Фрэнк Герберт - Машина бытия

– Если ты говоришь правду, мы мужественно примем смерть, – сказал Тануб.

– Вам незачем умирать, – сказал Орн.

– Лучше смерть, чем рабство, – возразил Тануб.

– Нам не нужны рабы, – заверил его Орн. – Мы…

– Возможно, ты лжешь, но я не могу рисковать, – сказал Тануб. – Я должен убить тебя сейчас.

Нога Орна скользнула на стартовую педаль, и он надавил на нее. Воздухолет рванулся вверх; ускорение вдавило пассажиров в кресла. Винтовка выскользнула из рук Тануба и упала ему на колени. Он напряженно пытался поднять ее. Вес предметов увеличился лишь вдвое по сравнению с весом на родной планете Орна, Каргоне. Потянувшись, Орн забрал винтовку, нащупал ремни безопасности, стянул ими Тануба и только после этого уменьшил ускорение.

– Нам не нужны рабы, – повторил Орн. – У нас есть машины, которые выполняют работу за нас. Мы пришлем сюда специалистов, научим вас, как пользоваться вашей планетой, как строить хорошие транспортные объекты, покажем, как добывать минералы, как…

– А что вы потребуете взамен? – прошептал Тануб.

– Для начала вы могли бы научить нас, как делать качественное стекло, – сказал Орн. – Я очень надеюсь, что вы научитесь смотреть на мир нашими глазами. Мы вовсе не хотим возвращаться сюда и уничтожать вас. Жаль было бы разносить этот город на куски.

Тануб опустил плечи. Наконец он сказал:

– Отвези меня назад. Я обсужу это… с нашим советом. – Он посмотрел на Орна. – Люди из Р – У слишком сильны. Мы этого не знали.

В кают-компании разведывательного крейсера Стетсона горел приглушенный свет. В комнате стояли удобные кожаные кресла и стол, покрытый зеленым сукном, а на нем – графин хокарского бренди и два бокала.

Орн поднял бокал и пригубил напиток.

– На какой-то момент мне показалось там, внизу, что мне уже никогда не попробовать нечто подобное.

Стетсон взял свой бокал.

– Командующий все слышал по коммуникационной сети, – сказал он. – Ты в курсе, что тебе присвоили звание старшего полевого агента?

– Ах, наконец-то меня оценили по достоинству, – сказал Орн.

На крупном лице Стетсона появилась плотоядная ухмылка.

– Старшие полевые агенты живут еще меньше, чем младшие, – сказал он. – Среди них очень высокая смертность.

– Я и сам догадался, – пробормотал Орн и сделал еще глоток бренди.

Стетсон включил записывающее устройство.

– Ладно. Можешь начинать в любой момент.

– С чего лучше начать?

– Прежде всего, откуда ты так быстро узнал, где они спрятали «Дельфинус»?

– Легко. Тануб назвал свой народ грацци . В большинстве своем расы называют себя каким-нибудь словом, означающим «люди». Но на его языке это очееро . Слова грацци не было в словаре. Я задумался. Скорее всего, это заимствование из другого языка и означает оно «враг».

– И это дало тебе понять, где находится «Дельфинус»?

– Нет. Но это соответствовало моей догадке по поводу гиенян. Едва повстречавшись с ними, я тут же почувствовал, что их культура сходна с культурой индейцев с древней Терры.

– Почему?

– Они устроили примитивную засаду. Вожак сразу прыгнул мне на капот. Бравада. Желание бросить вызов, понимаешь?

– Кажется…

– Потом он назвал себя вождем Высокого пути. Этого тоже не было в словаре. Но понять это было легко: главарь налетчиков . Слово «налетчик», «рейдер» присутствует почти в каждом языке в истории и происходит от слова «путь», «дорога».

– Разбойники, – сказал Стетсон.

– Само слово «рейд», – сказал Орн, – это искажение древнеземного слова «дорога».

– Да, да. Но как все эти переводческие дебри связаны с…

– Не торопи меня. Культура стеклодувов означает, что они только что прошли примитивную ступень развития. Это мы могли контролировать. Затем он сказал, что их луна называется Чираначурузо, что переводится, как «Крыло победы». После этого все стало ясно.

– Как?

– Их вертикальные зрачки. Это ничего не значит, по-твоему?

– Не знаю… А по-твоему, что это значит?

– Хищники, которые охотятся ночью, привыкли бросаться на жертву сверху. Больше ни у кого нет вертикальных зрачков. И сам Тануб сказал, что «Дельфинус» спрятан в самом лучшем месте за всю историю. За всю историю? Это значит высокое место. И темное. Следовательно: высокое место на темной стороне их луны.

– Ну я и дубина стоеросовая, – прошептал Стетсон.

– Очевидно… сэр, – с улыбкой сказал Орн.

На борту приземлившегося на планете Марак разведывательного крейсера Службы Расследования и Урегулирования находился человек, на спасение жизни которого доктора даже не надеялись. Он был еще жив лишь благодаря защитному кокону, похожему на утробу, который поддерживал большую часть функций его организма.

Этого человека звали Льюис Орн. Плотного телосложения, с развитыми мышцами, рыжими волосами и неправильными чертами лица, этот уроженец планеты с повышенной силой тяжести даже в бессознательном положении, находясь на грани смерти, выглядел несколько комично. Его обгоревшее, покрытое слоем мази лицо казалось загримированным для какого-то жутковатого шоу.

Марак – столица Лиги, а медицинский центр Р – У являлся, наверное, лучшим в Галактике, но Орна туда приняли скорее как интересный случай. Пациент потерял один глаз, три пальца на левой руке и часть волос, получил перелом челюсти и серьезные повреждения большинства внутренних органов. Вот уже больше девяноста часов его организм пребывал в состоянии шока.

После того как больничный челнок забрал кокон с пациентом, Умбо Стетсон, начальник отдела, к которому был прикреплен Орн, вернулся к себе в «кабинет» на борту крейсера. И без того сутулая его фигура совсем сгорбилась. Крупные черты лица были отмечены печатью скорби. В своей старой залатанной синей камуфляжной одежде он выглядел как побитый пес.

В ушах Стетсона все еще звучали слова врача: «Биотона этого пациента слишком слабы и не выдержат операционной нагрузки на поврежденные органы. Некоторое время кокон будет поддерживать его жизнь, но…» И доктор беспомощно развел руками.

Стетсон рухнул в кресло и бросил взгляд в открытый иллюминатор. Внизу, в четырехстах футах под ним, гудело и шумело похожее на улей главное посадочное поле Р – У. Параллельно иллюминатору Стетсона были припаркованы два ряда разведывательных крейсеров с блестящими красными и черными шпилями. Он будто смотрел сквозь них.

«Это всегда случается на каком-нибудь „рутинном” задании, – думал он. – Насчет Гелеба не было почти никаких подозрений, кроме, разве что, того, что все высокие посты занимали исключительно женщины. Один простой, необъяснимый факт… и я теряю лучшего агента!» Он вздохнул, повернулся к столу и начал сочинять рапорт: