Фрэнк Герберт - Машина бытия

Орн подошел к ней сзади. Ковер приглушил звук его шагов. Странный ритм музыки вызывал в воображении дикие пляски у костра. Девушка в последний раз ударила по струнам, и музыка стихла.

– Это заставляет меня скучать по дому, – сказал Орн.

– Ах! – Девушка резко обернулась, вздохнула, потом улыбнулась. – Вы меня напугали. Я думала, я здесь одна.

– Прошу прощения. Мне понравилась музыка.

– Я Диана Буллон, – сказала она. – Вы – господин Орн?

– Надеюсь, что для всех членов семьи Буллон я – Лью, – ответил он.

– Конечно… Лью. – Она указала на музыкальный инструмент. – Он весьма стар. Многим эта музыка кажется… как бы сказать… довольно странной. В маминой семье он передавался из поколения в поколение.

– Кайтра, – сказал Орн. – На ней играют мои сестры. Давно я не слышал ее звуков.

– Ах, ну конечно, – сказала она. – Ваша мать… – Она замялась. – Мне придется привыкнуть к тому, что вы… Я хочу сказать, к тому, что у нас дома живет незнакомец, который… не совсем посторонний.

Орн улыбнулся. Несмотря на синюю униформу Р – У и гладко зачесанные назад волосы, девушка была довольно симпатичной. Он вдруг понял, что она ему нравится, и едва ли не возненавидел себя за это. Она ведь подозреваемая! Ни о какой личной симпатии не может быть и речи! Но… Буллоны повели себя так достойно, приютив его. И как он собирается отплатить им за заботу и гостеприимство? Шпионить и везде совать свой нос. И все же, прежде всего он был верен Р – У и миру, который представляла эта служба.

Он неловко сказал:

– Надеюсь, я скоро перестану казаться вам посторонним.

– Уже перестали, – ответила она и, взяв его за руку, продолжила: – Если вы не против, я могу устроить вам первоклассную экскурсию по дому.

К вечеру Орн пребывал в полном замешательстве. Диана была восхитительна. Никогда раньше судьба не сводила его с таким близким ему по духу человеком. Она любила плавать, любила охоту на палойку , ей нравился вкус дитарских яблок. К старшему поколению она относилась весьма пренебрежительно, но заявила, что никогда раньше никому об этом не говорила. Они хохотали над всякой чепухой, как дураки.

Он вернулся к себе в комнату, чтобы переодеться к ужину, и остановился возле поляризованного окна. Быстро сгущающиеся в этих широтах сумерки окутали холмы черным покрывалом. Вдалеке горели городские огни. Там, откуда должны взойти три Маракианские луны, слабо сияли оранжевым светом вершины гор. «Неужели я влюбился в эту женщину?» – спросил себя Орн. Ему захотелось связаться со Стетсоном – не для того чтобы отчитаться, а просто чтобы обсудить ситуацию. И он отчетливо осознал, что Стетсон или его помощник слышали все, о чем они сегодня говорили с Дианой.

Робот-дворецкий позвал его на ужин. Орн поспешно переоделся в новую форму и отыскал путь в маленькую гостиную в другом конце дома. Буллоны уже расселись вокруг старомодного стола, уставленного настоящими свечами и золотым шардийским сервизом. В окно можно было наблюдать, как две из лун Марака быстро взмывают над горными пиками.

– Вы развернули дом, – заметил Орн.

– Нам нравится лунный восход, – сказала Полли. – Так более романтично, тебе не кажется? – Он покосилась на Диану.

Диана уставилась в тарелку. Она была одета в огненно-красное платье с глубоким декольте, цвет которого выгодно подчеркивал цвет ее волос. На шее переливалась нитка рейнахского жемчуга.

Орн занял пустое место напротив нее. «Какая красавица!» – в восхищении подумал он.

Сидевшая рядом с Орном Полли сейчас выглядела моложе и нежнее в зеленой сто́ле, сглаживавшей ее полные формы. Напротив нее устроился Буллон в черных брюках и сюртуке до колена из жемчужно-золотистой ткани. Эти люди излучали богатство, власть. На мгновение Орну показалось, что подозрения Стетсона не беспочвенны. Чтобы сохранить эту роскошь, Буллон, несомненно, готов на многое.

Своим появлением Орн прервал спор между Полли и ее мужем. Поприветствовав его, они беззастенчиво продолжили начатый разговор. Орна это не смутило, наоборот, он и в самом деле почувствовал себя, как дома.

– Но на сей раз я не выдвигаю свою кандидатуру, – терпеливо проговорил Буллон. – Зачем нам приглашать в дом столько народу, просто чтобы…

– Нельзя нарушать традиций. Мы всегда устраиваем прием в ночь выборов, – отрезала Полли.

– Ну, а я бы предпочел завтра провести тихий вечер дома, – возразил Буллон. – Побыть в кругу семьи, чтобы не пришлось…

– Я же не настаиваю на большом приеме, – воскликнула Полли. – Я и так сократила список гостей до пятидесяти человек.

Выпрямившись, Диана сказала:

– Это важные выборы, папочка! Тебе никак нельзя расслабляться! Под вопросом семьдесят три места… ты же понимаешь, равновесие… Если хотя бы в секторе Алкеса что-то пойдет не так… да ты можешь потерять свое место. Потеряешь должность… я имею в виду… кто-то другой займет…

– Ну и работа у меня, – пробурчал Буллон. – Сплошная головная боль. – Он улыбнулся Орну. – Прости, что нагружаем тебя этими проблемами, мой мальчик, сам видишь, женщины в нашей семье просто рвут меня на части. Впрочем, я слышал, у тебя тоже был очень насыщенный день. – Он по-отечески улыбнулся Диане. – А ведь ты только что выписался из больницы…

– За вашей дочерью едва можно угнаться, но мне понравилось, – ответил Орн.

– Завтра мы поедем осматривать дикие пустоши на маленьком флиттере, – объявила Диана. – По пути Лью сможет отдохнуть. Я поведу.

– Непременно вернитесь задолго до приема, – сказала Полли. – Нельзя же… – Ее перебил негромкий звонок из алькова у нее за спиной. – Это меня. Прошу прощения… нет, не вставайте.

Орн склонился над тарелкой, которая выплыла из ячейки стола перед ним. Мясо в экзотическом соусе, сирикское шампанское, палойка с семилем … Сплошные деликатесы.

Вскоре Полли вернулась и села на свое место.

– Что-то важное? – поинтересовался Буллон.

– Профессор Уингард не сможет приехать завтра вечером. Он болен.

– Может быть, они все не смогут приехать, и мы останемся вчетвером? – с надеждой сказал Буллон.

«Он не похож на того, кто хочет захватить еще больше власти, – подумал Орн. – Разве что ловко притворяется».

– Скотти, тебе следует серьезнее относиться к своей должности! – возмутилась Полли. – Ты же такой важный человек.

– Если бы не ты, я был бы никем, и меня бы это больше устроило, – сказал Буллон и улыбнулся Орну. – В сравнении с женой в сфере политики я полный профан. Мне еще не встречался человек, который смог бы с ней соперничать. У нее это в крови. Ее мать была такой же.

Орн уставился на него, не донеся вилку до рта. В голове вдруг мелькнула неожиданная мысль.