Артем Углов - Предел прочности. Книга вторая

Перевожу взгляд на противника, с которым секунд тридцать просто лежим и обнимаемся. Запал продолжать драку как-то сразу испарился, появилось чувство неловкость.

- Хорош, - недовольно произносит он. Мы одновременно отпускаем руки, а после откатываемся друг от друга. Пока я тяжело поднимаюсь с земли, отряхиваюсь и пытаюсь определить раны, происходит диалог между белобрысым Микаэлем и МакСтоуном. Герб и Дмитрий тоже участвуют в разговоре, но общий тон задает именно МакСтоун. Его нахальная, местами наглая манера речи лучше всего подходит для переговоров с высокородными. Да он сам таковым и являлся, плоть от плоти.

- И че, ты мне угрожаешь? – бычит Том.

- Помни, с кем разговариваешь, МакСтоун. Я не дикая мартышка с твоего отряда, - спесивости белобрысому дылде не занимать. Встал в позу, одну руку перед собою вывел, другую завел за спину – оратор хренов. Рядом столпились шестерки, некоторые пребывают совсем уж в неприглядном виде: разбиты физиономии, порвана одежда. Один так и вовсе шатается, держась за ухо. Этому точно зарядил Авосян: после его богатырских замахов полдня отходишь. Не удивлюсь, если Герб бил раскрытой ладонью, кулаком и вовсе пришибить мог.

- Затовцев, я тебя прекрасно помню. Помню в таком виде, о котором здесь лучше не вспоминать. Или хочешь тему развить?

- С тобой разговаривать, себя не уважать, - нашелся Микаэль и сделал театральную паузу. Пренебрежительно махнул в сторону распростертого тела девушки и произнес: - этой своей передайте, что бы ходила и оглядывалась. Кирпичам здесь не место.

После чего, преисполненный достоинства, удалился восвояси, вместе со своей свитой.

- И какого хрена здесь делаю? - взвился МакСтоун, стоило последней шестерке покинуть поляну. – Наших бьют, наших бьют. Где ты здесь наших увидел, а?

- Иди уже, - добродушно улыбается в ответ Авосян.

- И пойду, - злой Том поворачивается в сторону спортсмена. – Ну че, Димитрий?

- Я это… я попозже, - парень не сводит глаз с лежащей девушки. Мне кажется, или в глазах его вижу волнение.

- Да ну вас, - МакСтоун зло машет рукой и шагает в сторону опушки, засунув кулаки в карман. Он не успел дойти до деревьев, как Леженец оказался рядом с Соней: пощупал пульс, посмотрел зрачки, скинул с тела футболку и подсунул девушке под голову.

Я и забыл, как наш спортсмен неуклюже ухаживал за Арчер. После запрета спаррингов на татами совсем скис. Пытался перекидываться шутками в полутемном коридоре, но Соня скорее напрягалась, чем веселилась. Пару раз уступал место в очереди на раздаче, один раз даже дверь открыл, но вместо девушки в открытый проем влетел запыхавшийся толстяк: обед – не время для сантиментов, и расшаркиваний. Не получалось у Леженца с Соней, от слова совсем. Не знаю, была ли у него подруга на родине, но если судить по манере ухаживания, даже опыта такого не имелось. И вдруг такое… Я пожалел, что Соня была бессознания, настолько заботливым и участливым наш дуболомный спортсмен мог быть. За руку схватил, по лбу погладил, что-то прошептал.

- Подожди, - останавливаю я Герба.

Вряд ли мы сможем предложить большее, по сравнению с тем, что уже делает Дмитрий. Девушку банально вырубили, лишив сознания и все что ей необходимо - время прийти в себя. А когда это случится, когда она откроет глаза, то первым увидит лицо Леженца. То еще зрелище, конечно, но кто знает этих девчонок, может парню удастся обратить на себя внимание.

Герб понял меня правильно, широко улыбнулся и пробасил:

- Вроде шевелится.

В конечном итоге с Арчер все оказалось в порядке. Мы довели девушкУ до клиники, где ей поставили диагноз: сотрясение категории С. Первый раз слышал подобное определение, вместо привычного: легкой или средней тяжести, потому за разъяснениями обратился к Гербу.

- Пустяки, ничего страшного – пояснил великан, явно чем-то увлеченный. Я проследил за его взглядом и уперся в фигуру Леженца. Дмитрий только что не летал на крыльях счастья: бесконечно улыбался и, кажется, светился изнутри. Первый раз видел таким нашего спортсмена: ни тебе дурацких шуточек про задницу или вечного гогота, зато внезапно проявилась забота и внимание. Все то время, что шли до больнички, парень не отходил от Сони ни на шаг, то и дело порываясь подхватить под ручку. Ага, как же, позволит она такое. Уже одно то, что не гнала, и разрешала идти рядом, считалось успехом. И Дмитрий этим беззастенчиво пользовался в сотый раз живописуя драку: кому и как прописал с вертушки, кому с локтя втащил.

Участвовали остальные в потасовке? Да, Герб был на подхвате, фамилия МакСтоун пару раз мелькнула и забылась, а я упоминался исключительно в качестве того самого чувака, что всю драку провалялся. Да так оно и было, чего греха таить.

- Причина повреждений? - спросил доктор Мартинсон, тот самый, что в свое время штопал меня, собирая черепушку по кусочкам.

Мы как-то растерялись, а Соня ответила, не раздумывая:

- С турника упала.

Доктор внимательно посмотрел на снимок и задумчиво произнес:

- Первый раз вижу, что бы земля так грамотно по затылку била. А здоровяку вашему кто рубашку порвал? Тоже турник?

- Это… тренировались мы.

- Третий курс, а все туда же.

Доктор до истины докапываться не стал, отправив нашу компанию восвояси, но без пострадавшей. Девушку оставил отлежаться до следующего утра.

- Слышь, мужики, а что бы с ней сделали, не успей мы вовремя? – задал я вопрос, который не хотел озвучивать при Арчер.

Герб лишь помрачнел, а Дмитрий ответил:

- Кто ж знает… Могли изнасиловать, могли раздеть догола и к дереву привязать, или обоссать на камеру… Клеем могли измазать и в перьях извалять.

- Ну у тебя фантазия, - не выдержал я.

- Я-то здесь причем, - возмутился спортсмен, - ничего не придумываю, все из жизни.

В казарме нас уже ждали. МакСтоун успел вернуться и порассказать всякого, поэтому народ жаждал подробностей. Еще бы, не каждый день происходит драка стенка на стенку с главными конкурентами на потоке.

- Давно следовало навалять этим выскочкам с пятой группы, - протянула томно Марго. – Жалко, что лично не видела.

Но первой, кто нас встретил, была не она. Из дверей навстречу выбежала Альсон и с разбега врезалась в Герба, пытаясь обнять необъятного великана. На меня, засранка, даже не взглянула, всячески игнорируя. Все понятно, теперь дуться будет показательно. А вечером, когда будем ужинать, сядет рядом за столик, ткнет кулачком в бок и начнет болтать, как ни в чем не бывало.

Так оно и вышло, правда, ужин вышел слегка… необычным.

Такого эмоционального подъема и единения среди одногруппников никогда не видел. Разве что в первый день учебы, но тогда были отщепенцы вроде меня и Энджи. Сейчас же всем было плевать, из какого я мира, а толстяка умудрились пару раз назвать по имени.