Сергей Михайлов - Пост

И вдруг - я вздрогнул и чуть не выстрелил - из этой какафонии кто-то спросил страшным скрипучим голосом:

- Зумбаа, это тыы?

Ольга опустила автомат и закричала:

- Илья!

Из темной, продолжавшей выть и рычать, кучи, выпрыгнула тварь. Я не мог её толком разглядеть, даже когда зверь оказался совсем рядом. Однако по массе определил, что это, скорей всего, полуволк. Мозг уже понял, кто это - Ольга мне про него сегодня рассказывала - но тело продолжало оставаться во власти инстинктов. Я держал палец на спусковом крючке, и лишь силой удерживал себя, чтобы не нажать. Пожалуй, если бы он шагнул ко мне, я бы все равно выстрелил.

Полуволк обернулся к грызущимся позади него тварям, зарычал и что-то пролаял. Визг понемногу начал стихать, драка смещалась вглубь леса. Однако она потеряла былой накал, и, похоже, скоро кончится.

Ольга кинулась к нему, обняла и радостно закричала:

- Гном! Живой! Как ты вовремя - я уже с жизнью прощалась.

Мне совсем не понравилась эта сцена. Если со страхом я уже справился, то с отвращением еще нет. Ольга, моя Ольга радостно обнимающее это чудище - это было выше моих сил. И то, как она сказала, что прощалась с жизнью, не вспомнив даже про меня, резко и обидно укололо. Я даже в мыслях всегда объединял нас и никогда не сказал бы - я прощался с жизнь, а только - мы прощались с жизнью. И к тому же от волка несло чем-то звериным - то, что мы когда-то называли псиной.

Такой запах был в подвалах развалин, где жили огромные стаи одичавших собак. Нас - молодых курсантов военных курсов, для практики гоняли туда воевать с ними. Собаки совсем озверели и нападали на людей.

Я все-таки опустил пистолет и отошел. Пусть милуются, может, надоест наконец, и они вспомнят про меня. Вокруг уже было совсем не так темно, как всего лишь двадцать минут назад, когда я вгонял пулю за пулей в невидимых тварей.

- Игорек, куда ты? Иди, знакомься.

Я подавил обиду - что это со мной? Совсем как ребенок. Тварь протянула когтистую длинную лапу. Я собрался с силами и осторожно пожал сухую шершавую кисть. Тварь в ответ - тоже осторожно, не в полную силу - сжал мою ладонь. Даже сейчас, когда он только обозначил рукопожатие, я почувствовал, насколько он мощнее человека. Наверное, ему ничего ни стоило этим же рукопожатием изломать мои пальцы. Во всяком случае, ощущение было такое, что я жму железную руку.

Хоть он был и ниже меня, но плечи были в два раза шире. Волчья лысая голова с клыкастой пастью не вызывала никакого желания знакомиться ближе.

- Мееня зоовуут Илиияя, - кое-как выхрипел зверь. Мало того, что он растягивал звуки, при разговоре он слишком широко раскрывал пасть и кривился. Каждое слово он выталкивал, борясь со своим звериным обличьем. Похоже, пасть была совсем не приспособлена к человеческой речи.

- Я Игорь, - быстро ответил я, и выдернул ладонь. Рука автоматически скользнула на кобуру. Илья заметил это, но ничего не сказал. Я мог бы поклясться, что в круглых желтых глазах полуволка мелькнула насмешка. 'Ржет, сволочь', - разозлился я и шагнул подальше от зверя. Я понимал, что он успеет когтищами развалить меня пополам, прежде чем я выхвачу Стечкин. Неожиданный спаситель вызвал у меня вместо благодарности, стойкую антипатию.

- Я иискаал теебяя, - он отвернулся к Ольге.

- Я тоже надеялась и ждала тебя.

