Артем Углов - Предел прочности. Книга вторая

Только начинаю шуршать пакетом, как любопытный нос показывается в дверном проеме.

- Иди, забирай гостинцы.

Мелкая не торопится, вместо этого неожиданно заявляет:

- А деньги у тебя откуда на вкусняшки?

Вот ведь… сколопендра. Ей подарки привезли, а она нос воротит. Не удивлюсь, если мамке вечером настучит.

Я еще в прошлый раз, когда понакупал сладостей, придумал для матери легенду о Сенином отце. Дескать, имеются у него связи с поставщиками для продуктовых сетей, вот и разживается периодически халявой. Шоколад коробками в машине возит, отчего и мне чутка перепадает. Историю эту поведал родителям, и лишних вопросов она не вызвала. Катька же во время разговора отсутствовала: носилась с безбашенными подружками во дворе. Теперь вот подозрения свои дурацкие высказывает. И это хорошо, сейчас проучим вредину.

Сгребаю шоколадки обратно в пакет, завязываю ручки узлом, а любопытному носу заявляю:

- Не хочешь, не дам. Сам вечером с Витьком стрескаю.

В ответ слышу фырканье, дверь с хлопком закрывается.

Я лишь вздыхаю и иду на кухню прятать гостинцы: есть одно местечко на верхнем шкафчике, в самом углу у вентиляции. Туда мелкая не достанет, даже если на стул заберется и во весь рост вытянется.

Пока вожусь с тайником, попутно опустошив стакан ледяного кваса, раздается телефонный звонок.

- Здорово, бродяга, - слышу знакомое в трубке.

- И тебе не хворать, - приветствую друга. И когда успел прознать, я приехал каких-то тридцать минут назад.

- Какие планы на вечер? – Витька сразу переходит к делу. - Опять с родаками будешь отмечать успешную сдачу или как?

- Или как. У отца вечером смена, поэтому не получится. А что, у тебя есть предложение?

- Ага.

Вот с этим его «ага» все сразу стало понятно. Снова к Кристинке намылился, и меня с собою тащит за компанию.

- Слушай, Витька, я к ней не пойду. Прошлый раз меня оттуда выперли, поэтому возвращаться не намерен.

- Никто тебя не выгонял, - после небольшой паузы произносит приятель. – Сам помнишь, какая ситуация возникла, у девчонок стресс был. Еще хорошо, что все так удачно сложилось.

Удачно… особенно для пацанов, которых за компанию с Гочей и его братцем Лешей положили. Этих двух уродов не жалко абсолютно, как и дружка ихнего из хамера: в городе дышать свободнее стало. А вот пятеро остальных, сколько им там лет было – пятнадцать или четырнадцать? Помнится, один из них должен был бабушку с дачи встретить.

Отгоняю неприятные мысли и полностью концентрируюсь на разговоре. Минут пять припираемся и в конце концов я неохотно соглашаюсь: как-никак дружище.

- Увидимся, Петруха, - слышу довольный голос Витька, и следом короткие гудки. Собираюсь отключить трубку, но замечаю любопытный нос, торчащий из приоткрытой двери.

- Да, Витек, до встречи, - делаю вид, что продолжаю разговор. – Подожди, чуть не забыл, ты сладкое любишь? Там шоколадки всякие, сникерсы. Ага, понял. Да, Сенин батя в очередной раз халявой разжился, будет с чем чаек попить. Да… да… договорились, вечером притащу.

Вот теперь можно возвращать телефонную трубку на базу, что я и делаю с чувством выполненного долга. Пусть мелкая поволнуется, ей полезно.

Встречаемся с Витьком у знакомого ларька «Фортуна». За прошедшую неделю видимых изменений с магазином не произошло, разве что мусора возле переполненной урны стало больше. Появился заметный запашок. На летней жаре пищевые отходы малясь подгнили и теперь кислятиной тянуло шагов за пятнадцать.

- Хозяину трудно выкинуть или продавщице? - киваю на творящийся бардак. - Свалку развели прямо под носом, неужели нравится дышать помоями.

- Ты продавщицу видел? – вопросом на вопрос отвечает Витька. Тут дружище прав, в окошке сидел еще тот бультерьер. Вино продала без вопросов, а вот с леденцами возникла заминка.

- Чупа-чупс? Какой чупа-чупс? – слышится недовольное рычанье.

- Мне молочный.

- Молочный ему, - тень громоздкой фигуры колышется за стеклом, доставая товар с полки. - Вымахал детина, все никак не насосется. Деньги давай!

Высыпаю монеты на лоток, и толстая ладонь тут же заграбастывает мелочь. Следом летит леденец, с глухим стуком ударяется о пластмассовую поверхность и едва не падает на землю. Я вовремя успеваю подставить ладонь.

- Спасибо за обслуживание! – кричу в окошко, и едва не получаю захлопнувшейся створкой по носу.

- Вот чего ты на рожон лезешь, - возмущается Витька, когда мы шагаем дальше, свернув на боковую улочку. – С города своего приехал, совсем агрессивный стал.

- Нормальный я.

- Нормальный, - непонятно отчего дуется Витька. – Вон пацана видишь, плюнул на землю? Может пойдешь и отпинаешь?

Смотрю на идущего впереди шкета лет тринадцати, смачно посасывающего сигаретку. Никакого желания пинать парня не возникает. О чем приятелю и сообщаю, но того не остановить:

- Ты раньше куда спокойней был, на всякую фигню не реагировал. Помнишь, как тебя классуха называла?

- Болтун?

- Нет же, - раздражается на мою забывчивость Витька. Он сегодня весь какой-то дерганый и нервный. – Она говорила, ты любой конфликт способен словами уладить, поэтому миротворцем называла. Да и пацанов вспомни, как прикалывались. Типа, Петьку на дискач возьмем, вечер сто пудово без драки обойдется.

- Ага, без драки. То-то мне прилетало пару раз.

- Не без этого, - Витька неожиданно умолкает.

Я поворачиваю голову и ловлю его взгляд на чупа-чупсе, который только что достал из кармана.

- Да не тебе это, - пытаюсь успокоить нервного приятеля. – Сам своей Кристинке конфеты покупать будешь. А чупик себе взял, - в доказательство собственных слов засовываю леденец в рот.

Витька на это лишь вздыхает. Молчим до первого светофора: Никитин непонятно чем расстроен, я сосу конфету. Вот он весь в этом: пока первым не спросишь, хрен что расскажет. Будет всем своим видом печаль демонстрировать. И чем дольше будешь игнорировать, тем больше будет вздыхать и кукситься.

- Давай уже, колись, что случилось? – спрашиваю я, и Витьку прорывает.

Оказывается, приятель подслушал разговор подруги с батей. Проводил вечером до двери и, спускаясь по лестнице, задержался. А с площадки выше такое понеслось, что лучше было и не знать. Отец Кристинки был крайне недоволен выбором спутника. Прозвучали такие слова, как бесперспективный нищеброд, никого лучше найти не могла и прочее, и так далее.

- И знаешь, что самое обидное? – горячится Витька. - Она меня не защищала. Даже заявила: кого я здесь нормального в мухосранске найду? Я что, не нормальный?

На вопрос друга лишь пожимаю плечами. Не было у меня ответов, кроме самых очевидных, самому Витьке хорошо известных. А раз так, то зачем приятеля лишний раз расстраивать. Слушаю и делаю вид, что усиленно грызу леденец, от которого одни ошметки на палочке остались.