Сергей Михайлов - Пост

Борис свистнул, и из кустов высыпали бойцы. Некоторых Ольга узнала, однако они прятали глаза, как только она встречалась с ними взглядом. 'Понятно, все наслышаны, как прорывалась из Комплекса, да, наверное, еще и приплели достаточно. Ну и ладно. У меня своих проблем полон рот'. Словно больной зуб, не давало успокоиться чувство необходимости быть сейчас с детьми. Теперь уже точно оформилось понимание, что с ними все нормально, но какие-то проблемы у Игоря. Однако она поняла, что он жив и можно потянуть какое-то время и попробовать выкрутиться с меньшими потерями, а не пробиваться, не взирая ни на что.

Какой бы сволочью, она не считала Бориса, но дураком он не был - собрав всех, он приказал надеть на Ольгу наручники и срочно уходить, почти слово в слово повторив её мысли о возвращении москвичей. Ольга спокойно подставила руки, помня о том, как она сняла 'браслеты', надетые ей спецназовцами.

К её удивлению, раненных пленных с собой не повели. Они так и оставались сидеть, привалившись друг к другу, когда Ольгу повели в лес. С ними остался только Борис, все остальные, торопясь, словно убегая, покинули поляну.

- Не оборачивайся! - скомандовал парень, подталкивавший её стволом Калашникова. - Нечего там смотреть.

Борис догнал их минут через десять. Когда он, обгоняя колонну, прошел возле Ольги, она уловила его довольный взгляд. Волк - еще один сумасшедший с Базы, констатировала она. И лишь когда тот уже прошел, Зумба поняла, что мокрые пятна на его груди и рукавах, это кровь.

- Он что, убил их что ли?

Шагавшие рядом бойцы, только бросили на неё испуганные взгляды, но ни один не ответил. Хотя выстрелов не было, но Ольга все поняла.

- Сука! - теперь уже вслух выругалась она в спину Волку. - Совсем озверел.

- От такой слышу, - не оборачиваясь кинул он, и ускорил шаг.

****

Похоже, он паникует - я с удивлением смотрел на Ивана. Тот опять выполз из своей пеленки и, встав грибом возле меня, уставил свои черные бусинки на мою рану. То, что он нервничает, мне показалось из-за того, что, увидев простреленную икру, он замычал, зашатался и чуть не упал.

Рана оказалась не опасной - пуля прошла навылет, не зацепив кость. Однако идти я теперь мог не быстрее черепахи. При каждом шаге, как только я напрягал икру, боль пронзала ногу. Но уходить все равно надо - на той стороне, бойцы развили нездоровую активность. Я, думаю, они поняли кто я, так что теперь они не отстанут: или найдут, как переправиться, или высадят десант, где-нибудь на этой стороне. Что так плохо, что по-другому.

- Парень, что с тобой?

На мои слова он никак не среагировал. Я и не ждал. Я уже привык, что это чудо, хоть и было живым, и, как мне казалось, разумным, на мои слова не реагировало. Так, что разговаривал я вроде как сам с собой.

То, что произошло со мной несколько минут назад, немного пугало меня. Я никак не думал, что могу терять память, но другого объяснения не было. Похоже, в шоке после ранения, схватил Ивана и яйцо и пробежал еще минуту. Подобные истории, типа, как парню твари оторвали руку, а он еще полчаса отстреливался, я, конечно, слышал, но не верил. А вот теперь сам.

Когда пуля догнала меня, то словно гигантская оса ужалила меня в ногу. Я упал, Иван и яйцо вылетели у меня из рук и улетели вперед. Но, как мне казалось, я не терял сознания. Может на какой-то краткий миг, я закрыл глаза, когда падал, но, когда открыл - лежал совсем не на берегу. Я был как раз на этом месте, где нахожусь сейчас. Рядом стоял Иван и лежал синий камень. Берега не видно, лишь, когда привстал, разглядел через чащу отблеск реки. Примерно метров сто.

Я сплюнул - другого объяснения у меня не было, значит, шок. То, что у меня провалы в памяти, я не верил. Никогда не было, и вдруг начались? Мне всего двадцать один, здоров как бык. К черту!

- Вот так, парень. У людей бывает. Главное я вас не бросил.

Мне и, правда, было приятно, что я вынес их. Я, кажется, начал привык к этому непонятному человечку. И, черт возьми, похоже, даже привязался. Как это произошло, я не понимаю - когда я в первый раз увидел Ваньку, так даже испугался. Слишком недетский был у него взгляд. Мне даже на руки взять его было страшно.

Я оторвал от пеленки Яйца ленту, и перетянул ногу. Обрабатывать было нечем. На Посту у нас была аптечка у Лены, но уходить пришлось слишком быстро, и в горячке, я забыл про это нужное дело. Я встал, постоял, потом шагнул. Хреново. Надо какую-то палку, чтобы опираться. Этого добра, слава богу, вокруг была куча, и через пару минут я выбрал тонкую березку. Еще пять минут и палка готова.

- Иван Иваныч, а ты ножками идти не сможешь? - пошутил я. - А то меня хоть самого неси.

Тот понимающе посмотрел на меня и, как всегда, промолчал. Вот еще была загадка - какими бы взрослым не казался его взгляд, на самом деле он, конечно, был грудничком. Конечно, насколько я это понимал - большого опыта у меня в этом не было. Но он стоял и мог ходить, хотя, как мне помнится - ребенок должен вырасти гораздо больше, прежде чем пойти. Однако в современном мире, где мутации правят бал, теперь возможно все.

Я взял малыша и начал пеленать - как всегда удивляясь - ребенок, как ребенок, все на месте. Но то, что он не пьет и не ест, и соответственно не испражняется, сразу ставило крест на обычности. Я ничем не мог этого объяснить, и по своей привычке, постарался отбросить эти мысли. В конце концов, все всегда выясняется. В голове у меня появились кое-какие соображения, но подтвердить или опровергнуть их могла только Ольга.

Я посчитал, что Иван Иваныч, скорее всего, продукт той же лаборатории, что поработала над Ольгой, и над Ильей. Представляю, какой это будет прорыв, когда солдату, месяцами не надо будет не пить и не есть. Похоже, теперь возможно все - я же не удивляюсь тому, какой стала Ольга, или тому, что человек Илья, превратился в тварь. То, что до войны я видел только в голливудских фильмах, сейчас оживает наяву.

Надо было еще пристроить яйцо, теперь без вещмешка, мне придется плохо. Одна рука нужна мне чтобы опираться на палку, в другой Ваня. Пришлось изобретать. Из своей куртки я соорудил сумку. Застегнул, подвязал, подмотал еще одним куском пеленки. Рукава связал вместе и одел через плечо, сдвинул импровизированную сумку за спину, встал и покрутился. Нормально, идти можно.

- Ну, что, Ванюша, поехали, - я прижал ребенка одной рукой и, опираясь на палку, шагнул. Боль пронзила ногу, однако я удержался, закусил губу и сделал следующий шаг. Через какое-то время, боль стала не такой острой, и я начал выбирать дорогу. Хотя главное сейчас было, как можно дальше убраться от берега, но идти в любом случае надо было на север, это был единственное из того, что я знал.

Как бы медленно я не брел, думаю, за час я прошагал не меньше километра. Конечно, если преследователи переправятся и пойдут по моему следу, они настигнут меня очень быстро. Но на это, они, похоже, не пошли.