От этих слов жар прилил к моей голове. 'Б... , - выругался я про себя. - Лучше бы мы погибли'. Настроение было испорчено окончательно. Я огляделся - короткая июньская ночь стремительно исчезала. Нигде не видно было не одного урода. Не у перешейка, не на пропадавшем в тумане, противоположном берегу никто не движется. 'Значит у этого Гнома целая команда' - понял я. Не просто же лаем он прогнал тех, с кем дрался там в кустах? Я прошел к шалашу, нашел кастрюльку и спросил:

- Простите, что отвлекаю, но можно мне развести костер? Поесть человеческой еды?

Слово человеческой я специально выделил. Ольга услышала издевку в моем вопросе и удивленно глянула на меня.

- Ты что, Игорь? Что-то не так?

Она повернулась к Илье и пояснила:

- Игорю надо поесть, я-то наглоталась сырой рыбы, а он не смог.

- Я иидииоот, - ответил тот. - Сеечаас.

Он вдруг развернулся и в три прыжка исчез в кустах. Через минуту он опять появился. В лапах тварь держала обычный армейский вещмешок, правда старый, выцветший и с дыркой у завязанного горла. Держал он его словно граблями - мешок постоянно норовил выпасть из его несуразных клешней.

- Ээтоо ваам, пооееште.

****

Я сидел на траве, отпивал мелкими глотками обжигающий настоящий чай и молчал. Чай я пил из только что опустошенной банки со свиной тушенкой. В животе было приятное ощущение сытости, в теле покоя и отдыха, зато в голове был настоящий кавардак. То, что мне рассказывали сейчас Ольга и это существо, которое я должен был считать каким-то рыжим Ильей с позывным Гром, не укладывалось ни в какие рамки. Очередной фантастический боевик.

Говорила в основном Ольга, полуволк только поддакивал, да иногда вставлял свои растянутые фразы. Оно и понятно - говорить ему было трудно. Пасть гораздо легче выдавала разнообразный лай.

Как бы то ни было, он знал, что нам будет нужно, когда он нас найдет. В старом вещмешке оказались продукты. Шесть банок тушенки - свиной и говяжьей, несколько пачек хлебцов в пластиковой, темно-зеленого армейского цвета, упаковке. Сахар в картонной пачке, был еще и упакован сверху в такой же зеленый пластик. Даже соль, в маленьком пакете. Хотя соли у нас как раз было завались - я нашел вчера в котелке. Чай в одноразовых пакетах. Были даже маленькие пластиковые упаковки с абрикосовым джемом. И как апофеоз - две больших, толстых плитки шоколада. На всем надпись - Госхранение. Похоже, все изготовлено еще до Армагеддона.

На вопрос Ольги - откуда эта благодать? - он пояснил, что все это было в ранцах Московского спецназа, того самого, что захватил когда-то её. Я уже знал эту историю.

Все, что они говорили, в основном было продолжением Ольгиного рассказа еще на базе перед походом сюда. Теперь уже не было дилеммы - верить, не верить. Подтверждение правдивости её слов сидело прямо передо мной. Сейчас, при свете утра, я смог разглядеть его во всей красе. И он абсолютно не отличался от тех полуволков, трупы которых я видел после атаки. Правда, мне никогда не приходилось видеть целую тушку, всегда это были израненные, начинавшие разлагаться экземпляры. Разлагались они, кстати, прямо на глазах - стоило твари только умереть, пару часов и от трупа оставались только гниющие остатки. Если, конечно, вовремя не положить в холодильник. И все-таки отличие было - на мощную задницу волка были натянуты изодранные джинсовые шорты.

Сейчас Зумба не пыталась рассказывать по порядку. Главное, они оба пытались мне внушить, что надо идти обратно к посту. Все-таки та идея, что надо напасть на встречавшихся восточников и Добытчиков, не оставляла их. Однако что везут и те, и другие из-за чего мы должны идти на верную смерть - они мне так и не объяснили. У меня закралось впечатление, что они и сами не знают толком, что там. Наконец я спросил напрямую: