Кейт Лаумер - Звездные мошенники

Обмякший на стойке «Аркаро» выглядел паршиво с криво наклеенными фальшивыми бровями, зашпаклеванным сплющенным носом и правым плечом, задранным, как у Квазимодо. Поразительно, как он вообще смог доставить меня сюда. Я мысленно пообещал себе устроить «Аркаро» лучший ремонт, какой только можно получить за деньги. Это было самое меньшее, что я мог сделать. Потом я направился к входной двери.

Теперь «Салливан» получит небольшой сюрприз, когда я его отыщу. Проходя мимо зеркала в коридоре, я мимоходом погладил свою енотовую шапку, хлопнул по потайной панели, открывая замок, — и очутился нос к носу с четырьмя здоровенными копами, поджидавшими меня за дверью.

Конечно, на фоне других тюрем эта была роскошной, но мне там все равно не нравилось. Меня засунули в миленькую угловую камеру с ковром, выложенной кафелем кабинкой для смазки в углу и окном с роскошным видом на Гранйок в тысяче восьмистах футах внизу. На окне не оказалось решеток, но стена была слишком гладкой, такой, чтобы отбить любому человеку-мухе охоту лезть по ней.

Надзиратель посмотрел на меня и покачал головой. На нем был стандартный полицейский серв, туповатого вида изделие массового производства, нечто среднее между «Килдером» и «Трейси», а именно «Спенс». Я думал, что копы должны носить форму, но вид пары дюжин однояйцевых близнецов, болтающихся вокруг, вызывает странные ощущения, будто сервы — всего лишь роботы или вроде того.

— Так это ты и есть Барни Рамм? Хм. — Коп перебросил зубочистку в другой угол рта. — Тебя перемкнуло, приятель, что ты полез на четырех копов? Твоя страховка не покроет этот ущерб.

— Я требую позвать моего менеджера! — заорал я изо всех сил, но вышло не очень громко — из-за пинка в голосовой аппарат, полученного от одного из копов, которого я ухватил за ухо. — Вы не имеете права так обходиться со мной! Вы все ответите за этот незаконный арест!

— Уймись, Рамм. — Надсмотрщик махнул шокером в мою сторону, чтобы я не забывался. Я увернулся. От разряда из этой штуки мой нервный центр завязался бы узлом. — Ты пока что никуда не пойдешь, — заявил коп. — Комиссару Малони это не понравится.

— Малони? Комиссару Арены? А он тут при… — Я осекся на середине фразы, чувствуя, как на лице у меня застывает дурацкое выражение.

— Угу, — сказал коп. — А еще комиссару полиции. Похоже, Рамм, ты ему не нравишься.

— Эй! — Нехорошая мысль набирала обороты. — Вызов на дуэль — кто его оформил?

Коп с зевком заглянул в бумаги:

— Ща глянем… ага. Мистер Малони.

— Негодяй! Это незаконно! Меня подставили!

— Ты ударил его первым, так? — перебил меня коп.

— Ну да, но…

— Разве комиссар полиции не имеет права защищаться, как любой другой гражданин? Почему он должен терпеть хамство какого-то умника? Он что, не человек? Ты обошел его, и он теперь всегда будет вставлять тебе палки в колеса.

— Мне нужно выйти отсюда! — заорал я на него. — Вызовите Галли Фишбейна! Он внесет залог! У меня поединок на Арене меньше чем через четыре часа! Сообщите судье! У меня наверняка есть кое-какие права!

— Ты не пойдешь ни на какой бой через четыре часа. — Коп ухмыльнулся, как Сирс, отказывающий Робаку в выкупе его доли [3] Известная компания «Sears, Roebuck and Company», занимавшаяся розничной торговлей, была основана Ричардом Сирсом и Алвой Робаком в 1891 г., однако в 1895 г. Робак решил выкупить свою долю, чтобы создать новый бизнес. . — Тебе повезет, если ты выйдешь отсюда до начала рождественских каникул, в сентябре.

— Если я туда не попаду, можешь начинать изучать разделы «помощь инвалидам». Потому что ты превратишься в инвалида, когда я надену двадцатитысячного «Карла Великого» и разберусь с тобой, тупой полицай.

Он прищурился так, что его зрачки превратились в игольные острия — дополнительное свойство, оплаченное из карманов налогоплательщиков.

— Угрожаешь, значит? — Голос его скрежетал, как щебенка под колесами. — Ты сбежал с дуэли, мужик. Для большинства людей одной этой проблемы достаточно.

— Я тебе устрою проблему!.. — начал было я, но выяснилось, что коп не договорил.

— Для крутого бойца, выступающего на Арене, у тебя кишка тонковата. Еще мы пришьем тебе сопротивление при аресте, порчу общественного имущества, драку с парой порядочных граждан, подглядывание в туалете и кражу из дамской уборной. Сегодняшний вечер ты проведешь здесь, приятель. И мно-ого других вечеров.

Он издевательски отсалютовал мне и удалился. Стеклянная дверь захлопнулась у меня перед лицом, когда я занес руку, чтобы вмазать ему от души.

Часы, встроенные в левое запястье, были разбиты вдребезги, как и костяшки. У этих гранйокских копов твердые головы. Я подошел к окну и посмотрел на солнце.

Похоже, сейчас около половины пятого. В восемь должно начаться главное состязание. Если меня там не будет, титул автоматически отдадут противнику. Противником был заезжий жулик, известный как Таинственный Марвин, Катастрофа-в-Капюшоне. Он всегда сражался в мешке из-под муки на голове. После сегодняшнего вечера он станет чемпионом в легком весе, головой в мешке и все такое, а я — закатившейся звездой под арестом. Мои счета заморозят, мой контракт разорвут, стоимость лицензии на серва для меня взвинтят. Будущее мое выглядит не лучше, чем у бутылки бурбона в баптистском приюте. Это конец. Они меня сделали. Хотя…

Я высунул голову и осмотрел стену внизу: совершенно отвесная, вплоть до бетонной парковочной площадки, которая с этой высоты казалась заплаткой на шине. Я почувствовал, как мои самоуправляющиеся системы пошли вразнос. Сердце застучало, как раздолбанный приводной вал, а горло сжалось, как кулак игрока в кости. Я никогда не любил высоту. Но с моим сервом, запертым в камере, — и со мной, запертым в серве…

Я сделал пару кругов по камере. Была одна идея, которую порой обсуждали мужики, дожидаясь своей очереди на ремонтной стойке: что, если устройство корреляции информации, изготовленное из пенопласта и клубка проводов, будет разбито вдребезги — уничтожено, — когда ты находишься в нем?

Все равно что сон о том, как ты падаешь с высоты и расшибаешься. Проснешься ли ты после такого? Органическое тело, конечно, хранится в безопасности, но этот шок — как он на тебе отразится?

Теорий существовало множество. Некоторые утверждали, что это занавес. Конец. Иные говорили, что органическое тело впадет в кататонический шок. Я сам понятия не имел, что будет. Если власти что-то и знали, то помалкивали.

Существовал лишь один способ выяснить это наверняка.

Если я останусь здесь, отрезанный от внешнего мира, мне в любом случае крышка. Лучше уйти стильно. Побыстрее, чтобы не успеть передумать, я развернулся, подошел к окну и перекинул ноги через подоконник. Сзади кто-то завопил: «Эй!» Я попытался сглотнуть, не смог, крепко зажмурился и прыгнул. Несколько секунд в лицо словно бил торнадо, потом я, казалось, развалился на большом, мягком, эластичном матрасе. А потом…