Влад Тарханов - Разорванная цепь [СИ]

Лина встретила Павла на углу, немного не доходя до особняка. Она была по-прежнему хороша собой, высокая, стройная, она производила потрясающий эффект на любого мужчину, даже импотента. Вот только импотент сразу же осознавал свою бесполезность, а настоящий, еще деятельный мужчина впадал в что-то вроде ступора, потому как гормоны начинали так бушевать, что подвижные части тела становились колом, и из-за этого движения оказывались сразу же какими-то скованными, да и пошевелить языком (который, собственно говоря, колом и ставал) не было никакой возможности. Лина знала, какой эффект ее появление производит на мужчин. Когда-то это ее забавляло, потом напрягало, потом стало раздражать. Потом она научилась воспринимать это как данность. Потом научилась пользоваться этим для собственной выгоды. Потом примирилась с тем, что это рано или поздно пройдет. Она была в сапогах на высоком каблуке, а все ее тело закрывал не по весенней погоде длинный теплый плащ, он скрывал униформу, в которой Лина работала обычно. Увидев Павла, она постаралась ничего не почувствовать, и ей это не удалось. Тогда она просто подошла к мужчине, как на автомате, подставила губы для дежурного легкого поцелуя, когда же Павел попытался вложить в поцелуй что-то большее, аккуратно отодвинула его спокойным, но властным движением руки. Павел решил не переходить границу, которую сам когда-то и построил, протянул приготовленный блок сигарет. Лина без эмоций взяла предложенный подарок, после чего просто взяла мужчину под руку, как берут старого проверенного друга, или как берут под руку состоятельного любовника, или состоятельного папика… в чем-чем, а в эскорт-сервисе Лина разбиралась в совершенстве. Выйти с такой дамой в свет — любой свет, даже самый высший, было не стыдно. Павел почувствовал прикосновение ее руки, почувствовал легкий толчок ее губ… и ничего не почувствовал. Обычное возбуждение, которое вызывала в нем эта женщина, куда-то исчезло, а еще говорят, что опасность обостряет сексуальные инстинкты, наверное, врут.

На входе им открыл привратник, он же охранник. Их у Госпожи Элеоноры было двое. Оба накачанные негры (простите, русско-африканцы). Иметь шоколадных привратников Элеонора считала за особый шик. Дерек был сыном какого-то африканского министра и учился в Патриса Лумумбы, пока папу не свергнули. Он не смог выехать из России — это было слишком опасно, вот и стал стриптизером. А потом пошел на повышение. На каком-то девичнике его подобрала Элеонора, а дальше он получил хорошую зарплату и более чем приличную роль вышибалы. Вторым афрорусским товарищем был Вася. Просто Вася. Он был наполовину русским. Мамаша оставила его в детдоме. Драться он умел лучше, чем танцевать стриптиз. Говорят, пытался поступить в школу милиции. По каким-то причинам его не приняли, скорее всего, биография подкачала. Пришлось заниматься альтернативной деятельностью. Случайная встреча с Госпожой произошла, когда Вася убегал от милиции, сотрудником которой ему не суждено было стать. Открытая дверца ослепительно-белого Лексуса оказалась как нельзя кстати. Вася был по уши влюблен в Госпожу Элеонору, на что та не обращала никакого внимания. Сегодня на дверях был именно Вася. Он был одет в строгую лиловую ливрею (еще один призрак особого шика), и посмотрел на Павла с сомнением. Нет, конечно, он его узнал: Павел бывал на работе Лины несколько раз, более того, он уже получил разрешение от Самой пропустить "гостя", но внешний вид Павла, самый обычный в толпе мешковатый спортивный костюм, тут выглядел просто каким-то нонсенсом. Сюда приходили только респектабельные джентльмены. И даже джинсы, а тем более, спортивки, считались таким нарушением негласного дресс-кода, что клиента в джинсах разрешалось без предупреждения толочить в дыню. Правда, Лина ТАК посмотрела на Васю, что тот спрятал рефлекторно сжавшиеся шоколадные кулаки за спину и открыл дверь. Он бы проверил и сумку, но металлодетектор, который был вмонтирован в прихожую, молчал. Где раздобыла Элеонора это чудо техники, которое отличала полная незаметность, и сколько могло стоить такое чудо, наша история умалчивает.

Они прошли по лестнице вверх, сразу в приемную, которая открывалась после небольшого зеркального прохода. Госпожа была в приемной, она готовилась к рабочему дню, а потому была озабочена сверх всякой меры.

— Ну что там? — недовольно бросила она, как только Лина с Павлом показались в дверях, — Привела? Ах, да, вот он… твое ванильное прошлое.

В последнюю фразу Элеонора вложила все презрение, на которое была только способна.

— Да. — Лина ответила с максимально возможной кротостью, потупив глаза.

— Ну, Бог с тобой. В шестой никого сегодня не будет.

— Только в шестой? — тон Лины стал просительно-умоляющим.

— Только. Макс приедет с товарищами. У меня все расписано. И приведи себя в порядок. Ты мне сегодня нужна в боевом настроении.

Лина склонила голову. Я тоже поклонился, сохраняя остатки мужского достоинство, впрочем, это по достоинству не было оценено, моего знака внимания Госпожа Элеонора просто не заметила.

Ей было под пятьдесят уже. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не слишком вытянутое лошадинообразное лицо, и слишком явно римского профиля носик. Она была излишне худощавой, но руки ее были крепкими, сильными, а чтобы скрыть возраст, она носила длинные перчатки, почти до середины предплечья. Она прекрасно знала, что именно кожа кистей рук и шеи легче всего предательски выдает женский возраст, а потому старалась быть в стильном всеоружии. У нее была большая крепкая молодая грудь — удача пластических хирургов. Впрочем, не позавидовал бы я тому хирургу, который бы сделал Элеоноре неудачную пластику. Что меня всегда восхищало в Элеоноре, так это ее ножки. Форма ног у нее была совершенной, тут любой ценитель женской красоты меня поддержит. А что-что, но подать свои красивые ноги, она умела весьма и весьма эффектно.

— В чем тут подвох? — спросил Паша Лину, когда они поднимались на второй этаж, который был занят "рабочими" комнатами.

— Это угловая. — коротко бросила Лина.

— Ну и что, мешать никому не буду… — спокойно пробормотал Павел.

— Пришли уже, заходи. — Лина толкнула дверь.

Паша вошел в комнату и тут же понял, в чем подвох: кроме обычных девайсов, развешанных по стенам в качестве украшений и нескольких картинок садистского содержания, в комнате не было никакой мебели — кроме роскошного гроба приличных размеров.

— Так это тут спать мне предлагаешь? — Павел старался быть ироничным, да, юмор у Госпожи Элеоноры весьма специфический.

— Больше негде. — Лина пожала плечами. Тут тебе никто мешать не будет. Остальные комнаты заняты, а внизу… сам знаешь, какой там будет до утра кавардак. Слишком много людей. Короче, не подходит — выметайся…