Сергей Михайлов - Пост

- Ладно, пойду, не думаю, что там до сих пор сидят охранники, - пошутил я.

Перевернулся и стал спускаться ногами вниз, потом повис на руках и нащупал ногой твердую опору.

Постоял пока глаза привыкали к полумраку, и шагнул вперед. Под ногами оказалось что-то вроде бревна, я наклонился, чтобы разглядеть что это и чуть не заорал. Это был продавец. Женщина. Похоже, она так и умерла здесь, возле двери. Крысы порядком попортили тело, а то, что еще осталось, высохло и закаменело. Длинные волосы, клочьями выпавшие с черепа, лежали рядом. Всю одежду тоже порвали крысы, но все равно можно было узнать фирменную накидку продавца.

Я перешагнул через труп и прошел в сам магазин. Ура! В рядах стоек, между свернувшихся, истлевших тетрадей и пластиковой посуды я увидел бутылки с напитками. Значит, где-то есть и консервы.

Теперь мы были богаты - консервы тут были самых разных сортов, правда в той, довоенной жизни я никогда не стал бы есть такие. Мы брали только мясные, чтобы было больше калорий. И еще я подал наверх несколько банок сгущенки. Как я и ожидал, Ольга завизжала от радости. Я её понимал - мне и самому до смерти хотелось сладкого.

Хотя все что не было в металле, все кончили крысы, но в одном холодильнике с закрытой стеклянной дверью стояли ряды пластиковых бутылок, грызуны не смогли забраться в него. Правда, все бутылки с напитками вскрылись, не знаю почему - то ли из-за газа, то ли перемерзли. Но вот просто вода с синей этикеткой 'Акваминерале' оказалась целой. Я не думаю, что она не перемерзала, однако бутылки были без повреждений. Мы взяли столько, сколько могли нести и двигаться так, чтобы не ползти как муравей с травинкой. По банке тушенки мы съели тут же, как только я выбрался из магазина.

- А шоколада там не было? - с надеждой спросила Ольга, выбрасывая банку.

- Нет. Крысы тоже оказались сладкоежками, даже сахар в коробках сожрали.

- Тогда давай откроем одну сгущенку.

Я без разговоров пробил в двух банках дыры, одну протянул Ольге, вторую Ромке.

- Оставите мне понемногу.

Илья, как всегда, от консервов отказался, сказав, что он уже перекусил на ходу. Никто не стал спрашивать, что он умудрился съесть на этот раз.

Ромка никак не мог поверить, что мы сами бросаем этот Клондайк, но Ольга была неумолима - берем только то, что достали и не грамма больше.

Сытым идти оказалось гораздо веселей, и до того времени, как солнце покатилось к закату, мы так и не останавливались. Я несколько раз спрашивал Ромку, как он, может, отдохнем, но тот упрямо мотал головой - непонятно откуда брались силы в таком худеньком теле.

Лишь однажды он присел, но и то не от усталости, а со страху. Когда мы спускались с очередного завала, Ольга вдруг остановилась и махнула рукой нам - стойте. Лицо её застыло. Через секунду и я услышал - вдалеке за домами, противно выли моторы. Мотоциклы! Значит, Ромка не сочинял, когда говорил про наездниц. Еще через несколько секунд там же загремели очереди и одиночные выстрелы. Ромка повалился на камень и закрыл уши руками.

- Ведьмы, - расслышал я его шепот.

Мы тоже присели. Выстрелы звучали недолго, еще пару очередей и все. Моторы опять завыли и стали удаляться, через минуту их звук исчез. Что там произошло, можно было только гадать, но это эпизод пошел нам на пользу. Мы невольно расслабились, пройдя почти целый день и не встретив ни одного человека. Не считая, конечно, наших утренних гостей. Теперь опять были настороже, город оказался не настолько уж и пустой. И спасибо, Ромке, что мы не пошли по центральным улицам.

Прошло еще около двух часов, тени удлинились, и вокруг стало немного прохладнее. Неожиданно развалины кончились - впереди лежало поле с пересохшей пожелтевшей травой. Сразу было видно, что это бывшая пашня, хотя теперь, без полива, на нем хорошо выглядели только сорняки.

Сразу за полем открывалась фантастическая картина - километры изорванных, изогнутых труб самых разных диаметров, сотни вскрытых взрывами емкостей, почерневших от пожаров. Эстакады, эстакады и эстакады. И над всем застарелый запах соляры или чего-то подобного.

- Нефтезавод, - просто сказал Ромка. - За ним город кончается. Там уже деревни.

Потом немного помолчал и добавил:

- Были.

****

Майор Горев давно понял, что потерял след троицы. И это было очень плохо, в лесу все-таки было можно опять отыскать их, а здесь, в городе это почти бесполезно. Это грозило провалом всей операции. Пока он просто гнал людей по направлению, в котором раньше шли эти трое - строго на Север. Майор надеялся, что не этот абсолютно разрушенный город, является главной целью троицы. Уже под вечер они услышали выстрелы и Горев приказал двигаться туда - появилась маленькая надежда, что это, те кого они ищут.

Рустам не ругался, он вообще, старался этого не делать - не пристало правоверному мусульманину поганить язык, вместо этого он лишь сверкал глазами и нехорошо улыбался. Все, кто долго его знал, знали, что это признак того, что он очень зол. Подчиненные старались не задавать ему вопросы, и, вообще, старались как можно меньше привлекать его внимание. Он выбрал другую тактику - его отряд, продвигаясь также на север, начал делать зигзаги, в надежде, что при пересечении следа, они сумеют заметить его. Схватка с собаками сбила его с толку, и теперь Рустам даже не догадывался, что они попросту обогнали преследуемых. Им тоже повезло, и никто до самого вечера не попытался напасть на отряд. Когда солнце уже явно начало уставать и покатилось на закат, Восточники вышли опять на широкую новую улицу. Они уже несколько раз пересекали её в течение дня, но так ничего и не нашли. В этот раз произошло неожиданное - только бойцы хотели выйти на расчищенную - машины, брошенные здесь, кто-то растолкал по сторонам дороги - проезжую часть, как Рустам диким возгласом остановил их. В следующий момент все тоже услышали то, из-за чего заорал командир. Сзади, оттуда, откуда они пришли, раздавался быстро нарастающий рев мотоциклов.

Рустам показал, чтобы все спрятались и сам нырнул за машину. Это было вовремя - через полминуты, отчаянно газуя, по улице пронеслись штук двадцать самых разных мотоциклов. Рустам разглядел мотоциклистов и от удивления даже открыл рот - на байках, где по двое, где в одиночестве неслись затянутые в кожу девки! Его глаза замаслились, он облизнулся - у него уже давно не было женщины, и он очень страдал от этого.

Может врезать по толпе из автоматов, а потом заняться с девками тем, чем положено? Но он не зря был командиром и в Дагестане, и здесь, быстро выкинул из головы всякую дурь и погрозил кулаком, оглядывавшимся на него бойцам. Похоже, им в головы пришли те же мысли, что и ему. Кроме того, он разглядел, что байкерши, были отнюдь не беззащитными - все поголовно были вооружены.