Кейт Лаумер - Звездные мошенники

И сделал это как раз вовремя, чтобы уклониться от нового тяжелого удара. При двух с половиной g парню в скафандре приходилось нелегко, даже несмотря на усилители. Было ощущение, словно я дерусь с машиной, а не с человеком.

Когда он снова двинулся на меня, я нажал на спуск. Длинная очередь, как вода из пожарного шланга, отбросила ногу назад, и противник снова упал. Я повернулся к двери.

И сразу понял, что открывать ее слишком опасно. Даже если удастся войти, ничто не помешает врагу протиснуться следом за мной. Он уже снова на ногах. Нужно отвести его подальше от двери.

Тележка не двигалась. Толпа тоже сохраняла дистанцию. Почему никто не стреляет? Вероятно, сообразили, что если убьют меня, то не смогут попасть в самые важные секции. Им необходимо взять меня живым.

Я заковылял к тележке. Двигался я очень медленно, но тот, в скафандре, был еще неповоротливей. Он с лязгом тащился за мной. Я добрался до тележки, на которой не оказалось никого живого, только два трупа. Вскарабкавшись, нажал рычаг. Тележка мягко покатилась мимо человека в скафандре и задела его, сбив с ног. Падая при повышенной гравитации, кости сломать проще простого. Противник больше не вставал.

Я доехал до двери, сполз с тележки и потянулся к замку. Мысленно обругал себя за то, что придумал такой длинный код. Наконец набрал его — и услышал шум позади. А в следующий миг на меня навалилась ужасная тяжесть.

Я не мог шевельнуться; грудь была притиснута к пульту замка. От давления трещали ребра, а оно все усиливалось. Я с неимоверным трудом повернул голову. К двери меня прижимала тележка. Человек в скафандре, которого я уже сбросил со счетов, с дикой силой давил на рычаг. Я попытался крикнуть, напомнить ему, что без меня не получится управлять кораблем. Но не смог выдавить ни слова. Я почувствовал вкус крови во рту и попытался вздохнуть. И тоже не смог. А потом потерял сознание.

Когда я очнулся, моя грудь была уже свободна, но перед глазами плескался красный туман боли. Я лежал на спине, а вокруг столпились люди.

В голове стоял звон. Я попытался сесть — не получилось. Рядом возник Крамер и всадил мне в руку иглу шприца. Выглядел он паршиво: лицо забинтовано, вокруг глаза синяк. Заговорил приглушенно — мешала повязка на челюсти.

— Это поможет вам оставаться в сознании, чтобы ответить на несколько вопросов, — сказал он. — Вы дадите мне коды к замкам, чтобы мы сошли с самоубийственного курса. Возможно, тогда я стану вас лечить.

Я не ответил.

— Некогда играть в молчанку, кретин! — Крамер яростно ударил меня кулаком в грудь.

Наверное, только благодаря его уколу я не вырубился. Какое-то время не мог дышать, пока Крамер не дал мне пару раз глотнуть кислород. Неужели он настолько глуп, чтобы верить, что я могу отдать свой корабль?

Когда в голове немного прояснилось, я решил заговорить. Прохрипел нечто невнятное, но затем обрел голос.

— Крамер, — сказал я.

Он склонился ко мне:

— Слушаю.

— Отнесите меня к лифту. И оставьте там одного. Это ваш единственный шанс.

Мне эта речь показалась очень длинной, но она никак не подействовала. Крамер ушел, но сразу вернулся и продемонстрировал мне большой скальпель из своего медицинского набора.

— Позабавлюсь с твоим лицом. Превращу тебя в музейного уродца. Но если сейчас же заговоришь, то, может, и передумаю.

Я увидел на его запястье часы. Голова работала плохо. Каждый вздох давался с большим трудом. Мы должны настичь чужака через час десять минут.

Все казалось простым. Мне необходимо вернуться на мостик до того, как произойдет встреча. Я сделал еще одну попытку.

— Остался час, — сказал я.

И тут Крамер потерял контроль над собой. Он вонзил скальпель мне в лицо, визжа сквозь зубы. Я отдернул голову, и скальпель разрезал мне скулу вместо того, чтобы снести губы. Я едва ощущал боль.

— Мы погибнем из-за твоего идиотизма! — завопил Крамер. — Я теперь капитан! Я освободил тебя от должности как неугодного команде! А теперь открывай секции, не то на ремни порежу!

Он держал скальпель перед моим носом в дрожащем от ярости кулаке. Хромированное лезвие было покрыто тонкой розовой пленкой.

Я собрался с силами и снова заговорил:

— Я должен уничтожить корабль мэнчжи. Отнесите меня к лифту и оставьте там.

Я хотел сказать еще кое-что, но пришлось замолчать, чтобы перевести дыхание. Крамер куда-то исчез.

Я понял, что теряю сознание. Казалось, меня сжимает огромная мягкая лапа. Я попытался перевернуться. Очень старался, и это получилось. Я услышал, как Крамер говорит, а другие голоса отвечают, но не хватало сил разобрать слова.

Я лежал вниз лицом, головой к стене. Передо мной было черное пятно двери. В мозгу немного прояснилось. Должно быть, препарат Крамера все еще действовал. Я повернул голову и увидел, что Крамер стоит с пятью другими членами команды, и все они говорят разом. Очевидно, людей тревожили неконтролируемые вспышки ярости Крамера. Люди хотели, чтобы я оставался в живых. Но Крамер не терпел никаких возражений. Спор становился все яростнее. Затем к воплям добавились звуки потасовки.

Я обнаружил, что лежу шагах в двадцати от лифта. Слишком далеко. Дверь передо мной, насколько я помню схему корабля, ведет в маленький в служебный отсек, где нет ничего, кроме приемника отходов. Но она может запираться изнутри, как и двери всех прочих служебных отсеков.

Я не стал раздумывать об этом, а решил подняться. Полностью сосредоточился на этом усилии и выбросил из головы мысль, что при первом же моем шаге все семеро могут наброситься на меня. Крики не утихали. Повернув голову, я увидел, что Крамер с кем-то дерется.

Просунув руки под грудь, я чуть приподнялся и подтянул колено под живот. Чувствовал, как концы сломанных ребер трутся друг о друга, но боли не было, — все та же мягкая лапа. Я встал на четвереньки, нашел дверную задвижку и вложил все силы в рывок к ней. Палец попал точно в цель, дверь раскрылась, и я упал лицом вниз; но я уже был внутри. Еще рывок. Я за порогом, и дверь с лязгом закрылась за мной. Лежа на полу, я потянулся к пульту замка. Едва щелкнул язычок, как в дверь ударили снаружи — раз, другой… Они опоздали буквально на секунду.

Было темно. Я лежал на спине и чувствовал, как по груди и руке пробегают волны того, что могло быть только болью. У меня несколько минут, чтобы собраться с силами, прежде чем мятежники вскроют дверь.

Очень не хочется закончить вот так — не потому, что нас победят, а потому, что мы сами сдадимся. Мой бедный мир, уже не зеленый и не добрый, мы твоя последняя надежда. Но где-то здесь, вдали от родной планеты, мы поддались одиночеству и пали духом. Успех уже совсем рядом, только руку протяни, но вместо этого в панике и безумии мы уничтожаем сами себя.