В Бирюк - Чума [СИ]

Так тысячу лет выглядит продвижение почти каждого табора (каравана, обоза) в степи. Обычная товарно-транспортная операция. Вот почему «чумаки», которые такие обозы водят, пользуется уважением наравне с казаками.

«Следует знать, что степи эти покрываются травою до двух футов в высоту, следовательно, нельзя проехать, не потоптав травы и не оставив за собой тропы или следа, по которому становится известно, сколько может быть татар, а также в какую сторону они движутся. Остерегаясь серьезного преследования, они придумали способ… из ватаги, состоящей из 400 человек, они образуют [как бы] четыре луча своими [меньшими] отрядами, в каждом из которых может быть до сотни лошадей: одни идут на север, другие — на юг, а еще два — на запад и восток и т. д… эти четыре небольших банды идут каждая в своем направлении на расстояние полутора лье, а там маленький отряд из сотни [человек] делится на три [группы], насчитывающих около 33 [человек], которые движутся так же, как и предыдущие… пройдя половину лье, они снова делятся на три [части] и продвигаются так далее, пока их число не сократится… до 10–11 [человек].

Делается все это менее, чем за полтора часа и на всем скаку… каждый изучил данный маневр как свои пять пальцев, они знают степи, как лоцманы знают порты. Все группы, по 11 [человек], в каждой разбегаются по степи… в назначенный день они собираются на встречу за 10–12 лье от места отправления в какой-либо ложбине, где есть вода и хорошая трава, и там останавливаются. Каждый маленький отряд едет своей дорогой… Они совсем не оставляют следов, так как трава, примятая одиннадцатью лошадьми, за день-другой поднимается. Прибыв на место, они там остаются, прячась несколько дней. Затем выезжают целым корпусом, направляются к какому-нибудь пограничному поселению, внезапно захватывают его, грабят и сразу же уходят.

Татары придумали этот хитрый способ, как лучше скрываться в степи и обманывать казаков, которые активно преследуют их, зная, что татар насчитывается не более 500–600 [человек]. Тысяча или двенадцать сотен казаков садятся тогда на лошадей и пускаются в погоню, разыскивая неприятельские следы. Найдя их, они следуют по ним до описанного выше круга и теряют там ориентир, не зная, где их [татар] искать, так как следы расходятся в разные стороны… они вынуждены возвращаться по домам, говоря, что ничего не выследили. Вот как трудно напасть на этих татар, разве что случайно, застав их за питьем, едой или ночью во время сна, но они всегда держатся настороже. Их глаза более остры и чувствительны, чем наши, так как менее открыты, и, следовательно, их зрительный луч сильнее, и видят они лучше нас; они замечают нас раньше, чем мы их».

Де Боплан трактует «узкоглазость» как военное преимущество. На самом деле татары просто более привычны к степи, поэтому более внимательны к изменениям в ней.

«Словом, побеждает более хитрый, а не более сильный. Если они [противники] встречаются утром или вечером, в то время, когда солнце всходит или заходит, победа [обеспечена] тому из двоих, у кого солнце окажется за спиной, подобно тому, как два корабля в море стараются занять позицию, чтобы ветер был попутным. Наконец, ряды поляков врезаются в [линию] татар, а те, не чувствуя себя достаточно сильными, чтобы сражаться с саблей в руке, разлетаются, как мухи, кто куда может, и, отступая во весь опор, стреляют так метко из лука, что на расстоянии 60-100 шагов не дают промаха по своей цели. Поляки не могут их преследовать, поскольку лошади их не такие выносливые, как татарские. Затем татары снова собираются вместе за четверть лье и начинают готовиться к лобовой атаке на поляков, а когда [те] врезаются в их ряды, они опять разлетаются и, отступая, стреляют все время в левую сторону… Изнурив таким образом поляков, они [татары] вынуждают их к отступлению, ибо такая игра, как я говорил, происходит тогда, когда татары бывают в количестве десять против одного; в противном случае они удирают, не оборачиваясь. Вот так подобного сорта люди ведут войну в этих краях».

«Вот так подобного сорта люди ведут войну в этих краях» и в 12 веке. И не важно как они себя называют: татары, ногаи, кыпчаки, торки, печенеги, башкорты. Ну и куда тут ППШ вставлять? — «…они удирают, не оборачиваясь…». А потом — возвращаются.

Другие степные народы — монголы, хазары, сарматы, берендеи, калмыки… использовали, кажется, иную тактику. Поскольку имели достаточные отряды бронной конницы.

Буляр сомкнутыми рядами на пулемёт не поскачет.

«Словом, побеждает более хитрый, а не более сильный».

Коллеги, вы как? Хитрее аборигенов? «Сила» — не поможет. Как она не помогла Дарию и Киру. Надо учиться местным хитростям. Иначе… кровавый пшик. Из вас и ваших людей.

Степняков можно давить. Строительством крепостей. Захватом и удержанием ключевых точек на кочевых маршрутах. Годами и десятилетиями поддерживая их боеспособность.

Так будет. В РИ. После взятия Казани и Астрахани цепочка русских крепостей встанет над Волгой. Их будет громить Степан Разин. Чуть позже построят Оренбургскую линию. По ней пройдётся Емельян Пугачёв. Эти системы укреплений — на столетия. Подобные линии будут строить и в 19 веке.

У меня нынче нет ни времени, ни ресурсов для таких проектов. Я уж не говорю, что это не моя земля. И, честно, она мне не нужна. Мне нужен безопасный проход по реке. А кто там по бережку пасётся… Лишь бы мирно.

Войсковое решение проблемы — отсутствует.

Множество из современников моих, горячих и неукротимых, сразу впадают в ступор.

— Как это?! Побить и всё!

Понимаю, сочувствую. Но надо малость и думать. Не «всё». «Потом» — будет? Что будет в этом «потом»?

Сколько своих людей (десятков/сотен…) вы готовы хоронить ежегодно в последующей «малой войне»? Сколько людей (тысяч) вы готовы кормить даром, чтобы они сидели в укреплениях, отнимая хлеб у вдов и сирот? У работников, строителей, врачей, учителей, которые и делают ваш «прогресс»?

Эти и сходные резоны Салман высказал. Очень выразительно. Не только словами, но и мимикой. Лицом, телом, зубами.

Мда… Я таких картинок изобразить не могу.

Совет проникся. Безысходностью с неотвратимостью. Сидят-грустят.

Тут Николай голос подаёт:

— А ежели… эта вот… совместить? Убить и заплатить?

Молодец! Чувствуется моя школа! Скомбинировать чего-нибудь эдак… уелбантуренно.

Совет глубины замысла не понял, начали фыркать, слова обидные говорить. Вроде:

— Глупость! На чё мертвяку платить? Он же мертвяк! А ежели ему заплачено, так чего его резать? Он же тогда дела не сделает!

Эх, господа совет, не учили вы марксистско-ленинскую философию, не слыхали вы про то, как пошли в баню двое — чистый да грязный, и было у них на двоих одна шайка воды. Кому первому мыться?