Фрэнк Герберт - Машина бытия

«Воинственное ядро на планете Гелеб ликвидировано. Произведена высадка оккупационных сил. Дальнейшей опасности миру в Галактике из этого источника не предвидится. Причина проведения операции: Служба Исследования и Обучения – проведя на планете два года – не сумела зафиксировать признаки агрессии. Основные показатели: 1) правящая каста – исключительно женщины; 2) разница в количестве мужчин и женщин выходит далеко за пределы нормы Лютига! Старший полевой агент Льюис Орн обнаружил, что члены правящей касты контролируют пол ребенка при зачатии (см. приложение) и выращивают армию мужчин-рабов, чтобы поддерживать свое правление. Из агента И – О выжали информацию, затем его убили. Созданное на основе этой информации оружие нанесло критические для жизни травмы старшему полевому агенту Орну. Надежды на то, что он выживет, нет. Принимая во внимание вышесказанное, прошу наградить его Орденом Галактики и внести его имя в Почетный список».

Стетсон отодвинул лист бумаги. Этого должно хватить для командующего, который все равно никогда не читал дальше первой страницы. Для того чтобы разбираться в деталях, у него имелись адъютанты. Это могло подождать. Стетсон взял досье Орна, морально готовясь к работе, которую ненавидел больше всего: ему предстояло известить близких родственников. Он прочитал, поджав губы: «Родная планета: Каргон. Контактное лицо в случае несчастного случая или смерти: г-жа Виктория Орн, мать».

Стетсон листал страницы, не торопясь посылать ужасное извещение. Орн поступил на службу в Маракский десант в возрасте семнадцати лет – сбежал из дома, – и мать дала согласие уже после того, как это случилось. Два года спустя: перевод в Уни-Галакта по стипендии, школа И – О здесь, на Мараке. Пять лет обучения и одно полевое задание И – О, после чего его забрали в Р – У за блестящее раскрытие военного заговора на Гамале. Еще два года спустя – все, конец !

Стетсон швырнул досье в серую металлическую стену напротив, затем встал, положил его обратно на стол и разгладил страницы. В глазах у него стояли слезы. Он щелкнул переключателем на столе, надиктовал уведомление Центральному секретариату и отметил его как срочное. Потом спустился на землю и напился хокарским бренди, любимым алкогольным напитком Орна.

На следующее утро пришел ответ с Каргона: «Здоровье не позволяет матери Льюиса Орна совершить путешествие на другую планету. Известили сестер. Пожалуйста, попросите г-жу Ипскотт Буллон с Марака, супругу Верховного комиссара, взять на себя обязанности членов семьи». Подписано: «Мадрена Орн Стэндиш, сестра».

Хотя у него и были кое-какие сомнения, Стетсон позвонил в резиденцию Ипскотта Буллона, главы партии большинства в Ассамблее Марака. Госпожа Буллон ответила на звонок, не включая видеоэкрана. На заднем плане слышался звук текущей воды. Стетсон уставился на серый экран настольного монитора. Он терпеть не мог пустых экранов. В ответ раздался глуховатый голос:

– Говорит Полли Буллон.

Стетсон представился и передал сообщение с Каргона.

– Сын Виктории при смерти? Здесь? Ах, бедняжка! А Мадрена все еще на Каргоне… выборы. Ну да, конечно. Я сейчас же еду в больницу!

Стетсон со вздохом прервал звонок.

«Жена Верховного комиссара, ну надо же!» – подумал он. А потом засунул поглубже свое горе и пошел работать, поскольку выбора у него не было.

Овальный кокон с телом Орна висел на потолочных креплениях в частном помещении в медицинском центре. Освещенную тусклым, зеленовато-водянистым светом комнату наполняло гудение, пыхтение, вздохи. То и дело почти бесшумно открывалась дверь, и в комнату заглядывала фигура в белом, чтобы проверить показания кокона.

Орн все еще был жив. Интерны оживленно обсуждали его во время перерывов на кофе: «Раненный на Гелебе агент еще с нами. Надо же, эти парни, наверное, сделаны из другого материала!.. Да! Представляете, у него осталась только восьмая часть всех внутренних органов… печень, почки, желудок – ничего этого уже нет… Держу пари, он не протянет до конца месяца… Смотри-ка, на что старина МакТавиш готов поспорить!»

Утром восемьдесят восьмого дня пребывания в коконе в комнату Орна зашла дневная медсестра, приподняла жалюзи окошка и посмотрела на него. Это была высокая женщина с удлиненным лицом, привыкшая с одинаковым равнодушием воспринимать все профессиональные чудеса и неудачи. Однако к случаю с умирающим агентом Р – У она оказалась не готова. «Со дня на день, бедняга», – думала она. И тут он открыл единственный уцелевший глаз и спросил:

– С теми дамочками на Гелебе разобрались?

– Да, сэр! – ошарашенно выдохнула она. – Разобрались, сэр!

– Отлично!

Орн закрыл глаз и начал дышать глубже.

Медсестра срочно вызвала врачей.

Поначалу все в сознании Орна было покрыто туманом, который затем сменился ощущением боли и постепенным осознанием того, что он находится в коконе. Очевидно. Он помнил, как его внезапно разоблачили на Гелебе, взрыв – а потом ничего. Старый добрый кокон. В нем он чувствовал себя в безопасности, словно ему ничего не угрожало.

Орн начал подавать слабые, но постоянные признаки улучшения. Еще через месяц врачи пересадили ему внутренние органы, от чего у него явно прибавилось энергии. Еще через два месяца ему заменили отсутствующий глаз и пальцы, восстановили форму черепа, сделали косметическую операцию и убрали ожоги.

Спустя четырнадцать месяцев, одиннадцать дней, пять часов и две минуты после того, как его госпитализировали «без всякой надежды на выздоровление», Орн самостоятельно вышел из больницы в компании подозрительно молчаливого Умбо Стетсона.

Темно-синий форменный комбинезон Службы Р – У болтался на некогда мускулистой фигуре Орна, как на вешалке, но в глазах его снова горел лукавый огонек – пусть даже один глаз он получил от безымянного и давно уже мертвого донора. Если не считать потери веса, он выглядел все тем же Льюисом Орном. Если он и изменился – помимо «дополнительных частей», – он лишь подозревал об этом, как будто «родиться заново» было возможно на самом деле.

Снаружи тучи затянули зеленоватое солнце Марака. Было позднее утро. Холодный весенний ветер трепал головки экзотических цветов, высаженных по краю больничной посадочной площадки.

Орн замер на ступеньках над площадкой и полной грудью вдохнул прохладный воздух.

– Прекрасный денек, – сказал он.

Стетсон протянул руку, жестом предлагая помочь Орну спуститься, замешкался и убрал руку в карман. За маской усталости и высокомерия скрывалось беспокойство. Крупные черты его лица исказило хмурое выражение. Приспущенные веки не могли скрыть настороженного, испытующего взгляда.