А. Дж. Риддл - Холодный мир

По периметру лагеря находятся несколько фабрик, больших складов и теплиц. В складских помещениях хранятся продукты питания, а когда они подойдут к концу, с помощью теплиц можно будет хоть в какой-то мере восполнить их нехватку. Но весь лагерь они все равно не прокормят. Если в ближайшее время солнечная радиация не придет в норму, нас всех ждет смерть от голода.

Большинство фабрик перерабатывают то, что выращено в теплицах, а также изготавливают предметы первой необходимости. Одна из них занимается постройкой нового флота зондов. И хотя миссия еще не спланирована, линия по их производству уже запущена. Каждого из живущих тут не отпускает чувство, что время уходит, поэтому все стараются быть готовыми на случай, когда – или если – нам придется отсюда уходить.

Мимо нас проносится военный транспорт, разбрасывая снег по сторонам дороги, где стоят электромобили размером не более машинок для гольфа. Все вокруг выглядит необычно, как будто мы находимся в постапокалиптическом приграничном городе.

Джеймс живет в двух кварталах от госпиталя. Он спрашивает, нужно ли ему взять электромобиль, чтобы отвезти меня, но я отказываюсь. Я хочу пройтись, чтобы доказать ему, что я могу, но еще больше потому, что очень хочу почувствовать тепло солнечных лучей на своем лице. Сейчас Солнце – лишь жалкое бледной подобие той звезды, которую я помню, но оно все, что у нас есть, и именно за него мы сейчас сражаемся.

Я вынуждена остановиться, чтобы унять дрожь в ногах и перевести дух. Опершись на трость, я жду, пока мне станет хоть немного легче. Какая-то часть меня говорит, что это ставит Джеймса в неловкое положение, но я знаю его лучше. Он идет, держа меня под руку с одной стороны, а Оскар с другой, готовые подхватить меня, если я упаду.

Когда мы подходим к белому куполу, я уже задыхаюсь, и, к счастью, там есть небольшой тамбур, где нас обдает теплым воздухом, когда мы заходим внутрь.

Интерьер меня немало удивляет. Он выглядит свежо и ново, к тому же довольно неплохо декорирован в стиле высокотехнологичных многоквартирных домов. Даже пол имитирует собой деревянный паркет, хотя на деле оказывается пластиковым, судя по звуку от моих шагов. Все пространство вокруг – это прекрасно спланированная студия с кухней в одной стороне и обеденным столом в центре. По стенам вокруг висят обогреватели, проходя мимо одного из которых я чувствую волну теплого воздуха. В гостиной постелены коврики, стоит диван и два кресла. Окон нет, но на больших экранах показывается то, что происходит снаружи. Разрешение настолько высокое, что при быстром взгляде действительно можно ошибиться и подумать, что это стекло.

Все пять дверей, ведущих в другие комнаты, открыты: три в спальни, одна в ванную и одна в то, что можно принять за кабинет, усыпанный листами бумаги.

Мне нравится. Очень. Это место создает ощущение уютного дома, где я буду счастлива, где мы будем счастливы вместе с Джеймсом.

Он отводит меня к дивану, на который я рада наконец плюхнуться и сбросить вес со слабых ног.

– Фаулер постарался. Заставил меня взять дом с тремя спальнями.

– Это восхитительно. Мне очень нравится.

– И это еще не все.

Я удивленно поднимаю бровь.

– Твоя сестра с семьей живут в одном из соседних бараков. Я поговорил с Фаулером, и он сказал, что может переселить их в такой же дом, так что ты сможешь жить с ними, если хочешь.

Он меня выгоняет. Значит, не хочет со мной жить. Почему? Потому что я ему помешаю? Пока еще я не совсем самостоятельна и, конечно, буду тормозить его, но я хочу быть тут! Я хочу ему помочь!

– Если ты этого хочешь, – тихо говорю я.

Он замирает.

– Я вроде как думал… Что это ты этого хочешь.

– Это не так.

– Чего же ты хочешь?

Я тяжело сглатываю.

– Я хочу остаться тут и помочь тебе. Я хочу закончить ту работу, что мы начали на «Пакс».

В моей спальне есть отдельный туалет, и я за это благодарна. В больнице мне его не хватало.

На следующее утро я как раз заканчиваю умываться, когда слышу, как открывается входная дверь. Порыв холодного воздуха врывается внутрь и заполняет все помещение. Я слышу грохот, как будто весь дом переворачивают вверх дном. Выйдя из ванной с полотенцем в руке, я замираю, раскрыв рот.

Обеденный стол и вся мебель отодвинуты к стенам, а основную часть зала теперь занимают специальные тренажеры. Джеймс решил превратить свой дом в отделение физиотерапии.

И все это для одного человека.

Он приветливо улыбается и, взяв меня за руку, ведет по комнате, как завзятый продавец автомобилей проводит по выставочному залу покупателя с желанием показать ему новейшую модель.

– Джеймс, ну не надо забирать под это всю комнату.

– Конечно надо! – весело отвечает он, усаживаясь на горизонтальный велосипед.

Я знаю, когда с ним не нужно спорить, и сейчас как раз тот самый случай.

Когда он уходит, чтобы поработать с Фаулером, Оскар остается со мной, что меня удивляет.

– А ты разве не будешь помогать с планированием предстоящей миссии? – спрашиваю я его.

– Я уже помог. Сейчас Джеймс попросил меня остаться тут просто на случай, если тебе что-то понадобится.

– Да я и сама справлюсь.

– О, в этом я не сомневаюсь. Но я изучал некоторые физиотерапевтические техники, так что могу помочь. Начнем?

Как выяснилось, Оскар и правда знает об этом немало. Он определенно сильнее, чем я предполагала, глядя на его фигуру. Иногда он заботлив, иногда строг, но всегда рядом, когда мне нужна помощь. По-моему, он никогда не устает, либо просто это я всегда так ослаблена и уже не помню, что значит быть нормальной.

– Что дальше?

– Упражнение «гребля», а потом отдых. – Открытой рукой он приглашает меня к тренажеру. – Вы отлично справляетесь, мэ-эм.

– Оскар, тебе не обязательно звать меня «мэ-эм».

– Мне не трудно. Уважение ничего не стоит, но дает много преимуществ.

Значит, «мэ-эм».

Между подходами, пытаясь отдышаться, я пытаюсь спросить:

– Как давно ты знаешь Джеймса?

Взгляд Оскара как будто устремляется вдаль.

– Всю мою жизнь.

Это почти подтверждает мою догадку о том, что он его сын, но я должна проверить.

– Он твой отец?

Долгое время Оскар молчит. Я уже почти собираюсь задать следующий вопрос, когда он неожиданно отвечает.

– Если бы я кого-то и назвал отцом, то это его.

Что это значит?

Думаю, это как-то связано с тем, о чем я спросила Джеймса по дороге на Землю: я пыталась выяснить, что с ним случилось. Но в АтлантикНете никакой информации о нем мне не удалось найти, а сама я пока еще не настолько бодра, чтобы ходить по лагерю и расспрашивать, кто что знает. Вот Оскар наверняка знает.

Выполнив упражнение, я сажусь за обеденный стол, вытирая пот. Оскар, стоя за моей спиной, готовит какие-то закуски.