Виктор Колупаев - Избранные произведения в одном томе

— Потому что мы тоже дзяпики, — тихо сказал Силуэтов. — Чуть другие, но все же дзяпики.

— Я дзяпик! — поразился Акимов. — Да не может этого быть! А, может, и вправду дзяпик? Странно. Никогда в голову не приходило.

— Ну вот что, — сказал Вяльцев. — Рабочий день кончился. Пошли домой. Пошли все вместе.

— А ты хоть дома то был? — спросил Акимов.

— Нет… Ко мне и пойдем. Не возражаете?

— У тебя и не повернешься.

— Конечно, не банкетный зал, а все же… Ольку давно не видел, Подросла, наверное. Еще и не узнает отца. Ну так пошли, что ли?

Через проходную все пятеро вышли вместе и по улице шли вместе. По тысячу раз виденной улице!

А вечер был теплый и солнечный. И шли по улицам дзяпики и их дети, которым тоже суждено было вырасти дзяпиками, если их отцы не осознают, кто они есть на самом деле и не захотят оставаться дзяпиками.

— А здорово маскируются, черти! — сказал Акимов. — Вполне нормальные люди. Попробуй отличи!

— Лучше и не пробуй, — посоветовал Силуэтов. — В каждом человеке сидит дзяпик. И если его поощряют, дзяпик полностью завладевает человеком. Не сдаться. Победить дзяпика. Сначала в себе. Обязательно в себе! А потом помочь другим.

— Только многие не согласятся узнать в себе дзяпика, — сказал Вельский. — Это выгодно. Никаких мыслей, сиди себе и помалкивай. Жуй кашу с маслом. За тебя думают другие.

Они прошли мимо монумента Святой Непорочной Деве Инструкции и ее божественному сыну Параграфу. На постаменте лежали цветы. Много, очень много цветов.

А дети играли рядом в классики. А дети радовались лету и солнцу. А мимо шли взрослые с маленьким или большим дзяпиком в душе.

А дети еще ничего не понимали.

Инженеры ввалились в квартиру Вяльцева без обычного в таких случаях шума и оживления.

— Я же говорила! Говорила, что Акимов придет сюда. — Тоня стояла босиком в коротко обрезанном ножницами платье. — А мы тут шитьем занялись. Я вот платье обрезала…

— Толя! — сказала Валентина, — Вернулся. 3начит, это все правда? И все равно я ужасно рада.

На кроватке у окна сидела Оленька, дочь Вяльцева, смешно пялила глаза на людей и крутила кулачками.

— Оленька, скажи: папа… Она уже «папа» говорит и «мама». В школу пойдет, а ты и не заметишь… Оленька, скажи: папа.

Девочка надула щеки, пошевелила полными губами и сказала:

— Дзяпики, Капики, Аптека.

И чуть согнутый ее палец указал на инженеров.

— Дзяпики, — еще раз сказала она и залилась счастливым смехом.

— Что? — остолбенел Акимов. — Вы слышали, что она сказала?! Братцы, сдаюсь! Ведь устами младенцев глаголет истина! Вот так дочь у тебя, Вяльцев.

— Да она и слов-то таких еще не слышала, — сказала Валентина. Господи, да откуда она их взяла?

— Па-па, — пролепетала девочка и снова засмеялась. Уж очень хорошим был для нее мир!

— Н-да, — сказал Вяльцев, беря дочь на руки.

— Упаду сейчас, — сказал Акимов. — У тебя водка есть?

— Должна быть. Валентина, у нас есть водка?

— Есть в холодильнике. Сейчас достану.

— Выпью стаканчик и запою гимн дзяпиков, — заявил Акимов.

— Да садитесь вы, садитесь, — предложила Валентина.

Акимов шагнул на балкон, достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Осечка. Щелкнул еще раз. Снова осечка. И еще, и еще.

Тоня смотрела на него широко раскрытыми глазами и ждала. Акимов оглянулся растерянно и счастливо.

— Газ в зажигалке кончился! Все, Тоня. К чертям? С милой и в шалаше рай!

