Фрэнк Герберт - Машина бытия

Сейчас, после трех часов, проведенных в вакуумном костюме в туннеле Скорноффа в полной темноте, Инг не ощущал ничего, кроме свинцовой усталости. Эта усталость замедляла мыслительные процессы, ослабляла способность к выживанию, и Инг прекрасно это осознавал.

«Ты будешь серьезно относиться к своим обязанностям, – подумал он. – Аксиома: для наладчика не существует безвыходных ситуаций».

Инг покачал головой, подумав о высокоумном невежестве составителей руководств и инструкций, тяжело вздохнул и постарался успокоиться. Сейчас он должен быть дома, на Марсе, поддерживать в рабочем состоянии станции на Фобосе и читать лекции новоиспеченным наладчикам.

«Черт бы подрал этого Посса», – подумал он.

Здесь случилась большая неприятность, поломка была очень серьезной – и именно здесь, в туннеле, уже погибли шесть человек, пытаясь ее найти. Все шестеро были его учениками, и это еще одна причина, по которой он не стал отказываться от задания. Все они пали жертвами одного и того же наваждения.

Инг завис в гигантской цилиндрической безвоздушной пещере длиной двенадцать километров и диаметром два километра. Это был неосвещенный туннель, прорубленный в лавовой породе под дном лунного Моря Нектара. Здесь находился «Луч» – чудесный, смертельно опасный, но очень важный серьезный луч непомерной обузданной мощи, которая вдруг вышла из повиновения.

Инг вспомнил всю историю, связанную с туннелем. Около девятисот лет назад был подписан контракт на реализацию проекта «Компактное расселение». К обязанностям компании Хэйга по поддержанию коммуникаций в Солнечной системе добавилась рассылка небольших контейнеров, размеры которых были ограничены мощностью ангтрансов. В каждом контейнере переправляли двадцать крольчих. В матках этих крольчих покоилось в анабиозе двести человеческих эмбрионов и эмбрионов крупного и мелкого рогатого скота, с которым людям предстояло обживаться на новых местах. Вместе с крольчихами доставляли семена растений, яйца насекомых и инструкции по изготовлению орудий и инструментов.

Контейнеры были сцеплены особым образом: на планетах назначения они раскладывались, превращаясь во что-то вроде защитного убежища. Там автоматы переносили эмбрионы в специальные аппараты, способные поддерживать протекание нормальной беременности, доводить эмбрионы до созревания, воспитывать и обучать «родившихся» людей до тех пор, пока они не оказывались в состоянии сами себя защищать.

Каждый контейнер разгонялся до сверхсветовой скорости ангтрансовыми импульсами, которые, как писали в научно-популярной литературе, «толкали контейнер подобно тому, как мы толкаем садовые качели». Жизненные процессы контролировались «Лучом», малые импульсы которого могли преодолевать пространство по прямой, срезая углы, и в течение миллисекунд покрывали такие расстояния, какие обычные корабли покрывают столетиями.

Инг бросил взгляд на миниатюрный отрезок луча, зафиксированного в кварцевой емкости, которая была вмонтирована в его вакуумный костюм. Этот отрезок был источником надежды, но он же грозил стать причиной большой беды. Если бы они были способны помещать такие крошечные отрезки в каждый контейнер, то тем самым смогли бы гарантировать нормальную работу и большого луча. Однако из-за бомбардировки космическими частицами аноды луча в контейнерах служили не больше одного месяца. Из положения попытались выйти, устанавливая отражательные пластины на контейнеры, программируя силу их реакции на воздействие луча. Однако эти программы начали давать сбой.

И вот теперь, когда первое судно проекта «Компактное расселение» должно было вот-вот приземлиться на одной из планет системы Тета Апус IV – к этому полету было сейчас приковано пристальное внимание всего человечества, – контакт с лучом стал ненадежным, и чем дальше находился контейнер, тем хуже становился контакт.

Инг сам не ожидал, насколько тронет его проблема хрупкого груза, направленного в глубины космоса. Всеми фибрами души он был рядом с контейнерами, которые провалятся неведомо куда, если луч снова не будет обуздан. Эмбрионы погибнут, и вместе с ними погибнет мечта.

Многие опасались, что в этом случае эмбрионы могут попасть в руки инопланетян, чужаков. В некоторых общественных кругах царила настоящая паника, раздавались крики о том, что контейнеры проекта «Компактное расселение» могут выдать чужакам важные тайны людей и поставить под угрозу само существование вида человека разумного.

Ингу и шестерым его погибшим товарищам проблема представлялась очевидной. Она пряталась где-то здесь, в математической аномалии, недавно открытой и объясняющей, каким образом луч может отклоняться от контейнеров. Было также очевидно, что́ надо с этим делать. Но, следуя этому очевидному курсу, шесть человек погибли. Они погибли здесь, в абсолютном мраке.

Иногда помогало цитирование инструкций.

Часто наладчик и сам не знал, что он, собственно говоря, ищет – паразитное излучение; какие-то космические лучи, нашедшие лазейку в защитных полях; проникновение космической пыли в результате сотрясений лунного грунта или очаг резкого повышения температуры, вызванного притоком горячей лавы к поверхности. Большой луч был очень чувствителен к такого рода мелким возмущениям. Если на пути его распространения встречалась микроскопическая пылинка или ничтожный фотон, луч мог выйти из-под контроля и взбунтоваться, как дикое животное. Он мог, как гигантская змея, разрушить все взмахом своего могучего хвоста, разрушить и этот туннель. В такие минуты над туннелем, в лунном небе, начинали, словно злые духи, плясать сполохи света, а обслуживающий персонал спасался как мог.

Наладчик, оказавшийся в это время в туннеле, погибал.

Инг поднял руки к шлему костюма и поправил персональный индикатор луча – устройство, соединявшее его короткой связью углового пространства с лучевым регулятором. Он проверил инструменты, определил свое местоположение по колебаниям грунта под своими подошвами.

Интересно, что сейчас делает его дочь Лайза? Наверное, собирает своих мальчиков, его внуков, в школу. От этой мысли он вдруг почувствовал себя очень старым – один из его внуков учился в политехническом училище на Марсе, готовясь пойти по стопам своего знаменитого деда.

В вакуумном костюме было жарко и пахло потом; Инг провел в костюме уже три часа. На индикаторе микроклимата значилось, что энергии на поддержание температурного баланса хватит еще на час десять минут.

«Все дело в очистителях, – сказал себе Инг. – Да, все дело в вакуумных очистителях, этих проклятых пылесосах. Как всегда, вся беда от окаянных неодушевленных предметов».