Фрэнк Герберт - Машина бытия

Она замедлила шаг, напряженно вскинула голову и ждала ответа.

– Ваша фамилия, Капуле, была распространена у древних тихоокеанских народов, возможно, у полинезийцев. Строение моих глаз похоже на строение ваших.

Она посмотрела ему в глаза и отвернулась.

– Когда-то у вас были карие глаза, – сказал он.

Она пожала плечами, открыла дверь люка и отступила в сторону, пропуская его, потом вошла вслед за ним. Они оказались в коридоре, перпендикулярном тому, из которого только что вышли. Там двинулась по правой стороне.

Никки старался поспеть за ней, одновременно продолжая говорить. Она задала ему вопрос, и он был полон решимости дать исчерпывающий ответ, хотя и видел, что она уже жалеет о своем любопытстве.

– Тамарак – это дерево. Оно растет в Канаде и на северо-западе Соединенных Штатов на Древней Земле. Это голосеменное растение с опадающей хвоей. К тому же оно меняет цвет осенью и весной. Вы тоже изменили свой цвет.

Они остановились у люка с надписью «ОТДЕЛ ПОВЕДЕНИЯ».

Никки посмотрел на женщину и улыбнулся с уверенностью и зрелостью, которые притягивали ее к нему, несмотря на сильное сопротивление. Он произнес, чтобы успокоить ее:

– По матери я тоже происхожу из тихоокеанских народов.

Она внимательно посмотрела ему в глаза. Да, он пигментирован почти так же, как была она, когда впервые ступила на Медею. Он увидел в ней то, чего не могли объяснить ни Корабль, ни Священные науки. Она вспомнила, как ее собственные вопросы заставили нервничать специалистов.

«Возможно, ваши изменения пигментации были вызваны аномальными вспышками энергии на солнцах».

Она изучающе вгляделась в лицо этого развитого и умного молодого человека. Может быть, и у него произошли какие-то изменения благодаря неведомой пульсации энергии в красном сердце звезды Арго? Какова бы ни была причина, она приводила к необратимому вымыванию пигмента из тканей. Сначала это произошло с ее волосами. Они стали серыми к двадцати двум годам, а окончательно побелели к тридцати. Этому Никки восемнадцать, он вдвое моложе ее. К тридцати годам ее кожа заметно побелела, а к тридцати пяти стала почти прозрачной. Именно в этом году кожа приобрела любопытный красноватый оттенок, и ей все больше нравился этот эффект.

– Что еще скажете? – спросила она.

Теплота в ее голосе обострила его внимание. Это было что-то очень важное для нее. То, чего она ждала только от него одного, что только он мог ей дать.

Никки закрыл глаза и вспомнил о своем единении с матерью, погрузился в него.

– Вы стесняетесь работать с человеком, который настолько моложе вас.

– Вы понимаете, насколько важен наш проект? – спросила она.

Ее голос говорил о том, что она готова отступить – как отступил нарцисс … как отступил сотрудник космопорта. Где было ее место в этой жесткой, как броня, системе безопасности?

Он мягко заговорил:

– Вы испытываете растерянность в связи с проектом и теми людьми, которые работают над ним вместе с вами.

– Это самый важный проект колонии, – сказала она. – Жизнь и смерть…

– Да, это неотложная задача, – согласился он.

Никки открыл глаза и посмотрел в лицо женщины.

– Но вы стесняетесь работать с мужчиной, который моложе вас.

Она опустила глаза и вздохнула. Румянец исчез.

– Вы сделали все эти выводы, не опираясь на логику.

– Именно поэтому я здесь, – сказал он. – Логика оказалась бессильной.

Она пожала ему руку – странно, но этот древний жест, реликт ласки, помог сохранить дистанцию.

– Сюда.

Вслед за ним она вошла в лабораторное помещение. Многие инструменты были ему хорошо знакомы, а скоро он познакомится и с другими, ему пока неизвестными.

Там занялась имитатором и его экраном. Работая, она продолжала говорить:

– Вам надо будет научиться управлять флоутером. Этот имитатор снабжен соответствующей программой обучения. Сядьте сюда. – Она указала на складной стул перед экраном.

«Флоутер», – подумал он, и сердце его забилось сильнее.

Идея судов колонии, которые были легче воздуха, очаровала его. Насколько же они были уязвимы, насколько зависели от капризов местной атмосферы, предсказать которые было совершенно невозможно.

Он сел на указанное место и посмотрел на имитацию панели управления и инструментов. В животе завязался тугой ком, по голове пробежали мурашки.

Но это же всего-навсего макет, имитация!

Однако организм продолжал посылать мозгу панические сигналы, игнорировать которые было невозможно.

– Что с вами? – В голосе Там чувствовалась искренняя забота.

Никки вдруг осознал, что его сотрясает дрожь. Он положил руки на панель управления, чтобы унять эту дрожь, но мышцы противились сознательным действиям. Он попытался объяснить свое поведение реакцией на Медею, на мелкие аномалии и отклонения этого места, к которому его не мог подготовить Корабль. Эта особенная планета создавала множество условий для избегания опасностей. Но он не смог противиться импульсу, который заставил его встать и отойти от имитатора.

– Что случилось? – спросила Там.

– Вы готовили этот инструмент? – он указал на тренажер.

Там пригляделась к выражению его лица. Он действительно выглядел нездоровым. Была ли это реакция на какие-то условия Медеи?

Никки заметил недоумение в лице Там, заметил, как она нерешительно переводит взгляд с него на имитатор.

– Ответьте на мой вопрос.

– Этот аппарат готовил к работе Том Рут. Он директор нашего проекта, но какое это имеет значение?

Никки принялся лихорадочно, с большим трудом, подыскивать слова. Это было странно, потому что обычно он легко подбирал слова для выражения своих чувств и мыслей.

– Это противно Кораблю, – сказал он наконец. – Это направлено против Корабля. Это – зло.

Вот! Это было самое точное, самое подходящее слово – зло.

Недоумение Там возросло:

– Здесь ничто не может быть направлено против Корабля.

Однако теперь Никки был абсолютно уверен в своей правоте и не дал отвлечь себя.

– Нет, дело именно в этом. – Он кивнул в сторону тренажера. – Он научит меня чему-то неверному.

Там села, задумалась, а потом нажала кнопку «Баланс». Замигал красный индикатор, из-за экрана донесся вибрирующий звук. Там повернулась направо, нажала кнопку «Программа» и принялась читать цифры и символы, которые побежали по экрану, сменив мигание красного индикатора. Звуковой сигнал умолк.

Страх Никки стал уменьшаться.

Там подняла голову и посмотрела на Никки.

– Откуда вы могли это знать?

– Откуда я мог знать? – переспросил он, чувствуя, как у него пересыхает во рту.

Она провела рукой по волосам, посмотрела на пустой экран. Почему я чувствую гнев?