А Тоня радостно закивала, закусила губу. Какой милый, смешной и родной этот Акимов.

А потом они пили водку и пели песни. И Акимов спел им производственный гимн дзяпиков. И откуда только он его знал?

Ах, да… Он же… Он же ведь одно время был дзяпиком.

О событиях прошедших дней никто не сказал ни слова, хотя именно о них все и думали. Говорили о хорошей погоде, немного об усталости и желанном отдыхе, чуть больше о квартирной проблеме и воспитании детей. А когда гости начали собираться домой, Юрий Петрович Вельский тщательно протер очки чистым платком и спросил:

— Что предпримем завтра?

— Я буду проситься в отпуск, — устало сказал Вяльцев. — Хватит. Поработали и довольно. Пусть теперь другие попробуют.

— Да, да, конечно, — согласился Вельский. — Вы очень устали, я знаю.

— Хоронить-то нас еще рано, — высказался Акимов. — Да неужели мы не справимся с дзяпиками?! Ведь не нули же мы…

— К черту дзяпиков и все остальное заодно с ними! — сказал Вяльцев. Надоела мне всякая борьба, да и всякая работа тоже. К выходу на пенсию буду готовиться.

— Очень уж интересна проблема путешествий в будущее, — пробормотал Вельский.

— Вот, вот, — подхватил Акимов. — А нам с Тоней какая ни на есть квартирка нужна. А дать ее может только Николай Васильевич Разов. А другим? Так и вязнем среди благодетелей. А потом уж неудобно ничего сказать против, да и не хочется.

— Говори за себя, — прервал его Силуэтов.

— О! Оказывается тут еще кто-то не желает сдаваться?

— Да никто и не говорил об этом, — сказал Чекин. — Просто нам надо что-то решить всем вместе.

— Устроим завтра честный разговор в отделе, — предложил Силуэтов.

— Маханов вам этого не разрешит, — предупредил Вяльцев. — Дисциплинка теперь в отделе будет что надо.

— Обойдемся без Павла Алексеевича, — сказал Акимов. — Ведь Игорь Викторович, главный инженер СКБ, завтра должен появиться после своей заграничной командировки.

— Да-а… Где он был раньше, этот Игорь Викторович? — сказал Вяльцев. — Ну, ну, дерзайте!

— Все. Пошли, ребята. Пусть Виктор выспится. Ему сейчас очень нужна свежая голова. Пока!

Гости ушли.

— Валентина, я спать. У меня сил больше нет. Вообще нет. Навсегда! Навечно! Все… Кончено.

Утро следующего дня выдалось ясное и уже жаркое. Поливальные машины смывали пыль с улиц. Пешеходы, плюнув на задерживающиеся где-то автобусы, шли на работу пешком. Тополя зеленели широкими листьями. Подстриженные газоны благоухали скошенной травой. Подумать только! Ведь лето, лето уже раскинуло свои яркие и горячие краски. Ну и жизнь! Только и видишь, что свою работу. Но теперь все будет по-другому. Теперь он вдохнет забытые запахи лета полной грудью. Найдет где-нибудь спокойную работенку, чтобы только с восьми до пяти, а там делай, — что душе угодно. И в субботу с воскресеньем никто не прибежит срочно звать на горящую в отделе тему. Красота. Надо будет начать ходить в кино, театр… И в лес тоже. В лес каждый свободный день. Пусть Олька ползает по травке или шлепает ладонями по прогретой воде на песчаной отмели реки. Но сначала в отпуск. В отпуск!

Виктор дошел до проходной, привычно назвал свой номер, получил пропуск. Его пропустили бы и так, потому что прекрасно знали в лицо, но Вяльцев всегда старался поступать, как положено всем, не выделяя себя начальническими привилегиями. Заглянул в гараж, но в транстайм заходить не стал. Если ребята уже пришли, пусть работают спокойно. Пусть шевелят мозгами. Ведь с такими конденсаторами времени действительно только во вчерашний день можно пройти.