Влад Тарханов - Никола Тесла: секретное оружие [СИ]

— Я буду ее ждать в шесть у театрального. Потом по плану, к вам. На встречу.

— Все верно. Свободны. Ну как, согласиться?

— Стопроцентной гарантии нет, но два к одному, что согласиться.

— Да, я считал, что фифти-фифти тоже хорошее соотношение будет.

— Глупости все это, статистика. Или будет — и это стопроцентный успех. Или откажется. И это стопроцентный провал.

— Тут я с вами, Александр Витальевич, полностью согласен.

— Так я до шести свободен?

— В пять быть на месте. И постарайтесь быть в пределах досягаемости, чтобы, если что-то измениться, вы были под рукой.

— Понял. До встречи.

— Всего хорошего.

Корчемный посмотрел, как Симонович отъезжает, сел в служебную "Волгу", еще раз, краем глаза, отметил номер зарвавшегося гаишника, тот продолжал патрулировать зону высадки возле метро, где постоянно кто-то останавливался, не смотря на запрещающий знак.

Теперь было время добраться в Контору. Там уже ждал Переделкин. И не только с докладом. Пора было принимать решение по объекту "Дача в Переделкино", как решили назвать покупку этого объекта остроумные (как они думали) сослуживцы майора Корчемного.

Было почти два часа, когда Петр Евгеньевич прорвался к парковке у Конторы. Город, шумный, пыльный и такой толкотливый, в такое время становился особенно назойливым и столь же невыносимым.

Генерал был в прекрасном настроении, казалось, мало что могло его вывести из себя, или привести в состояние депрессии, но так только казалось. Константин Львович не допускал, чтобы его настроение было видно его же подчиненным. Хотя сегодня, когда операция шла полным ходом, настроение Переделкина было действительно приподнятым. Он терпеть не мог бездействия, считая его проявлением слабости. А вот силу искал в действии. И он был действительно сильным человеком.

Корчемный быстро проскочил контроль, на первом этаже неожиданно столкнулся со своим бывшим сослуживцем, с которым вместе лопатили архивы. Снегирев, вечный начальственный подхалим, опирающийся на плечо бывшего комсомольского работника, каким-то злым гением направленным в Контору, при виде Корчемного расплылся в довольной улыбке. Протянув руку для рукопожатия, произнес:

— Ну что, Петр Евгеньевич, слышал я, что дела у вас пошли в гору?

— Не жалуюсь, Виктор Авилович!

— А что, жаловаться не на что?

— Так точно, не на что.

— Ну вот, вижу… Что, дорогой, головокружение от успехов началось?

Снегирев говорил это тихо, не говорил, а злобно шипел, но при этом тряс руку Корчемного так, как будто он до смерти рад встречи с своим бывшим сокабинетником.

— Смотри, Корчемный, чем выше взлетишь, тем больнее рухнешь. Это тебя я не только от своего имени передаю… Будь!

И Снегирев вразвалочку пошел в сторону своего кабинета.

Петр остолбенел. Как-то он не ожидал, что его бывший коллега, с которым он провел в кабинете не один месяц рука о руку, проявит такую агрессивность. Что-то в этом было. Неужели позиции генерала пошатнулись? И виной тому этот неуступчивый и тупой американский старикашка? Кто знает? Слухами земля полнится.

Очутившись в Переделкино, Петр Евгеньевич почувствовал, что ступил на родную землю. У генерала подобного хамства не допускалось. Он сам не терпел подхалимов, и других учил тому же. Нет, генерал не был идеальным человеком, как это могло показаться с первого взгляда. У него были свои слабости и пороки. И некоторые его слабости были известны многим, а вот один-два порока только ему самому. Он не мог себе позволить делать так, чтобы компромат на него, генерала Конторы оказался слишком большим. Но, как хитрый тактик, он знал, что человек без слабостей большим начальством воспринимается слишком болезненно и весьма подозрительно. Поэтому, чтобы не испытывать судьбу, пару слабостей себе завел.

— Ну что там, сынок? — как только Корчемный переступил порог генеральского кабинета, с ходу спросил Переделкин.

— Все идет по плану. Продолжение — в шесть вечера.

— Используйте квартиру, даю добро. С этим, пожалуй, все, доложите, когда закончить работать с объектом.

— Так точно!

— Ладно, теперь по поводу дачи в Переделкино, так вы, кажется, этот объект окрестили?

— Так точно.

— Знаю, что точно, у меня разведка поставлена образцово, верно, Петр Евгеньевич?

— Так точно!

— Ну, заладил, так точно да так точно… Старик Суворов терпеть не мог немогузнаек, а я так возненавижу такточнистов!

Корчемный улыбнулся.

— Вот что, сынок, поезжай в Колычево, еще раз там все прошерсти. Ты прав, как для нас, место лучше не бывает. Схему охраны будешь отрабатывать с Николаем Валерьевичем, он у нас лучший спец в этой сфере. Я ему допуск к операции дал. Что-то еще? Да, пока есть время, договорись и отправь наших ремонтников туда. Я хочу, чтобы жучки стояли повсюду. И не по новому, по-модному, на вынос, а надежно, в стенах, так, чтобы через штукатурку… Ну, понял меня?

— Так точно! Привлечь можно Сыротника? Все равно лучшей бригады, чем у него не найти.

— Давай, сам знаешь, нам нужны лучшие… из лучших.

ГИТИС, шесть часов вечера

— Ну вот и я… Ой, спасибо за цветочки… мне еще никто не дарил такого красивого букета.

Жанна приняла от Саши цветы, залилась краской смущения, дала волну кокетства, посмотрела, как оценили ее игру, поняла, что в игру включились, решила про себя, что этим мужчиной ей управлять будет несложно. Конечно, за сегодня он много узнала о продюсере Симоновиче почти все, что было возможно — вплоть о новостях про его развод, и слухов про то, что продюсер Симонович скорее будет продюсировать смазливенького мальчишку, нежели девочку-красотку. Ну что же, собираешься в театральный мир, будь готова к тому, что люди нетрадиционной ориентации будут попадаться тебе на каждом шагу. Впрочем на НЕЕ Симонович смотрел вполне традиционно. Жанна знала наперед, что последует за этим его стремительных ухаживанием: если Симонович жлоб — сразу же конфеты, шампанское у себя на квартире, и быстренько в постель. Если не совсем ожлобился, то постельке будет предшествовать культурная программа, вероятнее всего, с посещением ресторана.

И они действительно заехали в симпатичный ресторанчик (не фаст-фуд, а нормальный ресторанчик с нормальными ценами), где выпили бутылку вина и съели по салату. Жанна, как всегда, держала форму, а Саша, как истинный джентльмен, держал марку.

И только сев в машину, Саша, который весь вечер был веселым, общительным и, вообще, сама душка, немного стал не то что бы грустным, нет, стал серьезным.

— Что это вы надулись, Александр Витальевич? Думу думаете? Небось решаете, на какую конспиративную квартиру меня доставить? Так я не возражаю. Доставляйте хоть на какую-нибудь.