Роберт Шекли - Хождение Джоэниса. Оптимальный вариант [сборник litres]

– Понимаю, – проговорил Джоэнис. – А что, Хенли выбирал и другие обычаи вроде этого?

– Ну, у нас есть сатурналии, и вакханалии, и Элевсинские мистерии, и праздник Диониса, и День Основателя, и Весенний и Осенний обряды плодородия, и Прославление Адониса, и…

Тут Джоэнис прервал Лаку, заметив, что на Горе Благождания, как ему кажется, немало праздников.

– Да, – подтвердила Лака. – Поэтому у нас, женщин, всегда полно хлопот. Мы к этому привыкли, зато с мужчинами не всё так просто. Они обожают праздники, но злятся и ревнуют, когда развлекаются их жены.

– Что они тогда делают? – поинтересовался Джоэнис.

– Следуют совету доктора Кольчуга с кафедры психологии. Они пробегают рекомендованную дистанцию длиной в три мили по густым зарослям кустарника, затем ныряют в холодный ручей и проплывают сто ярдов, а потом бьют по мешку, сшитому из оленьей шкуры, до полного изнеможения. Полное изнеможение, как учит нас доктор Кольчуг, всегда сопровождается временным притуплением эмоций.

– Ну и как, помогает предписание доктора? – спросил Джоэнис.

– До сих пор неудач не было. Если лечение не оказывает действия с первого раза, мужчина должен просто повторить все сначала, и столько раз, сколько потребуется. От этого, помимо всего, повышается мышечный тонус.

– Весьма любопытно, – молвил Джоэнис.

Лежа рядом с Лакой, он внезапно обнаружил, что потерял всякий интерес к продолжению этой антропологической дискуссии. На какое-то мгновение он предположил, не достойно ли порицания то, что Хенли установил здесь порядки в соответствии со своими вкусами; но потом Джоэнис вспомнил, что порядок в обществе всегда определяется мужчинами, а вкусы Хенли не хуже тех, о которых он кое-что слышал, и уж во всяком случае лучше, чем многие другие. Решив больше не предаваться абстрактным размышлениям, Джоэнис протянул руку и коснулся тёмных волос Лаки.

Девушка отпрянула, невольно вздрогнув.

– Что случилось? – спросил Джоэнис. – Тебе неприятно?

– Не в этом дело, – ответила Лака. – Беда в том, что я вообще терпеть не могу, когда меня касаются. Поверьте, это никак не связано с вами. Просто у меня такой характер.

– Поразительно! – удивился Джоэнис. – И всё же ты без колебаний пришла в общину и остаёшься в ней по доброй воле?

– Да, это правда, – сказала Лака. – Парадоксально, но многие цивилизованные люди, которых влечет примитивная жизнь, с отвращением относятся к так называемым плотским утехам, в изрядной степени возбуждающим научный интерес профессоров. Взять, к примеру, меня – типичный случай. Я горячо люблю горы и луга, наслаждаюсь простым физическим трудом, рыбной ловлей и охотой. И ради этого я согласна сдерживать свою неприязнь к половым отношениям.

Джоэнис нашел это любопытным и отметил про себя, какие трудности встают перед теми, кто выбирает людей для заселения Утопии. Его мысли были прерваны Лакой, которая взяла себя в руки: справившись с чувствами, она обняла Джоэниса за шею и притянула к себе.

Но теперь у Джоэниса пропало влечение к ней, во всяком случае, его было не больше, чем к дереву или облачку.

– Нет, Лака, я не хочу идти против твоих естественных склонностей, – сказал он и мягко отвел её руки.

– Вы должны! – вскричала она. – Таков обычай!

– Поскольку я не являюсь членом общины, я не обязан следовать её обычаям.

– Пожалуй, верно, – согласилась Лака. – И все же прочие профессора следуют этому обычаю, а о том, хороший он или плохой, спорят позже, при свете дня.

Эти слова нисколько не тронули Джоэниса.

– Что они там делают – это их частное дело, – заметил он.

– Я сама виновата, – сокрушённо молвила Лака. – Мне надо научиться лучше владеть собой. Если бы вы только знали, как я молю о самоконтроле!

– Нисколько не сомневаюсь, – заверил Джоэнис. – Главное, ты предложила мне совершить этот акт гостеприимства, и дух обычая, таким образом, сохранен. Помни об этом, Лака, и смело возвращайся к своему мужу.

– Мне стыдно, – призналась Лака. – Другие женщины узнают, что что-то пошло не так, раз я вернулась до наступления утра, и начнут надо мной смеяться. Да и муж мой будет недоволен.

– Разве он не ревнует и не жаждет мщения в подобных случаях?

– Разумеется, – ответила Лака. – Иначе какой бы он был мужчина? Но он глубоко уважает процесс учения и свято верит в традиции Благождания. Потому и настаивает, чтобы я принимала участие в подобных обрядах, хотя это разрывает его сердце.

– Должно быть, он очень несчастный человек, – произнес Джоэнис.

– Ошибаетесь, мой муж – один из самых счастливых людей в нашей общине. Он считает, что истинное счастье – духовное, а истинная духовность может быть достигнута лишь через боль. Страдания приносят ему счастье, – так, во всяком случае, он мне говорит. Мой муж следует предписаниям доктора Кольчуга каждый день и стал лучшим бегуном и пловцом в Благождании.

Джоэнис очень не хотел причинять боль мужу Лаки, даже если она и приносит ему счастье. И не хотел причинять боль Лаке, отправляя её домой. Но также он не хотел причинять боль себе, соглашаясь на то, что ему неприятно. Положение было безвыходным, и Джоэнис велел Лаке лечь спать в углу хижины. Такое решение, во всяком случае, спасет её от осрамления перед женщинами.

Лака послушно поцеловала его в лоб холодными губами, затем свернулась калачиком на сосновых ветках и заснула. Джоэнис долго не мог успокоиться, но наконец и он задремал.

Однако события этой ночи ещё не закончились. Под утро Джоэнис внезапно проснулся, напряженный и испуганный, не имея понятия, что его разбудило. Луна зашла, и вокруг царила кромешная тьма. Затихли кузнечики, замерли ночные птицы и мелкие лесные зверьки.

Джоэнис почувствовал, как по спине у него пробежали мурашки. Он повернулся к двери в полной уверенности, что пришёл муж Лаки, чтобы убить его: он и так всю ночь мучился от страха, мало веря в действенность предписаний доктора Кольчуга.

И вдруг он понял, что вовсе не разгневанный муж вогнал всё живое в оцепенение. Ибо услышал наводящий ужас яростный рёв, на какой не способен ни один человек. Рёв так же неожиданно прекратился, и Джоэнис уловил в зарослях перед хижиной движение некоего огромного существа.

– Что это? – выдавил он.

Лака вскочила на ноги и повисла на Джоэнисе, словно её разом покинули все силы.

– Зверь, – прошептала она.

– Я считал, что это выдумки! – воскликнул Джоэнис.

– На Горе Благождания нет никаких выдумок, – сказала Лака. – Мы поклоняемся Солнцу и Луне, которые существуют реально. И страшимся Зверя, который не менее реален, чем бурундук. Иногда нам удается умилостивить Зверя, а иногда отвлечь. Однако сегодня ночью он явился убивать.

Джоэнису не пришлось больше сомневаться: огромных размеров туша навалилась на стену хижины. И хотя стена была сложена из толстых брёвен, скреплённых ремнями и колышками, она рассыпалась под натиском звериного тела. Джоэнис оказался лицом к лицу со Зверем.