Артем Углов - Предел прочности. Книга вторая

- Она не становится, она и есть суть две ипостаси. – Валицкая тяжело вздыхает: - Петр, мы все это уже обсуждали. Просто потерпи, раз уж Лиана выбрала тебя в качестве рыцаря.

Невыносимо стыдно. На ум приходит воспоминание, как малышка отчаянно защищала меня перед толстяком. Скорее она рыцарь в сияющих доспехах, а я изредка играю в заботливого папашу. Хотя нет, лучше в старшего брата, от слова «папа» воротит в последнее время.

- И не переживай насчет запрета на ночевку в чужой комнате, - продолжила Анастасия Львовна, - с Альсон он будет снят, об этом я позабочусь.

О снятии запрета она действительно позаботилась, а в остальном нисколечко не помогла: я не то что с малышкой, со Светкой заснуть не мог, на куда более просторном диване. Если и получалось погрузиться в царство Морфея, то ненадолго: просыпался от малейшего движения. Кормухина смеялась, называла излишне чутким, и говорила, что со временем привыкну. Может так оно и случилось бы, только Светка исчезла раньше.

Привыкать спать с Альсон и медведем в мои планы не входило. Прошедшей ночью собирался отнести ее обратно, как делал десятки раз до этого, но неожиданно заснул: сказались выматывающие тренировки у Камерона. Теперь вот лежал в обнимку с малышкой, покачивая дыханием голову на груди. Вроде бы миниатюрная девчушка, но до чего тяжелой может быть, особенно когда с ногами заберется.

Первой мыслью было – разбудить, но уж больно сладко посапывала. Нести Лиану через весь коридор обратно в комнату тоже не хотелось, времени на часах - семь утра. Наверняка народ по казарме шляется, не смотря на свободный от занятий день. Особенно один спортсмен, которого режим спозаранку поднимает. Заметит с малышкой на руках, неделю зубоскалить будет, а что может быть хуже, чем шутки от Леженца?

Аккуратно приобнимаю Лиану и двигаюсь, высвобождая место. Осторожно отпускаю худенькое тело, укладывая на кровать. Замечаю ниточку слюны, тянущуюся из приоткрытого рта: девчушка настолько сладко спала, что всего обмусолила.

Поправляю подушку, убираю сбившиеся волосы с лица и укрываю тонким одеялом. Лиана даже не шевельнулась, осталась лежать в той же позе, широко раскинув руки. Всматриваюсь в тонкие черты лица: до чего же похожа на ребенка, маленького и беззащитного, отчего-то доверившегося мне. А я как последняя скотина, по головке глажу, а за спиной бегаю и жалуюсь той же Валицкой. Ты уж определись Воронов: перед тобою лишний груз, который скинуть хочется или человек, чья судьба не безразлична. Размышляю с секунду и укладываю под бок медведя. Когда проснется в чужой кровати, испугается ненароком, а Потапыч рядом.

Довольный собственной придумкой, иду принимать душ. Стрелка настроения медленно, но верно ползет вверх: впереди любимые водные процедуры. Пока нажимаю клавиши, выравнивая температуру, в голове звучит мотив старенькой колыбельной. Кажется, ее пела мать, давным-давно, тонким и приятным голосом.

- Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, - мурлычу под нос, растирая ладонями кожу. Перед глазами возникают воспоминания из детства, совсем сопливого, когда разговаривать толком не умел. Не думал, что в памяти сохранилось нечто подобное.

Вот мать сидит в домашнем зеленом платье с домиками. Помню, как оно мне нравилось, как хотелось жить в одной из избушек, непременно с собачкой и деревьями во дворе. Перед глазами мелькают страницы книжки с красивыми картинками и знакомый голос читает нараспев: «идет матушка-весна, отворяй-ка ворота».

Отворяй-ка ворота… отворяй-ка ворота. И тут же перед глазами встает образ мерзкой твари в углу, раскинувшей конечности на манер паука. Она таращится белесыми глазами и тонюсенько причитает: «весна пришла, отворяй ворота, отворяй ворота, отворяй ворота».

Да что б тебя! Резко выключаю душ и стою несколько минут, уткнувшись головой в прозрачную стенку. Дышать, глубоко дышать, медленно и ритмично.

- Что-то совсем вы нервным стали, Петр Сергеевич, - говорю сам себе голосом Валицкой, и нервно улыбаюсь. Для полноты счастья не хватало еще вести диалоги в душе.

Вновь тянусь к клавишам и настраиваю режим температуры на «прохладный». Сильный напор бодрит, мигом выбивая из тела кучу мурашек. Сознание проясняется, из головы уходят лишние эмоции и уже получается худо-бедно рассуждать.

Может ли быть так, что марионетка – это и есть я, мое альтер-эго? Если вспомнить обстоятельства первого ее появления, то многое становится на свои места. Джанет в тот день не только сокурсников перепугала, побив стекла и панели освещения, она мозги мои едва не вскипятила. По словам дока Луи я чудом выжил, но как же быть с целостностью содержимого черепной коробки, где могло и пару нейронов перегореть, если не целые звенья выбить? Именно тогда и появился странный образ, внешне напоминающий меня и поющий песенки из далекого детства.

- Отворяй-ка ворота, - произношу, стуча зубами от холода. Опомнившись, зажимаю клавишу и теплый поток воды обрушивается на порядком продрогшее тело, приятно расслабляя мышцы, но не голову.

Предсказания… Как быть с предсказаниями марионетки: изломанная кукла на полу туалета, пистолет в сейфе наркомана? Перемкнуло нейронные цепи и проснулся дар пророка? Допустим. А время… я научился притормаживать время? Есть же супермен, будет и супертормоз.

Вырубаю душ и ступаю на прорезиненный коврик. Вода ручьями стекает с расслабленного тела. Тянусь за полотенцем и снимаю с вешалки странно розовое с цветочками и медвежонком по центру. У Вейзера отродясь такого добра не бывало, а вот одну любительницу косолапых прекрасно знаю. Остается вопрос: каким образом личные вещи Лианы появились в мужской душевой? Припоминаю, что на днях видел странные тюбики в шкафчике. Подхожу к раковине и открываю дверцу – точно, полки заставлены всевозможными кремами, мазями, лаками и прочим барахлом. Вейзер еще тот метросексуал, но даже в его арсенале не имелось столь значительного количества средств личной гигиены. Одних лаков насчитал с десяток.

К нам кто-то переехал жить? М-да, это уже ни в какие ворота не лезет, сегодня же переговорю с Альсон. Будет дуться и убегать, подключу старину Герба. Он еще тем занудой может быть, станет бубнить и бубнить, пока не возьмет малышку измором.

«Пойми, Петр, девочка серьезно больна», - звучит в голове издевательский голос Валицкой, - «поэтому завтра вы женитесь, а что бы не возникло сексуальных поползновений, мы тебя кастрируем».

Попой чувствую, к этому все и идет.

На сегодняшний день была запланирована важная встреча. Именно поэтому встал с утра, побрился и даже воспользовался туалетной водой Вейзера, пшикнув пару раз. Запах отвратный, сладостью своею напоминавший женские духи. Но что поделать, если у Николаса других нету, а свой одеколон я не привез. Да и сомневаюсь сильно, что местная таможня подобную контрабанду пропустит. Скорее последнюю колючку с футболки снимет, чем добро даст.