Кейт Лаумер - Звездные мошенники

«ОН ЗДЕСЬ!» — предупреждающе взвизгнул Эгон и швырнул в канал контакта молнию чистой мыслесилы. Та столкнулась с ответной молнией энергии, которая прожгла Эгона, обуглив многосложные органические схемы его головного мозга и оставив среди ячеек дымящуюся дыру. На мгновение Мэллори застыл, ощущая потрясение и замешательство частей Ри-разума, лишившихся руководителя частей Ри-разума. Он почувствовал непроизвольное стремление к смерти, охватившее их, когда они осознали, что направляющая сила — Эгон — исчезла. Одна из ячеек обрушилась внутрь себя у него на глазах и сгорела. За ней вторая…

— Стоять! — скомандовал Мэллори. — Я принимаю командование над мыслекомплексом! Всем подсистемам связываться через меня!

Безвольные фрагменты Ри-разума послушно повиновались.

— Изменить курс, — приказал Мэллори. Отдав нужные указания, он отступил по каналу контакта.

— Итак… великий Мэллори сломался. — Косло покачался на каблуках перед связанным врагом и рассмеялся. — Ты долго тормозил, но когда начал, запел, как голубок. Сейчас я отдам распоряжения, и к рассвету от твоего бессмысленного восстания останется лишь груда обугленных тел, сваленных на площади в назидание другим!

Он вскинул пистолет.

— Я еще не закончил, — сказал Мэллори. — Заговор проник куда глубже, чем ты думаешь, Косло.

Диктатор провел рукой по посеревшему лицу. В его глазах отражалось ужасное напряжение последних часов.

— Тогда говори! — прорычал он. — И быстро!

Мэллори заговорил. А попутно вновь переместил свое основное сознание и вошел в резонанс с подчиненным ему Ри-разумом. Через сенсоры корабля он видел растущую впереди белую планету. Он замедлил ход судна и перевел его на протяженную параболическую траекторию, проходившую по краю стратосферы. В семидесяти милях над Атлантикой он вошел в верхний слой дымки и снова сбросил скорость, ощутив, что корпус накаляется.

Под защитой облаков он быстро провел корабль через береговую зону, потом спустился до верхушек деревьев и осмотрел ландшафт через высокочувствительную обшивку…

Несколько долгих мгновений он разглядывал местность внизу. А потом вдруг понял…

— Почему ты улыбаешься, Мэллори? — грубо спросил Косло; дуло пистолета смотрело пленнику в голову. — Поделись шуткой, заставляющей смеяться человека, который сидит в кресле для осужденных предателей.

— Сейчас узнаешь, подожди чуть-чуть…

Мэллори не договорил. Его оборвал грохот, донесшийся откуда-то из-за пределов комнаты. Пол тряхнуло, и Косло пошатнулся. Раздался приглушенный хлопок. Дверь распахнулась.

— Ваше превосходительство! Столица атакована!

Человек, принесший известие, рухнул; в спине у него зияла огромная рана. Косло стремительно развернулся к Мэллори…

Одна из стен прогнулась с громоподобным треском и рухнула внутрь. В проеме возник сверкающий торпедообразный силуэт; сложная конструкция из вороненого металла легко плыла на иссиня-белых лучах. Пистолет в руке диктатора взметнулся и оглушительно грохнул в замкнутом пространстве. На носу вторгшегося противника мигнул розовый огонек. Косло развернулся и тяжело рухнул ничком.

Двадцативосьмидюймовый Ри-дредноут остановился рядом с Мэллори. Ударил луч, прожегший управляющую панель кресла. Оковы свалились.

«Я/мы ждем твоей/нашей следующей команды», — в устрашающей тишине произнес Ри-разум.

Прошло три месяца со дня референдума, после которого Джон Мэллори стал премьером Первой всепланетной республики. Мэллори стоял в одной из комнат просторных апартаментов, отведенных ему во Дворце правительства, и, нахмурившись, слушал пылкую речь стройной темноволосой женщины.

— Джон, я ее боюсь! Эту адскую машину, которая постоянно болтается рядом, ожидая твоих приказов!

— Но почему, Моника? Именно эта адская машина, как ты ее называешь, сделала возможными свободные выборы. И даже теперь лишь она позволяет держать под контролем организацию Косло.

— Джон… — Она сжала его руку. — С этой штукой, которая только и ждет твоих приказов, ты можешь контролировать всех и вся на Земле! Никакая оппозиция тебе невозможна! — Она взглянула ему в глаза. — Никто не должен обладать такой силой, Джон! Даже ты. Ни одного человека нельзя подвергать подобному испытанию.

Его лицо окаменело.

— Разве я злоупотребляю ею?

— Пока нет. Именно поэтому…

— Ты имеешь в виду, что в будущем я стану злоупотреблять?

— Ты — человек со всеми человеческими слабостями.

— Я предлагаю лишь то, что станет благом для всех жителей Земли, — отрезал Мэллори. — Хочешь, чтобы я добровольно отказался от единственного оружия, способного защитить нашу дорого давшуюся свободу?

— Джон, но разве ты можешь в одиночку решать, что именно будет благом для всех жителей Земли?

— Я — президент республики…

— И тем не менее ты — человек. Остановись, пока ты все еще человек!

Он внимательно взглянул ей в лицо:

— Ты недовольна моим успехом, да? Что же я, по-твоему, обязан сделать? Уйти в отставку?

— Я хочу, чтобы ты отослал эту машину туда, откуда она явилась.

Мэллори коротко рассмеялся:

— Ты в своем уме? Я еще даже не начал раскрывать секреты, заключенные в Ри-корабле.

— Мы не готовы раскрыть их, Джон. Наша цивилизация не готова. Он уже изменил тебя. В конце концов он уничтожит тебя как человека.

— Чушь. У меня все под контролем. Этот корабль — словно продолжение моего разума…

— Джон, пожалуйста… Если не ради меня или тебя, то ради Дианы.

— При чем тут ребенок?

— Она твоя дочь. И видит тебя раз в неделю или реже.

— Такова цена за то, что она является наследницей величайшего из людей — я имею в виду… Черт побери, Моника, у меня столько обязанностей, я не могу соблюдать все эти мещанские обычаи.

— Джон… — Ее голос упал до шепота, болезненно-напряженного. — Отошли его.

— Нет. Не отошлю.

Женщина побледнела:

— Ну что ж, Джон. Как тебе угодно.

— Да. Как мне угодно.

Когда она покинула комнату, Мэллори долго стоял, глядя через высокое окно на крохотное судно, парившее в голубом воздухе в пятидесяти футах от него, безмолвное, готовое действовать.

А потом он послал зов: «Ри-разум. Изучи комнаты этой женщины, Моники. У меня есть основания подозревать, что она замыслила государственную измену…»

К. Королева

Плотно пристегнутый ремнями в противоперегрузочном кресле командного отсека экстрасолярного исследовательского модуля подполковник Джейк Вандергер настороженно прислушивался к зреющему где-то внутри ощущению неизбежных неприятностей; ему казалось, что он вот-вот завертится ужом на раскаленной сковородке. Похоже, чертовы паленые сердечные таблетки перестают действовать, хотя прошло меньше шести часов с тех пор, как он закинулся ими перед вылетом…