Павел Иевлев - Последний выбор

— Какого? — спросил я.

— Любого со способностями. Фрагмент цеплялся ценой его жизни. С самого начала их выживание строилось на крови. Их общество очень сильно отличается от Коммуны. Здесь всё пошло совсем не так…

Иван разлил, мы молча выпили.

— В какой-то момент, когда они уже практически наладили жизнь в автономии, на них напали. Было много жертв, мой муж…, — она замолчала на секунду, но сделала над собой усилие и продолжила, — мой муж погиб и тут. И тогда я — та, другая я, — организовала Комспас. Это раскололо здешнее общество, и я увела тех, кто пошёл за мной, в другой срез, один из указанных Хранителем. Там был готовый завод оборудования, там были заряженные акки — всё, как у нас. Нас с ними вели параллельно. У них не было планшетов, но они освоили другую технологию. Мы её видели.

— А что стало с той тобой? — спросил я осторожно.

— Маринка не знает. В какой-то момент Комспас здесь стал представлять мой сын, а потом внук. Обо мне они говорить не хотели. Думаю, я стала им мешать, и они меня убили.

— Почему?

— Даже окончательно рехнувшись, я бы не допустила того, что они устроили там. А просто отстранить меня… Нет, это вряд ли. Убили и пошли своим путём, строя этакую самурайскую Спарту.

— А что местные? — спросил Зелёный.

— Они были в ужасе от методов Комспаса, но принимали его защиту и помощь. Своей связи с внешним миром у них нет, самообеспечение неполное, так что фактически они были зависимыми.

— То есть, — сказал я печально, — твой внук прав. Их примут.

— Не без сопротивления, но да. Маринка не сказала этого прямо, но и не отрицала. Постараются не замечать кровь на их руках. Уверена, среди тех, кого они вывезли, есть люди со способностями глойти, которых не успели засунуть в ванны. И через какое-то время всё начнётся сначала — когда речь идёт о выживании, будет оправдано что угодно.

— И что нам с этим делать?

— Нам? — пожала плечами Ольга. — Ничего. Я больше не глава разведки Коммуны. Я оставила тут маячок, я дам его резонанс Марине — нашей Марине. Пусть она договаривается со здешней собой или воюет — как хочет. Я больше не могу. Это чересчур для меня.

— Понимаю тебя… — сказал я задумчиво.

— Да чёрта с два, — резко ответила Ольга. — Однажды я видела себя мёртвой. Дважды видела мёртвым мужа. Теперь я должна убить своего внука? Его стоит убить, но пусть это буду не я, ладно?

Она залпом допила бренди из своего стакана.

— К чёрту. Я напилась. Я иду спать. Не будите меня, даже если вам явится призрак чьей-нибудь бабушки.

Она поднялась, покачнулась, схватилась за стол, отмахнулась от моей помощи и ушла — неровно, но целеустремлённо.

— Это оказалось чересчур даже для нашей железной леди, — вздохнул, провожая её глазами, Иван. Взгляд его был направлен низковато, но это неизбежный эффект картины «Ольга, вид сзади».

— Не могу её упрекнуть, — ответил ему Зелёный. — Та ещё ситуёвина. У кого хочешь кукушка вылетит. Она неплохо держится, как по мне.

— А не налить ли нам, друзья? — сказал я.

— Не вижу повода отказать себе в этом, — поддержал Иван.

Мы выпили, и я решил проверить, как там сестра Алистелии. Беловолосая девушка спала, Таиры рядом не было. Не оказалось горянки и в её каюте. Я прошёлся по гондоле, открывая двери — не нашёл.

— Вы не видели Таиру? — спросил я, вернувшись в рубку.

— Нет, — ответил Иван, — но у Комспаса какая-то суета началась. И мне это не нравится. Не отлететь ли нам подальше?

В лагере военных метались тени людей и лучи фонарей.

— Стрельбы не слышу, — сказал Зелёный, нацепивший наушники звукоусилителя внешних микрофонов. — Но орут вовсю. Слов не разобрать, а по интонации — паника-паника. Что-то там нездоровое творится.

— О, из города колонна идёт, — показал капитан.

Темноту ночи прорезали лучи фар нескольких машин.

— Как вы думаете, нас это как-то касается?

— Как сказать, — пожал плечами Иван, — мы ждём решения местных. И если это едет оно, то нам, как минимум, любопытно.

— А ещё Таира куда-то делась, — добавил я.

— Надеюсь, если это то, о чём я подумал, — сказал, снимая наушники Зелёный, — у неё хватит ума не попадаться.

Машины подъехали к лагерю Комспаса и выстроились полукругом, фарами осветив его. Из них высыпали люди с оружием — их немного, вооружены они плохо, старыми карабинами, но никакого противодействия им не оказали. Они без препятствий вошли в лагерь, увеличив творящуюся там суету.

— Да что там такое-то? — удивился Иван.

— Скоро узнаем, — ответил Зелёный. — К нам делегация.

Одна из машин развернулась и поехала к дирижаблю.

— Пойдём, спросим, что им нужно, — вздохнул капитан.

Мы вышли на прогулочную палубу. Дирижабль висит в десятке метров над землёй, трап убран.

— О, блин, — тихо сказал Зелёный и метнулся к краю, — помогите мне, скорее.

Он, быстро перебирая руками, сматывал какую-то верёвку.

— Что это?

— Висела тут, привязанная к ограждению. Давайте быстрее отвяжем и утащим, пока местные не увидели.

— Таира! — догадался я.

Узел затянулся плотно, и я быстро смахнул его УИном. Зелёный закинул бухту верёвки в гондолу и встал, как ни в чём не бывало, рядом, ожидая приближающийся автомобиль.

— Эй, на борту! — закричали снизу приехавшие.

В темноте не разобрать лиц, но, кажется, я этого видел сегодня со здешней Мариной. Заместитель или помощник.

— Доброй ночи, — приветливо отозвался Иван.

— У вас вся команда на месте?

— Вся, — твёрдо ответил он.

— А не могли бы вы пустить нас убедиться?

— И не подумаю. С какой стати?

— Мы вынуждены настаивать.

— Каждый может настаивать, на чём хочет, — согласился капитан, — я, например, предпочитаю настаивать на ореховых перегородках.

— Вы издеваетесь? У нас ЧП!

— Сочувствую. Но у нас никаких ЧП нет. Приходите утром.

— Если окажется, что вы к этому причастны… — заявил голос снизу, и замолк, видимо, не придумав подходящей угрозы.

— Чтобы вас не нервировать, мы отойдём в сторонку, — дружелюбным тоном сказал капитан, — приходите утром, пообщаемся.

— А зачем в сторонку? — спросил я, когда мы вернулись в рубку.

— Тебе вообще жена нужна? Нет, я понимаю, что у тебя много, одной больше, одной меньше…

— Прекрати! Объясни толком!

— Машине старт! — сказал Иван.

— Есть старт, — откликнулся бортмех.

— Самый малый вперёд.

— Есть самый малый.

Загудели пропеллеры, дирижабль дрогнул и медленно поплыл над землёй.

— Если бы ты был горянкой, помешанной на мести, — снизошёл до меня Зелёный, — и свалил за борт по верёвке глухой ночью втихаря… Куда бы ты пошёл?

— В лагерь, — сказал я.

— А если бы ты сделал своё дело и не попался, то где бы ты сейчас был?

— Не знаю.

— А если бы ты почему-то считал, что твой муж не дурак?