Кордвейнер Смит - Инструментарий человечества [сборник litres]

Свет уничтожал драконов, позволял кораблям вновь становиться трехмерными и, прыжок за прыжком, перемещаться от звезды к звезде.

Ставки внезапно сместились от ста к одному против человечества до шестидесяти к сорока в его пользу.

Этого было недостаточно. Телепаты тренировались, чтобы обрести ультрачувствительность, чтобы распознавать драконов менее чем за миллисекунду.

Но оказалось, что драконы способны переместиться на миллион миль меньше чем за две миллисекунды, а за это время человеческий разум не мог активировать световой пучок.

Были предприняты попытки снабдить корабли постоянной световой защитой.

Она истощалась.

Человечество узнало о драконах – а драконы, очевидно, узнали о человечестве. Они неким образом уплощились и стали очень быстро передвигаться по крайне плоским траекториям.

Требовался мощный свет, свет, по мощности схожий с солнечным. Его могли обеспечить только световые бомбы. Так появился светопробой.

Светопробой представлял собой взрыв сверхъярких миниатюрных фотоядерных бомб, превращавших несколько унций изотопа магния в чистое, видимое сияние.

Перевес смещался на сторону человечества, но корабли продолжали гибнуть.

Дело дошло до того, что люди даже не хотели их искать, поскольку спасатели прекрасно знали, что увидят. Печально возвращать на Землю три сотни тел, готовых к погребению, и две-три сотни не подлежащих восстановлению лунатиков, которых придется будить, кормить, мыть и снова укладывать спать, опять будить и кормить – и так до конца их жизни.

Телепаты пытались проникнуть в разум безумцев, пострадавших от драконов, но обнаружили лишь яркие колонны опаляющего ужаса, бьющие из самого первобытного подсознания, вулканического источника жизни.

Затем появились напарники.

Человек и напарник смогли вместе то, чего не смог человек в одиночку. Люди обладали интеллектом. Напарники – скоростью.

Напарники перемещались на своих крохотных судах, размерами не больше футбольного мяча, рядом с космическими кораблями. Они плоскоформировали вместе с кораблями. Они плыли рядом с ними на своих шестифунтовых кораблях, готовые к атаке.

Крошечные корабли напарников были стремительными. Каждый нес дюжину светопробоев, бомб не больше наперстка.

При помощи реле между разумом и орудиями светопробойщики швыряли напарников – в прямом смысле слова – прямо в драконов.

То, что человеческому сознанию казалось драконами, сознание напарников воспринимало как огромных крыс.

В беспощадной космической пустоте разум напарников реагировал на инстинкт, древний, как сама жизнь. Напарники атаковали быстрее человека, нападали снова и снова, пока не гибли крысы либо они сами. Почти всегда победу одерживали напарники.

Межзвездные прыжки стали безопасными, торговля невероятно расширилась, население всех колоний выросло – и вырос спрос на обученных напарников.

Андерхилл и Вудли принадлежали к третьему поколению светопробойщиков – и им уже казалось, что их ремесло существовало всегда.

Подключить космос к разуму посредством пробойной установки, добавить в этот разум напарников, настроить его для напряжения решающей битвы – человеческие синапсы выдерживали недолго. Андерхиллу требовался двухмесячный отдых после получасовой битвы. Вудли требовалась отставка после десяти лет службы. Они были молоды. Они отлично справлялись. Но у них были пределы.

Очень многое зависело от выбора напарников, от простого случая, кому кто достанется.

Папаша Мунтри и маленькая девочка по имени Уэст вошли в комнату. Они были двумя другими светопробойщиками. Человеческая часть команды Боевого зала собралась в полном составе.

Папаша Мунтри был краснолицым мужчиной лет сорока пяти, который вел мирную жизнь фермера, пока ему не исполнилось сорок. Лишь тогда власти запоздало выявили у него телепатические способности и согласились разрешить ему на склоне лет избрать карьеру светопробойщика. Он неплохо справлялся – но был невероятно старым для этой работы.

Папаша Мунтри посмотрел на мрачного Вудли и задумчивого Андерхилла.

– Как сегодня малышня? Готовы к хорошей драке?

– Папаша вечно хочет подраться, – хихикнула маленькая девочка по имени Уэст. Она была совсем крошкой с писклявым, ребяческим смехом. Казалось, она совершенно не подходит для участия в грубой, напряженной светопробойной дуэли.

Андерхилл позабавился, узнав, что один из самых вялых напарников был счастлив контакту с разумом девочки по имени Уэст.

Обычно напарников не слишком интересовали человеческие разумы, с которыми они контактировали во время путешествия. Судя по всему, напарники считали человеческий разум сложным и невероятно запутанным. Ни один ни разу не ставил под сомнение превосходство человеческого разума, хотя очень немногих это превосходство восхищало.

Напарникам нравились люди. Они хотели сражаться вместе с ними. Они даже были готовы умереть за них. Но когда напарнику нравился человек, как, например, Капитану Вау или Леди Мэй нравился Андерхилл, это не имело ничего общего с интеллектом. Это был вопрос темперамента, вопрос чувства.

Андерхилл прекрасно знал, что Капитан Вау считал его, Андерхилловы, мозги глупыми. Капитану Вау нравились дружественное эмоциональное строение Андерхилла, жизнерадостность и нотки озорного веселья, пробегавшие по его подсознательным мысленным паттернам, и оптимизм, с которым Андерхилл встречал опасность. Слова, исторические книги, идеи, наука – Андерхилл ощущал все это в своем разуме как ерунду, отраженную от разума Капитана Вау.

Мисс Уэст посмотрела на Андерхилла.

– Спорим, ты смазал камешки клеем.

– Нет!

Андерхилл почувствовал, как его уши запылали от стыда. В период своего ученичества он попробовал сжульничать на жеребьевке, потому что воспылал нежными чувствами к одному напарнику, очаровательной юной матери по имени Мурр. Работать с ней было так легко, и она относилась к нему с такой теплотой, что он забыл, что светопробой – тяжелый труд, и его обучали не ради того, чтобы он хорошо провел время с напарником. Их обоих создали и подготовили, чтобы вместе отправить в смертельный бой.

Одного жульничества оказалось достаточно. Его раскрыли – и на долгие годы превратили в предмет насмешек.

Папаша Мунтри взял стаканчик из искусственной кожи и встряхнул каменные кости, с помощью которых распределялись напарники для путешествия. По праву старшего он сделал первый бросок.

И поморщился. Ему досталась жадная личность, упрямый старикан, разум которого переполняли слюнявые мысли о еде, настоящих океанах гниющей рыбы. Однажды Папаша Мунтри заявил, что неделями срыгивал рыбьим жиром после того, как вытянул этого обжору, столь стойким оказалось телепатическое изображение рыбы, отпечатавшееся в его сознании. Однако обжора любил не только рыбу, но и опасность. Он прикончил шестьдесят трех драконов – больше любого другого напарника на службе – и в прямом смысле был на вес золота.