Александр Громов - Простолюдин

- А...

- Мы не участвуем, и точка. Твоя работа не окончена, но сейчас перерыв. Можешь расслабиться. Кстати, твоя баронесса здесь.

- Что?!

- Жена твоя здесь, говорю, - ухмыльнулся Мика. - Все спрашивает: где мой барон, который простолюдин? Соскучилась, видать.

Выскакивая из "закромов", я успел обозвать Мику сукиным сыном. Потом, оказавшись среди ящиков, сообразил, что не представляю, где искать Джоанну в этом лабиринте подземных нор, и вернулся.

- Где она?

- Я ее лучше сюда приведу, - ухмыльнулся Мика. - Хочешь?

Еще бы я не хотел!

Нет, он и правда сукин сын: мог бы сказать мне раньше и о планируемом ударе по генераторам, и о Джоанне! Знал ведь.

"А ведь он собирался продержать меня еще сутки в том рыбном сарае! - сообразил я. - Наверное, для того, чтобы я как особо ценный для агитации народных масс организм оказался подальше от реального дела и вообще не путался под ногами у серьезных людей".

Дважды сукин сын!

Мика благоразумно не показался мне на глаза. А Джоанна влетела в помещение веселой пташкой и с радостным визгом повисла у меня на шее.

- Живой... - шептала она, покончив с первыми поцелуями, и все гладила, гладила подушечками пальцев мое лицо. - Господи, живой...

Я обнимал ее, ощущая волну тепла, стремительно, против всех законов теплопередачи, вливающуюся в меня от ее тела, и чувствовал себя влюбленным дураком. Но это ни капельки не портило мне настроение. Может быть, счастье неотделимо от толики глупости?

Не знаю, сколько прошло времени. Думаю, что не очень много, но я успел несколько раз блаженно умереть и радостно ожить.

Джоанна пришла в себя раньше.

- Тут ужасно, - деловито сообщила она, ища глазами разбросанную одежду. - Худшего места я не видела. Живу в каморке с пятью злыми тетками, хорошо еще, что они приходят только ночевать... Холодно, мрачно, один сортир на четыре бокса, ванны вообще нет... А тебя что, тут поселили? Можно я переберусь к тебе? Слушай, а найдется поблизости какой-нибудь душ?.. Почему от тебя воняет рыбой? Ты командовал налетом на рыбный комбинат, да? Я видела тебя в новостях Сопротивления, ты лез под пули... Не надо, а? Обещай мне, что больше не будешь...

- Чего не буду?

- Рисковать, вот чего!

- Не очень-то я и рисковал...

Джоанна, конечно, не поверила. Пришлось пообещать, что буду паинькой.

- А сможешь? - лукаво спросила она.

- Теперь - придется, - ответил я, как мне казалось, честно.

- Поклянись.

- Не люблю клясться.

- А ты все-таки поклянись.

Где логика у этих женщин? Ведь ей должно быть понятно: события позовут - и я начну вертеться то ли как земной зверь белка в колесе, то ли просто как ошпаренный. Хотя... я ведь не участвую в воздушной атаке. Мне придется торчать тут, в норе под горой, и я вряд ли подвергнусь риску...

- Ладно, - сказал я, - клянусь.

Она внимательно посмотрела мне в глаза и аж засветилась от удовольствия: научилась уже понимать, вру я или нет. А я и не врал. Откуда мне в тот момент было знать, что я окажусь клятвопреступником?

Зато чего у женщин не отнять, так это таланта ориентироваться в жилом пространстве и по возможности обживать его. Едва одевшись, Джоанна в три минуты обнаружила поблизости "удобства" в виде туалета и даже душа. И не более пяти минут ей понадобилось, чтобы на рысях смотаться в свою каморку за вещичками и вернуться.

- Я первая! - и, кинув сумку на пол, с полотенцем на плече она упорхнула за дверь. Через минуту сквозь пространство штольни и даже, кажется, сквозь скалу донесся ее истошный визг. Немедленным результатом был мой спринт и ушиб о дверной косяк.

Душевая кабина тут и вправду имелась. Джоанна стояла в чем мать родила, а из рассекателя душа так и хлестала вода.

- Холодная!..

Я потер ушибленное плечо. Ну да, вода холодная. И неудивительно. Откуда здесь взяться горячей? Наверное, столетия назад, когда под этой горой прятался то ли подземный завод, то ли секретная база, в душевые подавалась и горячая вода, а потом трубы и котлы, естественно, обратились в ржавую пыль. Когда подпольщики принялись восстанавливать и обживать базу, они в первую очередь занялись главнейшим, а до мелких удобств у них просто не дошли руки. И не дойдут, кстати.

Я не стал излагать жене все эти соображения - просто скинул одежду и полез под холодный душ смывать пот и остатки селедочного аромата. Задохнулся, ухнул, крякнул и мучительным усилием воли изобразил, что мне это страшно нравится.

- Хочешь ко мне?

- Еще чего! Псих!

- О, тепленькая пошла...

Соврав про тепленькую, я поймал Джоанну за руку и втащил под ледяные струи. Она вопила и брыкалась, пока не вырвалась. Я хохотал. Наконец расхохоталась и она.

- Убери лапы! Медведь белый! Знаешь, куда я сейчас хочу?

- Знаю, - сказал я. - На наш атолл. Наверное, там сейчас не жарко, а просто тепло. Посидеть на песочке, погреться... Сам бы не отказался.

- Как ты думаешь, это у нас еще будет? - задумчиво спросила она, драпируясь в полотенце.

- Может, будет и кое-что получше.

Зря я это сказал - у Джоанны вспыхнули глаза. Наверное, она предположила, что я после долгих ненужных раздумий согласился-таки принять трон от Братства штукатуров. Но я качнул головой, и она удержала рвавшийся с губ вопрос. Вообще-то я просто имел в виду, что наша жизнь когда-нибудь наладится. Понятное дело, после победы над Инфосом, если таковая вообще возможна.

Говорят, что желающий победить должен иметь святую, алмазной твердости веру в победу. Не было у меня этой веры раньше, не появилась она и сейчас. Откуда взяться алмазам с их твердостью? Нет во мне кимберлитовых трубок, нет драгоценных россыпей, есть только упрямство, отнюдь не алмазное. Пожалуй, ослиное. Числится в земной фауне такой зверь... И - надежда. Не более, но и не менее. Безумная вначале, она после взрыва Мерапи замаячила впереди уже не как зыбкий мираж, а как нечто в принципе достижимое и понемногу крепла с каждым нашим успехом. И все равно спокойная счастливая жизнь любящих супругов в обозримом будущем - это вряд ли...

Но пока у нас лишь конура в недрах стылой горы. Я мог побиться об заклад, что Мика уже договорился с комендантом базы: конура - только наша, даром что она четырехместная.

- Да, а как ты тут оказалась? - спросил я жену.

- Ты не рад, что ли? - прищурилась она.

- Я рад. Просто не ожидал тебя здесь увидеть.

- Да очень просто. Была на званом вечере у герцога Чадского, князь Оксенхаузен добился, чтобы меня включили в список приглашенных, он интересовался партией глушилок... небольшой партией, их все труднее толкать, у всех уже есть глушилки... короче, князь подводит ко мне одного виконта, тот делает условный знак...

- Штукатур? - догадался я.

- Ага. Увел меня потихоньку, завез в какую-то глушь, передал другому пилоту, и вот я здесь. Ловко, правда?