Артем Углов - Предел прочности. Книга вторая

- Доволен?

- Чем именно?

- Тем что вывел из равновесия, - она берет ручку со стола, но тут же швыряет обратно. Явно не знает куда деть руки и в конце концов опускает их под стол. - Можешь не утруждаться ответом, по довольному лицу вижу.

- Не все вам манипулировать.

- Петр, помолчи пожалуйста, и без того тошно, - Валицкая не выдерживает и возвращает ладони на стол, а одной из них так и вовсе начинает обмахиваться, словно веером. Лицо при этом растерянное и немного детское. Часто-часто моргает ресницами, словно пытается смахнуть слезы. Но даже намека на влагу не вижу – глаза абсолютно сухие.

«Играет, она снова играет», - шепчет циник внутри. Может оно и так, только злость моя испаряется бесследно, а на смену ей приходят новые чувства, пропитанные внезапной нежностью. С трудом подавляю желание подойти и утешить красивую женщину, обнять и…

- Я понимаю причины твоего недовольства. Имеешь полное право на обиду, раздражение, даже злость, - Валицкая сбивается с мысли, пытается улыбнуться, но попытка эта выходит совсем уж жалкой. – Странные отношения, возникшие между нами - целиком и полностью моя вина. Я учитель, ты ученик, ничего другого быть не может. Но увы, живые существа подвластны слабостям, в том числе и преподаватели по психологии. Ведь именно это и делает нас людьми, правда?

«Истинная правда, Анастасия Львовна», - шепчет циник внутри. – «Только вы не человек, а змея подколодная».

- Я не твоя знакомая, не подруга, мы никогда не станем хорошими друзьями. Прости, если подарила пустую надежду. В первую очередь я учитель, а еще практикующий психотерапевт. И последнее особенно важно, потому что здоровье пациентов порою требует идти на жертвы.

«Может чрезмерно раздутые амбиции просят крови», - продолжает нашептывать циник. – «Как вы там рассуждали, приняв изрядную дозу алкоголя на грудь: он не человек, он пациент? Я ничего не путаю, ведь так говорили о совершившем суицид подопечном? И переживали вовсе не о его смерти, а о своем профессиональном провале: что коллеги подумают, что напишут. Погибший может и был пациентом, а вы сука – Анастасия Львовна».

- Для всецелого понимания картины происходящего придется вернуться в начало истории, и рассказать чуть больше о заболевании Альсон. Всей правды не открою, но и врать тебе не собираюсь, поэтому слушай внимательно и делай выводы.

«Вам и врать не обязательно, Анастасия Львовна. Умеете слова плести, что не придерешься».

- Как говорила ранее, девушке был поставлен ошибочный диагноз – диссоциативное расстройство идентичности или раздвоение личности. Ошибочный, потому что был исключен один из наиболее важных критериев заболевания – замещение одной личности другою. В Лиане одновременно присутствовали как ребенок, так взрослая аристократка, ни о какой подмене речи не шло. Ипостаси обладали общей памятью и прекрасно помнили, что каждая из них делала.

«Новый случай в медицинской практике, Анастасия Львовна? Не потому ли вы так вцепились в Альсон? Ждете Нобелевской премии по медицине или как она там называется в вашем иномирье».

- Мне кажется, или ты ведешь со мною безмолвный диалог?

Вот ведь зараза!

- Нет, что вы, Анастасия Львовна, внимательно вас слушаю, - даже кивнул головой для убедительности.

- Хорошо, - кажется Валицкая не особо мне поверила. Тем не менее продолжила говорить: - как в случае с диссоциативном расстройством, так и в случае с Альсон, толчком для развития заболевания послужил сильный стресс. Чем он мог быть вызван? Первоначально я склонялась к версии физического насилия. Кажется, чего проще: есть маленькая девочка, и есть отец-насильник. Только вот принудительная изоляция в лечебнице ожидаемого положительного эффекта не дала. Наоборот, проявления таких симптомов, как панические атаки и социофобия, заметно участились. Девочка уже не могла спокойно общаться с посторонними людьми: задыхалась при одном виде незнакомого человека. Признаюсь, столь странное обострение болезни завело меня в тупик, и я была вынуждена полностью пересмотреть дело. Снова переговорила с членами семьи и слугами, изучила домашний видео архив. Открылось много интересных подробностей в воспитании Лианы Альсон.

«Травили собаками и били палками? Не удивлюсь, иначе почему столь веселая и забавная малышка стала бессердечной стервой?»

- Девочке не хватало заботы и внимания. Отец по природе своей не способен к эмоциональным проявлениям, мать из-за семейных неурядиц потеряла всяческий интерес к воспитанию, а братьям не было никакого дела до вечно крутящейся под ногами мелюзги. Родные даже не утруждались лишний раз наказывать ее за шалости, полностью передав эти обязанности слугам. А слуги в семействе Альсон это нечто: у деревянной мебели больше чувств, чем у вышколенного до потери эмоций персонала. С ней не гуляли, не играли, не обнимали и даже не прикасались. Ровно до того самого момента, пока отец не напился и не изнасиловал родную дочь.

- Можно без подробностей, - впервые не выдерживаю я.

- Не получится, Петр. Или хочешь чистеньким остаться? Ты же столь рьяно взялся участвовать в судьбе девушки, поэтому будь добр, погрузись в дерьмо с головой. Не представляешь сколько мне видео с камер пришлось пересмотреть, в том числе и с актами насилия. Он даже тогда к ней особо не прикасался, использовал, словно резиновую куклу. Бросал на диван, раскладывал на столе и молча делал свое дело. Когда малышке было совсем больно, она закусывала руку до крови, только бы не кричать. Ведь пап а не любит шума. И самое страшное, что девочка была рада такому повороту дел: отецобратил хоть какое-то внимание. В своем маленьком сердечке она нарисовала уютную картинку, что так и должно быть, что таким образом он дарит ей свою любовь. А то, что при этом испытывает боль и мучения, так это ничего. Пап а на самом деле добрый, просто устает немножко.

- Давайте к сути, Анастасия Львовна.

- У девочки возник серьезный когнитивный диссонанс: она пыталась насилие со стороны отца объяснить проявлениями заботы и внимания. Да, в глубине сознания понимала, что это не так, только признаться себе боялась. Лучше терпеть физическую боль, чем принять тот факт, что отец каждый вечер насилует тебя, а родная мама с братьями вместо того, чтобы защитить, ревнуют и дрожат за наследство. Вот в чем заключается истинная природа раскола сознания. Когда мы заперли Альсон в лечебнице, мы лишили ее общения с родными, но не убрали диссонанс, внутреннее противоречие никуда не делось: девочка продолжала путаться в формах проявления любви и заботы.

- А вы пытались объяснить?

- Петр, как можно объяснить человеку те чувства, которые он не испытывал?

- Сделать так, чтобы он их испытал, - развожу я руками.