В Бирюк - Приступ [СИ]

Посол императора Максимилиана II Перштейн:

«Видел я корону испанского короля со всеми регалиями, и короны Тосканского великого герцога… и короны его цесарского величества венгерского и чешского королевств, а равно и французского короля, однако заверяю наисветлейшую и наичестнейшую милость Вашу, что ни одна не может сравняться с короной московского великого князя».

Про какую шапку толкует Першнейн — неизвестно. Кроме «Шапки Мономаха», в казне Московского Кремля хранилось ещё семь царских венцов. До 21 в. дошли: «шапка Мономаха» второго наряда (1680, короновали Петра I), «шапка Алтабасная» (1684), «Казанская шапка».

Сама «шапка», как, например, корона мадьярских королей — составная, неоднократно ремонтировалась. У мадьяр крестик на маковке так и остался согнутым. После того, как горничная Илонка, утаскивая регалию, сверзилась в темноте с лестницы. Наши не только погнутое выправляют. Серебряные детали заменялись медными, а то и железными. Соболиная опушка менялась, минимум, два раза.

В конце 17 в.:

«Шапка царская золотая, сканая Мономахова, на ней крест золотой гладкий, на нём по концам и в исподи четыре зерна гурмицких, да в ней каменья, в золотых гнёздах: над яблоком, яхонт жёлтый, яхонт лазоревый, лал, промеж ними три зерна гурмыцких; да на ней четыре изумруда, два лала, две коры яхонтовых, в золотых гнёздах, двадцать пять зёрен гурмицких, на золотых спнях; около соболей: подложена атласом червчатым: влагалище деревянное, оклеено бархателью травчатою, закладки и крючки серебряны».

Бедный Боголюбский… Как же он будет это «влагалище деревянное» на голову одевать? Хотя, может, «бархатель» в роли презерватива, в смысле: предохраняющего средства, убережёт? А, понял: соболей-то ещё нет, только атласная подкладка.

Древнейшая часть «шапки Мономаха» — два ряда декорированных золотых пластин и крест, который крепился на тонкую проволоку к специальным треугольным вырезам в их верхней части, изготовлена в 60-70-е годы XIII века.

А жо поделаешь? — Татарва прошлась и прежнюю шляпку… бесследно батыйкнула.

Нынешняя (нач.12 в.) — полусферическая, с крестом на маковке, со свисающими по сторонам лица до плеч, подобно пейсам, жемчужными нитями.

Комнины — воющая династия. Прежнюю корону плоской, расширяющейся кверху чашкой (стемму), восходящую к митре священников, заменили подобием полусферического воинского шлема. Аналогичное изделие и было прислано Мономаху. Не дедом его, конечно, а сватом, отцом мужа внучки.

Каждая золотая пластина тульи — вытянутая трапеция с треугольным вырезом наверху, покрыта сканным орнаментом. По поверхности — жемчужины, отдельно и в кастах высотой 3–4 мм. На половине пластин в нижней части изображён лотос, на остальных — шестиконечная звезда с 12-лепестковой розеткой внутри. Завитки из золотой проволоки спиралевидно закручиваются справа налево.

Цена этой цацки — три судьбы из «дома Рюрика», не считая убитых и покалеченных простых и знатных.

В начале XII в. на Руси появился человек, выдававший себя за убитого сына императора Романа IV — Льва Диогена. Мономах признал претендента и выдал за него дочь Марию. В 1116 году для возвращения престола «законному царевичу» пошёл войной на Византию — последняя война в истории двух государств. Лже-Диогену удалось овладеть многими дунайскими городами, но в Доростоле самозванца настигли двое наёмных убийц императора Алексея I.

Это не остановило Мономаха. Уже в интересах внука Василия, сына лже-Диогена, организовал новый поход.

В 1123 году, после смерти Алексея I (1118 г.), русско-византийские переговоры увенчались династическим браком: внучка Мономаха стала женой сына императора Иоанна II — Алексея.

Внучок Васенька был объявлен ублюдком и принялся «верно служить русским князьям», дочка Мария пошла отмаливать чьи-то грехи в монастырь, а внучка выла с тоски, запертая в гинекее императорского дворца.

Мономах же получил «инсигнии» и официальную бумагу с назначением на должность царя. Ни сам, ни сыновья его этим воспользоваться не рискнули, а вот внуки и правнуки — обновку примеряли.

Мероприятие проводят как в Царьграде — в Святой Софии. Ни скипетра, ни державы нет. Дают подержать крест в правую, и очередной столо-лазец, прижав левую к желудку, благостно слушает троекратный «Свят-свят-свят!». Будто мелкую нечисть отгоняют.

— Не, в цари Боголюбский не согласный. Слово… Мельседеком каким-то отдаёт. Или — Навуходоносором. Венчать будешь… на хозяйство. В смысле: господарство, государство.

— Нет.

Сказано было… зло. Веско, упрямо. Окончательно.

Я медленно поглаживал край стола. В тот раз… мне пришлось напрячься и отодвинуться. Чтобы жадная лапающая длань владельца меня смогла продвинуться дальше, продолжить жадничать и лапать. Всё глубже… заглатывая наживку.

Тогда я выиграл. Игру? Жизнь? Будущее человечества? — Маленький незаметный эпизодик: мелкий рабёныш не отправился двуногим «говорящим орудием» в продажу на экспорт. Подсунул приманку. Жарко дышащий пряник. И — поймал.

А теперь? Кнут или пряник? Тогда у меня не было кнута.

Я спокойно поднял глаза на Антония. Без дурашливости, нажима, угрозы в голосе, просто объясняя:

— Ритуал должен исполнить старший священнослужитель. В Константинополе — патриарх. На Руси — митрополит. Но он умер. Следующий — старший из епископов. Ты. Если ты отказываешься, то придётся… сделать старшим другого.

Мы рассматривали друг друга в упор. Ты понял? Чтобы сделать другого старшим, существующий старший должен… умереть.

Понял. И разозлился.

— Испугать хочешь? Зарежешь? Как Константина?

— Не шипи на меня. И не выдумывай: Константину две стрелы пробили бока. Я его не резал.

Просто в лоб не переломить, не уступит. Тогда — шаг назад. Далеко назад.

— Ты — последний из когорты великих. Нифонт Новгородский, Мануил Кастрат Смоленский, Ефрем Строитель Переяславльский, Илия Полоцкий, который Евфросинию пустил в келью. Великие умы, великие души, великие страсти. А теперь? «Уныло я гляжу на наше поколенье. Его грядущее и пусто, иль темно». Гос-с-споди! Кирилл Туровский — вершина! Светоч и источник! С Иларионом сравнивают! Куда катится мир…

Выстрелило. Кирила он не любит, презирает. И — сдаёт без угрызений.

— Владыко Кирилл — в городе. Задержался. После собрания архииерейского. Всё никак… не удосужится к пастве своей вернуться. В Граде Владимировом обретался. Поближе… к власть предержащим.

Сколько злобы, сколько презрения… И — зависти. К более молодому, яркому, талантливому.

— Мда… а ведь вы с Мануилом в его годы тоже епархиями управляли. Ты тоже певчим был?

— Не певчим — доместиком. Тогда… лихое время было. Митрополичий запрет на всякое богослужение. Князья воюют, храмы закрыты, всякие… язычники из всех щелей… раскол… Тогдашний Черниговский владыко Онуфрий преставился. Ярый муж был. Наставник мой, благодетель. Меня из хора в ближние помощники взял. Я ему во всех делах споспешествовал. Вот меня и поставили.