Артем Углов - Предел прочности. Книга вторая

- Если не сдашь, будешь на моей памяти первым, кто умудрился обосраться на финише, - заявил он безапелляционно. И бросив грозное «пошли», закосолапил по коридору.

Должен признаться, внутри оказалось не так уж и плохо, как могло показаться снаружи. Не было и намека на санаторий для пенсионеров или среднеобразовательную школу. Вполне себе современная обстановка, ничем не уступающая виденному мною в тех же небоскребах.

Имелись и существенные отличия. В высотках коридоры были глухими: с полным отсутствием окон и чередою бесконечных дверей. Идешь по такому, и ощущаешь себя в подземном бункере: да - чистом, да - красивом, но бункере.

А здесь то и дело попадались залы с огромной панорамой, демонстрирующей виды на цветочные клумбы и фонтан во внутреннем дворике или стройные сосны, если речь заходила о противоположной стороне. Зоны отдыха были обставлены по образу и подобию родной казармы: кожаные диваны с креслами, под ногами ворс ковролина, а вместо барной стойки аппараты с напитками и снэками, которые, судя по ценникам, придется покупать. М-да, закончилась студенческая халява под названием: «пей, ешь – не хочу».

Люди практически не встречались, но отовсюду доносились приглушенные голоса и звуки. Здание было буквально наполнено жизнью, укрытой до поры до времени от глаз новичка. Стоило приподнять завесу и…

- О чем задумался, курсант? – неожиданно интересуется Мо.

- Где весь народ?

- Ха, ты на часы посмотри – разгар рабочего для. Вот ближе к вечеру это место станет похожим на улей. – Мо умолкает, а после признается: - не всегда. Бывает такое, что месяцами тишина стоит.

- Почему?

- Потому, курсант, что работа. Привыкай, у нас график ненормированный, сплошные командировки. Или думаешь, вся жизнь будет состоять из сплошных дежурств? Это работа для местной полиции, нас лишь изредка привлекают, в качестве жеста доброй воли и политики мягкой силы, - Мо грязно ругается.

Он всегда ругался, когда речь заходила о политике. Терпеть ее не мог, но продолжал активно следить за новостями, зачитывая вслух целые абзацы с экрана телефона. И зачем спрашивается? Трудно найти человека, который бы хуже меня разбирался в реалиях местной жизни. Я неделю назад впервые воздушный самокат увидел, как у Марти Макфлая из фильма «Назад в будущее», а он про выборы в сенат.

- Из-за палача сплошные переработки, - продолжил говорить Мо, привычно дыхнув переваренной пищей. - Треть отделения перебросили на усиление: кто в отъезде, кто бумажки перебирает.

- Какого палача? - не понял я.

- Скоро узнаешь, - пообещал Мо и не было в его тоне ничего хорошего.

Мы дошли до конца коридора и оказались в овальном зале больших размеров. Над головой прозрачный купол с плывущими по небу облаками, в центре – огромная кадка с растениями, а рядом диванчики со столами, словно зашли в небольшой ресторан. Не хватало только услужливых официантов и стойки для выдачи блюд. Вместо нее по периметру располагались двери, десятки дверей с цифрами. Часть из них была приоткрыта: слышались едва различимые голоса, женский смех. А одна и вовсе была нараспашку и именно оттуда звучало грозное:

- Мне тесты нужны се-год-ня. Сегодня, я сказал или будешь лично докладывать майору, почему сорваны сроки. И… и что? Скажи, каким боком меня должно волновать отсутствие катализаторов на складе, - рыжий мужчина громко разговаривал по телефону.

Заметив нас, незнакомец в знак приветствия поднял руку, Мо ответил взаимностью, а мне пояснил:

- Это Рой Лановски, мужик нормальный, но рыжий, как сама бездна.

Всегда считал бездну черной, но вступать в дискуссию не стал. Да, Рой был абсолютно рыжим: прическа, брови, густые усы а-ля Михалков, даже конопушки выделялись огненно-красной расцветкой на белой коже.

- Пошли, курсант, наш кабинет под номером триста пятьдесят три.

С нумерацией в иномирье я уже был знаком: первая цифра означала этаж, вторая – порядковый номер на этом самом этаже. Были еще буквы, если речь заходила о корпусе, а иногда использовались названия цветов: красный или белый. Последним злоупотребляли крутые отели, расположенные на пляжах Латинии. По утверждению Вейзера такой подход был крайне романтичным, а как по мне - очередная глупость.

«Я остановился в 47 красное», - звучало, как реклама казино, а не номер в гостинице.

Мозес косолапит впереди, я следом – вдыхаю ароматы пропахшей п о том одежды. Напарник плотно поел, поднялся по лестнице и этого было вполне достаточно, чтобы насытить атмосферу зловониями. Задерживаю дыхание и вхожу в комнату следом.

Помещение небольшое, вполне симпатичное. Все те же светлые тона, простенькая меблировка, два стола у окна - напротив друг друга, и два у стены.

Элитные места с видом на лес заняты: парнем, немногим старше меня, и женщиной лет тридцати, с красивыми чертами лица. Особенно выделялись глаза, горящие ярким зеленым пламенем на фоне кожи оливкового цвета.

Мо кидает папку с документами на стол и представляет коллег:

- Самуэль Борко, Таня Митчелл, а это Петр Воронов. Если не обосрется через неделю, станет моим напарником.

Народ кивает в знак приветствия, разглядывает меня с любопытством. Самым заинтересованным выглядит парень, он и задает первый вопрос:

- Воронов, тот самый?

- Тот или не тот, какая хрен разница, - бурчит в ответ Мозес. – Сидишь тут, сплетни собираешь. Работы мало, так я еще подкину.

- Смилуйся, большой господин, - парень в притворном ужасе начинает кланяться. – Я все учту, все исправлю, только не изволь гневаться.

- Вот если конфетки абрикосовые остались, тогда прощен.

- Есть, большой господин, как не быть.

Ловлю на себе взгляд прекрасных зеленых глаз, заметно смущаюсь. Пока Сэм отсыпает напарнику полную горсть леденцов в подставленные ладони, его соседка спрашивает:

- Из сто двадцать восьмой?

- Так точно.

Зеленоглазая смеется над ответом, а Мо с усмешкой замечает:

- Расслабься курсант, не на официальном смотре. Вот, возьми сосачку, успокойся.

Сам он успел распечатать несколько конфет и теперь с аппетитом похрустывал. Послушно беру леденец и чувствую пальцами липкую обертку. Ладони у Мо, как всегда потные, к чему не прикоснется, везде следы оставляет, а то и запах. Есть вкусняшку сразу расхотелось.

- Спасибо, - произношу запоздало.

- Ты это, курсант, не стесняйся, можешь пока рабочее место выбрать, - Мо настроен благодушно: то ли атмосфера родного кабинета действует благотворно, то ли конфетки абрикосовые, которыми продолжал активно хрустеть.

Поворачиваю голову и растерянно изучаю столы.

- Только один стол свободен.

- Так его и выбирай. Чего замер, курсант, садись давай, обживайся. В ближайшие годы это место будет твоим вторым домом, а может статься, что и первым.