, всегда существовала вероятность, что, поскольку человеческому разуму требуется минимум четыреста миллисекунд, чтобы нацелить светопробой, мы не сможем сжигать крыс достаточно быстро, чтобы защитить наши плоскоформирующие корабли. Напарники это изменили. Взявшись за дело, они опережают крыс. И всегда будут опережать. Понимаю, непросто делить разум с напарником…

– Им тоже непросто, – возразил Андерхилл.

– О них не беспокойся. Они не люди. Пусть сами о себе позаботятся. Я видел больше светопробойщиков, которые свихнулись от общения с напарниками, чем тех, которых поймали крысы. Скольких из попавшихся крысам ты можешь перечислить?

Андерхилл посмотрел на свои пальцы, сиявшие зеленым и фиолетовым в ярком свете настроенной пробойной установки, и сосчитал корабли. Большой палец – «Андромеда», погибшая с командой и пассажирами; указательный и средний – «Освобождение-43» и «Освобождение-56», чьи пробойные установки сгорели, а все мужчины, женщины и дети на борту погибли или сошли с ума. Безымянный палец, мизинец и большой палец другой руки – три первых линкора, уничтоженных крысами, когда люди осознали, что под самим космосом кроется нечто живое, капризное и злобное.

Плоскоформирование было забавным. Оно было похоже…

Оно ни на что не было похоже.

Оно было похоже на укол слабым электрическим током.

На боль от первого укуса больным зубом.

На не слишком приятную вспышку света перед глазами.

И за это время сорокатонный корабль, поднявшийся над Землей, неким образом исчезал, становясь двухмерным, и возникал в половине светового года или в пятидесяти световых годах отсюда.

Вот он сидит в Боевом зале, пробойная установка наготове, привычная Солнечная система тикает в голове. На секунду или на год (он никогда не мог понять, сколько это длилось на самом деле) его охватывала забавная неяркая вспышка – и он оказывался Наверху-и-Снаружи, в ужасных бескрайних просторах между звездами, где сами звезды казались его телепатическому разуму прыщиками, а планеты были слишком далеко, чтобы почувствовать их или зарегистрировать.

Где-то в этом открытом космосе притаилась отвратительная смерть, смерть и ужас, каких человек не знал, пока не проник в само межзвездное пространство. Очевидно, свет солнц отпугивал драконов.

Драконы. Так их называли люди. Для обычных людей они были ничем, ничем, кроме дрожи плоскоформирования и внезапного смертельного удара либо мрачной, спазматической ноты безумия, проникавшей в разум.

Но для телепатов они были драконами.

За долю секунды между осознанием телепатами присутствия чего-то враждебного в черной, глухой космической пустоте и беспощадным, разрушительным психическим ударом по всему живому на борту корабля телепаты ощутили сущности, схожие с драконами из древних людских легенд, животными более разумными, чем другие животные, демонами более осязаемыми, чем другие демоны, голодными вихрями энергии и ненависти, созданными неведомой силой из тонкой, разреженной материи между звездами.

Новости принес уцелевший корабль – корабль, на котором по чистой случайности у телепата был наготове пучок света, и он направил его на невинную пыль; на панораме его разума дракон рассыпался пустотой, а пассажиры-нетелепаты продолжили путь, даже не догадываясь, что спаслись от немедленной смерти.

С этого момента все стало просто… почти.

На борту плоскоформирующих кораблей всегда присутствовали телепаты. Их чувствительность до невероятных масштабов повышали пробойные установки, которые представляли собой телепатические усилители, адаптированные для разума млекопитающих. Пробойные установки, в свою очередь, электронным образом соединялись с маленькими управляемыми световыми бомбами. Ключом во всему был свет.