Пол Андерсон - Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды

Флэндри казался смущенным.

— М-да, думаю, мы с вами сможем договориться. — сказал Снелунд. — Что же вы предлагаете?

— Дело обстоит таким образом, — начал Флэндри. — Согласно официальной версии, на «Роммеле» сейчас нет никого, кроме моего составного дидонианина. А хиш никогда не заговорит. Если бы я сегодня получил приказ отправиться в определенное место, ну, скажем, для «расследования и отчета», то делу мог бы помочь телефонный звонок Вашего Превосходительства кому-либо из штаба адмирала Пикенза. Я мог бы тогда подняться на корабль и отбыть. Что же касается моих людей, то, не получая известий о леди Мак-Кормак в течение года, они постепенно перестанут о ней думать и чувства их поостынут Забвение — самый лучший союзник, Ваше Превосходительство!

— Так же, как и вы, — улыбаясь проговорил Снелунд. — Я уверен, что наши карьеры в дальнейшем пойдут рука об руку. Если я смогу вам доверять…

— Пойдемте, убедитесь сами, — предложил Флэндри.

— А?

— Вы сказали, что вам было бы очень интересно встретиться с моим дидонианином. Здесь нечего скрывать. Я дам вам орбитальные координаты «Роммеля», и вы сами подниметесь к нему на вашем флиттере, ничего никому не говоря, — Доминик выпустил клуб дыма. — Вам, вероятно, хотелось бы лично провести экзекуцию, чтобы быть уверенным в том, что она соответствует тяжести совершенного преступления. Время есть.

И он стал ждать.

На лбу Снелунда выступили капельки пота, и он алчно бросил:

— Да!

Флэндри не смел еще поверить, что в его руках приз, за который он столько боролся. Если бы он потерпел неудачу, то отдал бы всю свою жизнь за то, чтобы добиться его другими путями. Доминик почувствовал вдруг такую слабость и головокружение, что даже засомневался, сможет ли выбраться отсюда. Однако через минуту уверенность снова вернулась к нему. Губернаторская машина доставила его в порт Катаврайаниса, где он переоделся в рабочий мундир и, получив соответствующий приказ, поднялся на флиттере к «Роммелю».

Флэндри сидел на мостике один, погруженный в собственные мысли. Видеоэкран показывал ему планету и звезды, блистающие спокойной красотой.

Завибрировал металл, ему ответил воздушный замок. Флэндри встал и пошел встречать гостя.

Снелунд прошел через воздушный замок тяжело дыша. Он нес с собой сумку с набором хирургических инструментов.

— Где она?

— Сюда, сэр, — Доминик пропустил его вперед. Тот, казалось, не обратил внимания на пистолет Флэндри, захваченный на тот случай, если бы Снелунд взял с собой телохранителей. Но их не было — они могли оказаться болтливыми. Скорбящий стоял возле капитанской каюты. Снелунд лишь мельком взглянул на хиша, нетерпеливо поглядывая на дверь, пока Флэндри говорил с дидонианином на его наречии:

— Что бы ты ни услышал, стой здесь, пока я не отдам тебе другого распоряжения.

Нога кивнул рогом в знак согласия. Рука тронул топор, висевший у них на боку. У криппо был вид жертвы.

Флэндри открыл дверь.

— Я привел вам гостя, Катрин, — сказал он.

Она испустила такой вопль, что Доминик долго еще потом слышал его в своих кошмарах. Его военный мерсеянский нож блеснул в ее руке.

Флэндри вырвал у Снелунда сумку и перехватил его руки жестом, отнюдь не напоминающим пожатие. Пинком ноги закрыв за собой Дверь, он сказал:

— Любым способом, каким пожелаете, Катрин, абсолютно любым!

И Снелунд закричал…

Сев в кресло пилота, Флэндри активизировал приборы и включил видеоэкран. Пространство расступилось перед ним. Мрачный Сатан и блестящие звезды медленно проплывали мимо «Роммеля», пока он кружил вокруг планеты. Дважды Доминик замечал, как что-то серебристо-черное мелькало на фоне созвездий и Млечного Пути: военный корабль. Но интуиция не могла его убедить, что он действительно находится в сердце Флота повстанцев.

Потом ему сказали об этом приборы и несколько коротких разговоров, когда он очутился в пределах досягаемости. Даже когда Катрин сама говорила с Мак-Кормаком, между ними стояла невидимая преграда. Предупрежденный офицером связи Мак-Кормак имел время приготовиться. Как он мог быть уверен в том, что это не трюк? Если он действительно говорил со своей женой, а не с ее электронной тенью, то она могла находиться под воздействием мозгового облучателя и произносить те слова, которые вкладывал в ее среднее ухо оператор. И те безличные предложения, которые она произносила, как и ее безжизненный голос, могли лишь укрепить его в этом страшном предположении. Флэндри был удивлен. Он почти не сомневался, что Катрин будет плакать от радости.

Чем это вызвано? Нежеланием проявлять свои чувства в присутствии свидетелей? Или же в этот самый важный и самый напряженный момент она таким образом сдерживала себя, чтобы не потерять над собой контроль? Спросить ее об этом Флэндри не мог, потому что сразу после разговора с мужем Катрин попросила оставить ее одну и настояла на том, чтобы два человека дежурили у плотно закрытой двери ее каюты, пока все не будет закончено.

Мак-Кормак все же согласился, но голос его звучал не совсем твердо. А потом все пошло очень быстро: объяснение направлений, расстояний подходов и орбит.

Но, когда Флэндри приготовился к выходу из корабля, Катрин появилась из своей каюты. Она взяла его за руки, посмотрела ему прямо в глаза и прошептала:

— Доминик, я молюсь за вас обоих, — ее губы коснулись его губ. Они были холодными, как и ее пальцы, и с солоноватым привкусом. Прежде чем он успел ответить, Катрин ушла.

Пока они летели сюда, между ними установились странные отношения. Кровавый подарок, который он ей преподнес, выношенный им план и то, как прекрасно она ему помогала после того, как поняла, что он не предал ее, воспоминания о прежних делах и далеких местах, особенно о событиях на Дидо — все это очень сблизило их. Вряд ли мужчина и женщина могли быть ближе друг к другу даже во время медового месяца. Если, конечно, не брать во внимание близость физическую, но оба они избегали разговоров об этом.

И вот в поле зрения появился «Персей», и это так или иначе должно было положить конец тому, что с ней произошло. Флагман казался огромным, под луной сверкали пушки, подобно кристаллическому лесу светились сенсоры. Его окружали корабли-спутники. Глазок индикатора на приборной доске Флэндри мигнул, и голос в приемнике сказал:

— Мы взяли вас на «поводок». Давайте.

Он включил гравзы. Шлюпка оставила «Роммеля» и попала под контроль «Персея». Переход был коротким, но напряженным для обеих сторон. Как мог Мак-Кормак быть уверен в том, что происходящее — не способ пронести атомную бомбу на его корабль и взорвать его?

«Никак, — подумал Флэндри. — Особенно когда я отказался от того, чтобы за мною на «Роммель» кого-нибудь прислали. Конечно, этот мой отказ мог быть продиктован страхом оказаться схваченным патрульным судном и, частично, так это и было, но все равно… Он смелый человек, Мак-Кормак. Он неприятен мне до мозга костей, но он смелый человек».