Артем Углов - Предел прочности. Книга вторая

- Только не говори, что она с ним.

- Не с ним, с братом его.

- У него и брат есть? – удивился я.

- Леша-опездал, - очень тихо произносит Витек.

- Первый раз слышу. Судя по кличке, парень не фонтан.

- Он еще тот придурок. У брата его хоть какие-то понятия существуют, а этот отморозок полный беспредел творит за спиной старшего. Помнишь историю с Малюхой из «В» класса?

- Который в реанимацию попал?

- Он самый. Это его Леша железными нунчаками по голове бил, все мозги всмятку.

Внутри неприятно заныло от нахлынувших воспоминаний. С трудом отгоняю от себя образ марионетки, растерзанной на полу туалета. Витька неправильно трактует мое молчание и спешно говорит:

- Я же не прошу тебя начать с ней встречаться. Посидим, винца выпьем и разойдемся, как в море корабли.

С моим-то везением в углу сидеть надо и не высовываться. Кажется, произношу это в слух, потому что друг переспрашивает.

- Пошли, - хлопаю Витька по спине, - знакомиться будем.

Мира и в самом деле оказалась симпатичной девчонкой, с забавным вздернутым носиком и конопушками. Последние, впрочем, нисколько ее не портили, наоборот придавали образу дополнительной легкости. В отличие от вечно хмурой Кристины, девушка любила подурачиться, поболтать и нисколько этого не стеснялась. Не пыталась строить из себя взрослую даму, не рассуждала на сложные философские темы, зато хохотала от души, стоило Витьку притвориться, что пукнул. Да, дружище мой был еще тот шутник.

Смотрел, как они весело болтают на балконе, и ловил себя на мысли о том, что легкая Мира подходит другу куда больше, чем вечно мрачная и недовольная Крис. Они даже на стол вдвоем накрывали, вместе возились на кухне, а теперь громко хохотали за колышущейся на ветру занавеской.

- Знаешь, я на жизнь свою по-другому посмотрела. Все эти дурацкие школьные проблемы отошли на второй план. Не знаю, как теперь с одноклассниками буду общаться. Они сплошь тупые, - Кристинка выразительно смотрит в сторону веселящейся парочки.

Долгих десять минут я выслушиваю историю внезапного взросления девочки-подростка. Казалось бы, стоило уехать на турбазу, пожить пару недель без родителей, и познакомиться с ВИЧ-инфицированной женщиной. У человека весь мир перед глазами перевернулся.

С трудом подавляю желание зевнуть. Берусь за бокал и выпиваю теплое, успевшее потерять градус вино. Все лучше сладкой патоки из иномирья.

- Это трудно понять, но смерть всегда рядом с нами. И ты даже не догадываешься, что умрешь завтра. Может уже смертельно болеешь и не знаешь.

И без того тоскливо на душе… А здесь очередного мрака нагоняют.

Обычно роль слушательницы брала на себя Светка. Умела моя бывшая не только кивать в нужных местах, но и направлять беседу в более позитивном ключе. А я…

- А ты сноб, Петька, - сказала однажды Кормухина. – Ума с пару копеек набрался, а мудрости как не было, так и нет. Научись слушать других, по жизни пригодится.

И я пытался, честно пытался, но с каждой минутой становилось все только хуже.

- А ты качаться начал?

Кристинка неожиданным вопросом вывела из задумчивости.

Ловлю ее взгляд на собственном бицепсе. Смотрю на руку и не нахожу отличий, только вот в сравнении с кем? Со мной вчерашним или парнем двухлетней давности?

- Нет, - признаюсь честно. Наши занятия по физкультуре больше напоминали зарядку или утреннюю гимнастику под крепкое словцо Камерона.

- Как-то больше стал, окреп, - произносит она задумчиво. – А вот загореть тебе не помешает, белый, как сметана.

- Не люблю валяться на пляже.

- Загар - это красиво, - возражает Кристинка.

Я не спорю. Сославшись на нехватку бутербродов, возвращаюсь на кухню. Здесь беру длинный нож и начинаю строгать большими пластами душистую ветчину. Сверху еще горчички накапаю, и зеленью посплю. Красотища! Хозяйка будет ворчать, дескать, закуска не для вина. Но ничего, для девчонок сообразим бутерброды попроще, и про фрукты не забудем.

Слышу легкий шорох за спиной. Мышцы напрягаются, до боли сжимаю рукоятку ножа.

- Говорят, ты с Кормухиной встречался?

С трудом расцепляю пальцы и выдыхаю. Непонятный приступ паники проходит, остается лишь учащенное сердцебиение.

- Было дело, - отвечаю, не оглядываясь, а сам продолжаю строгать ветчину.

- И как с ней, - Мира заметно мнется, но все же озвучивает вопрос до конца, - какой она была человек? – Молчу, а девушка начинает тараторить, словно испугавшись собственной смелости. - Нет ты, не подумай, я не из простого любопытства. Просто столько слышала о ней. Говорят, она крутая была, Ягудскую с подругой в туалете побила.

Светка могла. И не только Ягудскую, но и меня за компанию, возникни у нее такое желание.

- Не знаю, мы позже начали встречаться, - поворачиваюсь через плечо, улыбаюсь Мире. Девушка озаряется ответной улыбкой, и я вижу заметную щербинку меж передних зубов.

- Крис, говорит, Светка классная была. А правда, что к ней один мужик подкатывал даже золотое кольцо дарил, а она его послала?

Рука замирает с занесенной над доской ножом. К ней много кто подкатывал, яркая девчонка была, не боялась выставлять фигуру напоказ. Даже мне порою было неловко, за ее короткие юбки и обтягивающие топики. Из-за манеры одеваться, многие ошибочно принимали Светку за даму ветренную и легкодоступную, но она умела разубеждать, как словом, так и делом. При мне один раз вырубила пьяного мужичка и тут же выдала легенду про годичные курсы по самообороне. Теперь уже понимаю, что натаскивали ее в академии и точно не один год.

- А правда, что за ней Дима-мажор ухаживал с двенадцатого микраша? – продолжает тараторить Мира, но я уже не вникаю. Остервенело нарезаю ломтями гребаную ветчину.

«Ты кем работаешь, подстилкой на полставки?» - слышу собственный голос и цокот удаляющихся каблучков. Вижу белые трусики, валяющиеся на полу, и толстяка, яростно втаптывающего их в грязь.

Чего это я размяк? Может еще извинятся побегу перед Светкой? Ой, посмотрите на нее, какая умничка, от колечка золотого отказалась. Да взяла бы она его, с радостью взяла, как и сережки от Димы-мажора, как и духи от Гришани, и еще тысячу других подарков. Только руководство запретило… Точно, руководство запрещает агентам на задании…

Останавливаюсь и даю себе передохнуть. Огромный кусок ветчины изрезан на тонкие ломти. На заднем фоне весело щебечет Мира: девчонка явно не нуждается в моих ответах.

Светка - меркантильная стерва? Пытаюсь вспомнить хотя бы один случай в подтверждение, но на ум ничего не приходит. Зато в памяти всплывает один из вечеров, когда нашел книжку по оригами в ее квартире. Скучно было, дождь за окном шел вторые сутки, а Кормухина лежал в постели с опухшим от соплей носом. Тогда я сделал цветок из бумаги, раскрасил, и зачем-то подарил ей. Так, от нечего делать, не вкладывая особого смысла в безделицу из тетрадного листа. Право слово, не Шанель №5 и даже не подарочная открытка, чепуха одним словом. А через пару дней, когда помогал убираться оклемавшейся от простуды Светке, выкинул этот кусок бумаги вместе с остальным мусором.