Виктор Колупаев - Избранные произведения в одном томе

— Ну кто согласится заключать с нами договора, если узнает, что еще совсем недавно мы производили губную помаду?

— Но ведь мы же на экспорт производили… — начал было толстый жрец и тут же осекся под яростным взглядом начальника.

— Не напоминай мне об этом. И вообще, учти, что тебя кооптировали председателем месткома нашего СКБ.

— Меня общее собрание выберет председателем, — напыжился жрец.

— Выберет, не сомневайся, если только я этого захочу.

— А если соскоблить прежнее название фабрики? — раздался голос Акимова. — А ниже выбить: Специальное конструкторское бюро математических машин. Все остальное ведь у вас не меняется!

— А ведь, кажется, правильно сказал сосунок, — проскрипел товарищ Зануда. — Холера тебя разбери. Не даром тебя зовут Глупышонком. Верную мысль подал.

Начальник СКБ повеселел.

— Как смотрят остальные? Подходяще? — И, обращаясь к подбежавшим по знаку Зануды каменотесам, сказал: — Чтобы виньеточки были этакие… по периметру.

Акимов шагнул вперед:

— Товарищ Эхразещераз!

— Не приемный день, — заволновались секретарши.

— Глупышонок? Пусть говорит. Что тебе?

— Можно мне, товарищ Эхразещераз, взять с собой в командировку… одну дзяпичку?

— Хм. Что за вопрос? Каждый дзяпик имеет право брать с собой в командировку одну любовницу,

— Да не любовница…

— Как? Уж не жена ли?

— Просто знакомая.

— Можно и знакомую. Только в этом случае мы не сможем полностью оплатить ей командировочные расходы.

— Плевал я на расходы. Значит, можно?

— Бери, Глупышонок!.. Ну а теперь давайте срочно составим список командированных. И уточним, кто в какие селения поедет, — сказал начальник СКБ.

— Вот это уже ближе к делу, — сказал Крокодилий Хвост. — Я должен ехать в Жмурики.

— И я! И я!! И я!!!

— Вы что, спятили?! — рассвирепел Эхразещераз. — Не могут же все ехать в Жмурики. Двое. От силы, трое.

— А остальные? — обиженно спросил кто-то.

— А остальные в Жорики, Бурики, Пырики и Лирики.

— Не хочу в Жорики, — заплакал начальник Мокрый Зрачок.

— Почему не хочешь? — удивился Эхразещераз. — Суточные получишь. На дорогу. За гостиницу. Что тебе еще надо?

— Колготки… колготки надо, — рыдал Мокрый Зрачок.

— Что за колготки? — удивился начальник СКБ.

— Для жены и детей. А в Жориках, — убивался Мокрый Зрачок, — Буриках, Пыриках и Лириках их нет. Только в Жмуриках можно достать.

— А что это такое — колготки? — второй раз спросил начальник СКБ.

— Не знаю, — всхлипывал Мокрый Зрачок. — В Жмуриках продают. Что это такое, не знаю, а достать надо.

— Ладно. В принципе можно послать тебя в Жмурики. Кому еще нужны эти самые… как их…

— Мне, мне, мне! — разом закричали человек десять

— А тебе, Быстрая Нога, зачем эти самые? — удивился Эхразещераз. — У тебя ведь ни жены, ни детей.

— Ну и что же, что ни жены, ни детей. А чем я хуже других в отношении колготок? Посылайте и меня в Жмурики. В хозяйстве все пригодится.

— И меня, и меня, и меня! — снова закричали разом несколько дзяпиков.

— А пачучей никому не надо? — пробулькал Зануда.

— Надо! Надо!! Надо!!!

— Кому нужны пачучи, пусть записываются в Бурики, Пырики, Жорики и Лирики.

— Я! Меня! Я! Меня! — заторопились дзяпики, отталкивая друг друга.

И только всегда некстати вступающий в разговор Акимов неуверенно спросил:

— А что такое пачучи?

— Что б тебя! — в сердцах выругался Зануда, ища копье. Акимов кисло сморщился и спрятался за широкую спину Могучего Дуба.

— Нет, Акимов. Тебе здесь долго живым не ходить, — сказал Вяльцев.

— Я карат знаю, — усмехнулся Акимов.

Инцидент с распределением мест назначений был исчерпан. Командированных быстренько расписали по селениям. Препирательства кончились. Лишь Мокрый Зрачок начал отказываться от поездки в Жмурики, потому что ему тоже захотелось приобрести пачучи.

Каменотесы старательно вырезали виньетки на командировочных удостоверениях. В кассе выдавали кокосовые орехи, служившие здесь в качестве денег. Командированные расходились по домам, чтобы попрощаться с родственниками, собрать вещи, привести в порядок копья и стрелы. Мало ли что может случиться в пути!

Хижины командированных осаждались толпами соседей и дальних родственников. У каждого были заказы, начиная от пачучей и кончая наконечниками для стрел, которых в самом селении было — хоть пруд пруди.

Около глайдера Акимова уже ждала симпатичная дзяпичка.

— Ах, Толенька, — сказала она. — Я уже заявление об увольнении отожгла на костре. Сейчас получу трудовую плиту и буду свободна как птица! А тогда за тобой не только в командировку, а хоть на край света?

Акимов покосился на Вяльцева, а тот хмыкнул и сказал:

— У вас тут край света, кажется, не дальше пятидесяти километров?

— Откуда вы знаете? — Лицо дзяпички сразу изменилось и стало жестким и напряженным.

— О каком крае вы говорите? — спросил Акимов.

— Он злой! Злой! — показывая пальцем на Вяльцева, крикнула дзяпичка. Если он все знает, то почему не убьет меня?

— Что он знает?! Что ты знаешь, Виктор?

— Ничего. На надеюсь узнать. Залазь в глайдер. У тебя, я вижу, здесь уже много забот и обязанностей.

— То… — крикнул было Акимов, но дзяпичка прижала палец к губам и, медленно пятясь, отошла от машины.

— Хватит базарить. Время зря теряем. Прыгай в глайдер! — И, вскочив вслед за Акимовым, Вяльцев поднял машину в воздух. — Тебе мало, что они говорят и пишут на нашем языке? Еще хочешь?

— Давай выкладывай.

— Помнишь, ты раскручивал спираль, пытаясь найти другие селения дзяпиков? И не нашел.

— Ну?

— Чекин тоже не нашел.

— Выходит, их нет?

— Не знаю. Все тропинки, выходящие из Капиков, обрываются ничем. Понимаешь? Идет, идет тропинка и ее дальше нет. А письмоносцы в этом месте исчезают.

— Это ты и имел в виду, когда говорил: край?

— Это. Но вот что имела в виду под «краем» эта дзяпичка? Уж ей-то известно гораздое больше моего… Как ее звать?

— Кого? Ее?

— Да… Эту красотку.

— Не знаю…

— Ладно, не буду. — Вяльцев развернул карту. — А имя ее ты знаешь… Вот тропа, над которой мы летим, а под тем деревом, как сообщил Чекин, она обрывается. Проверим?

— Проверим.

— Не мог ты не спросить ее имени…

— Вяльцев! Перестань.

Глайдер опустился в нескольких метрах от развесистого дерева, и оба человека вышли из него.

— Я буду идти по тропе, а ты смотри, следи за мной.

Вяльцев выбрался на тропу и пошел к дереву. Впереди перед ним выбитая ногами людей земля кончалась. Вяльцев достиг этой черты и шагнул в траву, которая скрыла его с головой, только кончики травинок зашевелились. Через минуту он вернулся.

— Все! Дальше ничего нет. Попробуй ты!