Юрий Тупицын - Синий мир [Фантастические рассказы и повести]

— Я не коммунист, Анри, — мягко повторил Кашен, — хотя в годы сопротивления я сотрудничал с ними и не отказался бы от сотрудничества и сейчас. Это порядочные люди, а главное, они знают, чего хотят и умеют этого добиваться!

— Да разве дело в том, коммунист вы или нет, — с досадой сказал Анри, — Паркер считает вас коммунистом — и этого вполне достаточно!

— В этом вы правы.

Кашен подобрал упавшие газеты и журналы, бросил их на столик и негромко сказал:

— И все-таки я останусь здесь.

Анри раздраженно передернул плечами.

— Сейчас не до шуток, Жерар.

Кашен опустился в кресло.

— А я не шучу.

— Да вас завтра же арестуют!

— Не арестуют. Я перейду на нелегальное положение, меня укроют друзья, — Кашен невесело усмехнулся, — в этом отношении у меня богатый опыт времен войны. Немецкие расисты, африканские расисты — какая разница? Даже в кадрах сохранена преемственность. А у меня с ними личные счеты.

— Но это безумие! Что вы можете поделать с отлаженной государственной машиной?

— Я остаюсь здесь, — твердо повторил Кашен, — не только из-за политики.

После некоторого замешательства на губах Анри появилась лукавая улыбка.

— И вы заболели алмазной лихорадкой?

— Дело не в алмазах, — Кашен никак не отреагировал на шутку геолога, — дело в заречной саванне, в уникальной колонии дьяволов.

— В такой момент вы еще думаете о зверюшках? — изумился Анри.

— Это не зверюшки, Анри. Это полновластные разумные властители заречной саванны. Там нет и никогда не было никаких микропигмеев. Дьяволы и только дьяволы являются ее безраздельными господами.

Некоторое время ошарашенный Анри рассматривал серьезное лицо своего друга, а потом возмутился.

— Чтобы эти мартышки строили ловчие ямы и охотились на слонов? Не поверю даже под дулом пистолета!

— Одна из этих мартышек разговаривала с вами, — мягко заметил Кашен.

— Ну и что же? Попугаи и скворцы — тоже разговаривают!

— Вспомните о руке дьяволов, которая удивительно напоминает человеческую руку.

— Ничего странного, — упорствовал Анри, — я же говорил вам, что дьяволы выведены путем искусственного отбора. Убедить меня в том, что эти крысы способны к разумной деятельности — невозможно!

Кашен кивнул.

— Вы правы, Анри. Один дьявол мыслить не способен. Но речь идет о целой колонии дьяволов.

— Стадо баранов остается стадом баранов. Какая разница, сколько в нем голов?

— Это не совсем так, — спокойно ответил Кашен, — одна пчела примитивна в еще большей степени, нежели дьявол. Но пчелиный рой с легкостью необыкновенной строит сложнейшие и тончайшие сооружения — соты. Что по сравнению с ними ловчая яма? Грубая поделка!

Кашен замолчал, погрузившись в раздумье. Анри смотрел на него с постепенно возраставшим интересом.

— Жерар, вы не случайно упомянули про пчел?

Кашен поднял голову, отрываясь от своих мыслей.

— Нет, не случайно. Представьте себе, Анри, гигантский улей, а еще лучше — муравейник, в котором каждый муравей заменен дьяволом. Представьте огромную матку рода дьяволов, которая всю жизнь занята одним единственным делом — кладкой яиц. Множество воспитательниц, которые денно и нощно заботятся о вылупляющемся потомстве. Огромную массу тружеников, которые изготовляют примитивные орудия, занимаются земледелием, а может быть, и скотоводством. Стражу при входах и армию воинов, которая защищает заречную саванну и охотится за крупной добычей.

Анри слушал друга, затаив дыхание.

— Допустив существование такой колонии, мы все ставим на свои места. Дьяволам не нужны органы размножения, у них есть общая мать, мать всего рода. Непрерывно рождающееся потомство нуждается в универсальном корме, поэтому каждый дьявол имеет развитые молочные железы. Чтобы действовать организованно даже в полной темноте, нужно какое-то универсальное средство общения, и оно есть — те самые странные гибкие образования, похожие на рога. Совместная жизнь тысяч и тысяч особей требует непрерывного тяжелого труда, недаром трудолюбие пчел и муравьев вошло в поговорку. И дьяволы имеют руку, которая удивительно похожа на руку другого вечного труженика — человека. Колония представляет собой гигантскую, скорее всего подземную постройку, вспомните огромные глаза дьяволов, которые должны отлично видеть в темноте. Отсюда нетранспортабельность рода дьяволов в целом, локальность их существования, жесткая привязанность к определенному месту обитания. Как видите, Анри, все «за» и ни одного «против».

— Я отдаю вам должное, Жерар, — серьезно сказал Анри, — вы, кажется, распутали этот дьявольский клубок, а я считал, что это выше человеческих сил. Меня смущает одно: как эти мартышки могут мыслить, строить, говорить!

— Мыслит не отдельный дьявол, Анри, а вся колония в целом.

Кашен встал и направился к книжной полке.

— Послушайте, например, что пишет по этому поводу Жозеф Халифман.

Анри передернул плечами.

— Колония мыслит целиком, — скептически пробормотал он, — не понимаю! Это ведь все равно, что есть не омара, не краба и не креветку, а ракообразное как таковое. Абстракциями сыт не будешь, черт побери!

Пробегая глазами страницу за страницей, Кашен рассеянно заметил:

— А вы припомните, казалось бы, необъяснимые детали вашего разговора с дьяволами. Эти детали прямо кричат о том, что вы вели разговор именно с абстракцией.

Анри расхохотался.

— Начало положено. Я поговорил с абстракцией, не иначе как скоро вы предложите мне закусить ею. У меня не заболит живот?

— Я рад, что к вам вернулось чувство юмора. Вместо того, чтобы претендовать на абстрактную закуску, вспомните-ка, как дьявол приходил и уходил, не сходя с места, и на ваших глазах превращался то в разумное существо, то в заурядную зверюшку. Не забудьте и того, что он совершенно спокойно предложил вам в качестве эксперимента пристрелить самого себя.

Ага, вот что я хотел прочитать вам. «Пример общественных насекомых, из которых глубже всего изучены медоносные пчелы, наглядно говорит о том, что может жить не только отдельная особь, но и семья. Семья состоит из многих тысяч живых особей и в то же время представляет собой расчлененное, дискретное целое, естественное сообщество, некий организм-организмов».

Анри прищурился, стараясь осмыслить услышанное.

— Не сказал бы, что понял эту мысль до конца.

— Это значит, что у пчел полноценным организмом выступает не отдельная пчелка, а вся семья целиком. Семья питается, семья дышит, семья продолжает род и обороняется от врагов.

— Любопытно. Как вы назвали этого ученого?

— Джозеф Халифман, он из Советской России.

В глазах Анри появилась хитринка.

— Тогда мне все понятно! Это же самая обыкновенная коммунистическая пропаганда! Однако же, — Анри отбросил шутливый тон, — я могу понять, как можно коллективно питаться, сообща трудиться и обороняться от врагов. Но коллективно мыслить? Своей совокупностью? Это выше моего понимания!