Артем Углов - Предел прочности. Книга третья

- Кто пострадал? Назови хотя бы одно имя, - не выдержав, вступаю в диалог.

- Соми Энджи.

Разумеется, кто бы сомневался – без толстого никуда.

- Не знаю такого.

Тонкие полоски бровей на лице Джанет едва заметно дрогнули – девушка хмурится.

- Воронов!

- Жирного подонка и подлеца знаю, Соми Энджи не знаю.

- Воронов, прекрати! С тобою совершенно невозможно разговаривать.

Понимаю, что начинаю закипать, поэтому задираю глаза к потолку. Вселенная, не хватало еще сцепиться в коридорах отделения, с непременной руганью и криками, как это неоднократно случалось в казармах. Думал, покончу с Академией, и все уйдет в прошлое, смоет всю ту накипь, что образовалась за последние четыре года. Ан нет, постоянно вылезает хрень наружу: взять тех же мужеголосых подруг клана Ольховских.

- … бедного Соми. Это по твоей инициативе парню устроили травлю, годами по имени не называли, - продолжала отчитывать меня Ли. – Или скажешь, кто другой организовал те позорные похороны в столовой?

Меня избивают, мне поджаривают мозги, мне устраивают общественную обструкцию по ложному обвинению. Как так выходит, что я всегда виноват? Это не иномирье, это какое-то зазеркалье, с искаженными и изуродованными понятиями чести и справедливости. Послушаешь того же Соми, все правильно парень говорит: о добре, о зле. Но почему, когда речь заходит о поступках, великий гуманист превращается в великого мерзавца. И ладно бы только играл в добряка, он ведь действительно верит в каждое произнесенное слово. Как?! Как можно отделять одно от другого?! Не понимаю. У меня бы точно случился жесткий когнитивный диссонанс, а этому ничего, только щечки с годами становятся больше.

- … подговорил парней. Травля всем потоком началась.

- Подожди, - резко перебиваю Джанет. – Ты действительно считаешь, что я – дикая обезьянка, мартышка, с другого мира, имел большое влияние на Мэдфорда, на МакСтоуна, на Затовцева, и им подобных? Я же никто для них, пустое место... Может объяснишь, каким образом умудрился подбить аристократов на травлю?

- Я точно знаю, что идея с похоронами в столовой принадлежит тебе.

- И что?

- То есть ты не отрицаешь?

- Уважаемая Джанет, перестаньте искать секреты в хорошо освещенной комнате. Я никогда не делал тайны из случившегося - сам придумал, сам выступил с речью, а то, что поддержали другие… Никого не заставлял, не уговаривал, каждый самостоятельно принимал решение.

- Нет ты не обезьянка, ты куда хитрее и опаснее, - Ли умолкла, и взгляд ее приобрел нехорошую остроту: ту самую, хорошо знакомую, после которой едва мозги не вскипели. От воспоминаний мурашки по коже пробежали и неприятно засосало под ложечкой. – Нет, ты не лидер, Воронов, ты - самый настоящий манипулятор. Почувствовал волну негатива и вовремя оседлал ее, направил в нужное русло. Заставить играть аристократов по своим правилам, это еще суметь нужно.

Зазеркалье… кривое и уродливое. Мне бы развернуться и уйти, но так хочется донести свои мысли, в тысячный раз ударится головой о кирпичную стену. Поэтому говорю:

- Назови причину.

Мимика Ли крайне скупа на эмоции. Однако четыре года проживания под одной крышей не прошли даром, поэтому умудряюсь прочитать вопрос в ее глазах. Приходится конкретизировать:

- Назови причину возникновения волны, которую, по твоим словам, я так удачно оседлал.

И снова тонкие брови девушки едва заметно дрогнули.

- Воронов, не меняй тему.

- Ошибаешься, никакой темы не меняю, просто перевожу разговор в плоскость, которая тебе так не нравиться. Или думаешь, против толстячка народ просто так ополчился? Чего молчишь? Кто устроил позорное судилище надо мною и МакСтоуном? Кто заставлял Соми закладывать пацанов прилюдно? И не просто закладывать, а выдумывать всяческие небылицы. Коллектив такие вещи не прощает. – Я наклонился чуть ближе к лицу девушки и прошептал в ухо: - если бы не идея с похоронами, его бы избили, а как это умеют делать аристократы, хорошо известно на моем примере. От любимого толстячка и мокрого места не осталось.

Девушка дернулась всем телом, сделала шаг в сторону.

- Какой же ты… Какой…

Наверное, я был единственным, кому удалось заставить губы Ли скривиться в слабом подобие презрения.

- Какой? Несдержанный, эмоционально неустойчивый, едва не поджаривший мозги одногруппнику?

- Воронов, сколько можно вспоминать? Я уже извинилась за тот случай… Это было один раз.

- Чтобы убить человека, хватит и одного.

Ничего в этом мире не меняется: ни я, ни Ли, ни наши с ней диалоги. В очередной раз поговорили на повышенных тонах и каждый остался при своем мнении. И для чего, спрашивается, начинали, чтобы настроение друг другу испортить? А впереди ждала Валицкая…

К Анастасии Львовне так просто не попасть. Оказывается, штатный психолог отделения - человек занятой, принимает исключительно по записи, о чем не преминул рассказать мужчина в очереди.

- Опять этот полковник, - сообщил он мне доверчиво, словно речь шла об общем знакомце, - сидит там второй час, хотя записывался на тридцать минут. Из-за него очередь сдвинулась.

- А где записаться можно? – интересуюсь у словоохотливого собеседника.

Мужчина посмотрел на меня с большим подозрением и отвернулся. Странный он какой-то, с другой стороны, кого еще можно встретить в очереди к психологу?

Постоял я, подумал, да и пошел восвояси с чистой душой. И пусть попробуют сказать, что распоряжение не выполнил. Приходил, не разобрался, отложил до лучших времен, когда Мо выйдет и все доходчиво объяснит, ревом раненого кабана и непременным матом.

В кабинет решил не возвращаться, сразу направившись домой. Однако стоило спуститься по лестнице, как нос к носу столкнулся с Луциком.

- Опять с Ли поцапались? – первым задал он вопрос.

Ну вот откуда Витор все знает? И про коленку не интересуется, в отличие от прочих. Даже не удивлюсь, если он в курсе диагноза. Эх, такие бы способности, да в конструктивное русло.

Сославшись на занятость, прервал допрос со стороны крысообразного парня. Вызвал такси и уже через пять минут был дома, где ждала игровая приставка. Пора Джону выбираться на поверхность.

Два дня играл запоем, изредка отвлекаясь на естественные нужды. Кажется, пропустил пару приемов пищи, но желудок не жаловался, а значит и мне нормально.

Спал урывками, окончательно перепутав день с ночью. Ел и пил, не задумываясь, на внешние раздражители, вроде голоса хозяйки мотеля, не отвлекался. Да и какой там, когда такие события разворачивались.

На семьдесят втором уровне мы с Джоном таки добрались до загадочной девушки, которую заперло в биотехническом отделе, и которая помогала сообщениями, поддерживала нас, порою оказываясь той самой единственной целью, что заставляла двигаться вперед. У меня сразу возникло подозрение, что с ней что-то нечисто. Герой странно реагировал на ее голос, да и сценаристы явно нагнетали, делая многочисленные намеки и отсылки.